— Арамис, — прошептал Гримо, — Еще тогда, в пятьдесят четвертом, был крупной фигурой в Ордене иезуитов. Зная его непомерное честолюбие, зная то, что этот человек ни перед чем не остановится в достижении своей цели — как это говорят?
— Маккиавелизм.
— Да-да, он самый — я склонен думать, что сейчас он Черный Папа.
— Генерал Иезуитов? Есть! Теперь мне все ясно. Надо обладать огромным могуществом, чтобы организовать такую ужасную авантюру. Погоди-ка, но если Арамис Черный Папа, может, с Портосом обойдется? Портос не при чем, Портос невиновен. Я знаю это от самого Портоса. Он сказал мне, что защищает короля от самозванца. А король, наверно, считает Портоса мятежником.
— Видите, — сказал Гримо, — Куда ни кинь, все клин. В будущем вам, наверно, придется-таки встретиться с Людовиком Четырнадцатым и рассказать всю правду о Портосе и Гугеноте.
— Мне — с королем? Умнее ничего не мог придумать?
— Не будете же вы всю жизнь бегать от короля?
— Достаточно было одного раза, — процедил Рауль.
— А вы подумайте, опальный Гугенот и Портос стоят аудиенции у Короля-Солнца?
— Ты прав, — согласился Рауль, — Их судьба важнее, чем мои амбиции. Но тогда я подставлю Арамиса.
— Надо сначала удостовериться, что Арамис в безопасности и Железная Маска на свободе, — сказал Гримо, — Тогда и действовать.
— Думаешь, его освободят?
— Надеюсь на это.
— Это на грани чуда. Давай постучим по дереву.
— Постучим.
— А если, — прошептал Рауль, — Арамис вмешается и попытается вести свою игру.
Гримо внимательно посмотрел на Рауля.
— Арамис обломается. С вашим отцом такие штучки не пройдут. Он Арамиса насквозь видит.
— Ты меня успокоил. Отчасти.
— А вы меня растревожили, господин Рауль.
— Почему, Гримальди?
— Я видел сон. Когда вы увели своих друзей на палубу…
— Сон?
— Сон, — сказал Гримо, — Ай, не дай бог видеть такие сны!
''Не один я такой сумасшедший' , — пробормотал Рауль и попросил:
— Расскажи, Гримо.
— Вы скажете, что я,… что у меня старческий маразм.
— Не скажу! Мне тоже однажды тот еще кошмар приснился! Выкладывай! Я жду!
— Ну, смотрите, потом не ругайтесь на старика.
— Не буду — над снами мы не властны. Мало ли что приснится.
— Сон мой был сначала такой счастливый и лучезарный, сказка, да и только. Мне снилось, что мы захватили эту мусульманскую твердыню и праздновали победу. Все были счастливы, палили из мушкетов и пушек, чуть ли не в пятнашки играли на бастионах. А потом… во сне так бывает, мой господин… вдруг я почему-то оказался на борту вашей яхты 'Виктория' вместе с вашими родителями, и с нами был принц — человек в железной маске. Они тоже были очень веселы, играл оркестр — скрипки, флейты и что-то там еще…
— Тра-ля-ля-ля, — сказал Рауль, — Что же тут кошмарного?
— Слушайте дальше. Будто бы они освободили принца, и принц этот, не желая развязывать новую войну, сказал вашему отцу:
— А махнем-ка мы в Японию, дорогой граф, поиграем в самураев.
— Отлично, монсеньор, давно хотел посетить Страну Восходящего Солнца.
И так они шутили и смеялись, и вдруг, откуда не возьмись, огромный фрегат, прет прямо на нашу яхту и сигналит, чтобы мы остановились.
— С черными парусами?
— Нет. Паруса были обычные. А фрегат… Дай Бог памяти… испанский. Будете смеяться, не буду дальше рассказывать.
— Извини, я нечаянно. Испанский фрегат — и что же?
— Это, как говорится, присказка. Сказка впереди.
— Что же ты замолчал?
— Знаете, кто был на борту фрегата?
— Представления не имею. Может, сам Мигель де Сервантес — ты же все 'Дон Кихота' читал.
— Если бы! На борту был Арамис. И корабль только шел под испанским флагом. Капитан был подчиненный Арамиса. Иезуит.
— Капитан — иезуит? — усмехнулся Рауль, — И много ты видел таких капитанов? В реальной жизни, а?
— Ну вот — вы смеетесь.
— Я очень терпеливо тебя слушаю.
— Арамис знал, что на борту 'Виктории' находится принц, и хотел подготовить вторжение испанцев во Францию.
— Лихо! А принц?
— А принц войны не хотел, потому и решил махнуть к самураям. И вот начались переговоры. Прогулочная яхта и фрегат под названием «Отчаянный» — «Десперадо», ощетинившийся всеми своими пушками. Арамис стал требовать, чтобы мы отдали нашего пассажира, то есть принца. "О чем вы, любезный Арамис, — говорит ему граф де Ла Фер, — Мы совершаем свадебное путешествие. Кругосветное. Моя супруга возымела желание обзавестись ки-мо-но. Не правда ли, дорогая? Вот мы и направляемся в Страну Восходящего Солнца за ки-мо-но, так как желание дамы — закон!"
Глупо, не правда ли, господин Рауль?
— Не так уж и глупо. Забавно, — сказал Рауль снисходительно, не желая обижать Гримо, а подумал: 'Какая чушь!" И постарался сделать серьезную мину, но Атос в самурайских доспехах и Шевретта в кимоно, как тут не засмеяться.
— Так мне снилось, не обессудьте. На шутки посыпались угрозы.
— Арамис угрожал отцу? Не посмеет.
— Это в реальной жизни не посмеет, а во сне очень даже посмел! В ответ на угрозы граф сказал: 'Это блеф! ' — "Сейчас увидите, какой это блеф, дорогой Атос, — сказал Арамис с иезуитским коварством, — На борту моего фрегата находится заложник. И за этого заложника вы отдадите не только человека в железной маске, вы отдадите, мой друг, всех королей Франции, от Капетингов до Бурбонов!
— Похоже на бред, — пожал плечами Рауль, — В реальной жизни Арамис не стал бы предлагать отцу такие вещи. Всех королей Франции от Капетингов до Бурбонов. Вот чушь! — на этот раз он высказал свою мысль вслух.
''Похоже, наш милый Арамис рехнулся", — сказала ваша матушка. А музыканты сделали непочтительный жест — и Гримо покрутил пальцем у виска.
''Вы сей же час выдадите мне человека в железной маске' , — зловеще сказал Арамис.
— И только? — спросил граф иронически, — И не мечтайте.
— Выдадите. Вы знаете, КТО мой заложник?
— И кто же это был? — спросил Рауль.
— А вы не догадываетесь? — ответил Гримо вопросом на вопрос.
— Представления не имею.
— Ай, господин Рауль, ну за кого Арамис мог так нагло требовать у вашего отца выдачи принца!
— И всех королей от Капетингов до Бурбонов. Что ж он, невежда, Меровингов забыл? И династия Валуа обидится. Нет, Гримо, я не знаю — да откуда же мне знать? Говори без загадок.
— На палубе фрегата 'Десперадо' стояли вооруженные до зубов солдаты. Арамис скомандовал: 'Приведите сюда Рауля!
— Рауля?! — вскрикнули на 'Виктории' .
— Да, — сказал Арамис, — Железную Маску — за Рауля. Три минуты на размышление.
— Вот глупость! — сказал Рауль, — И, позволь тебя спросить, дражайший Гримо, как это я попал на испанский — извини — на иезуитский корабль, да еще и в качестве заложника? Успокойся ты, дурачина. Вот он я, живой и невредимый. Царапина на пузе не в счет. Бедный ты мой Гримо, и во сне тебе от меня нет покоя.
— Не от вас — от Арамиса.
— Договаривай свою нелепицу. Что же ты замолчал?…Коварный Арамис продолжал свой шантаж… Не иначе меня приволокли связанного или по пиратской манере заставили "пройтись по доске' , а, старина? А может, меня сожрали акулы?
— Нет, — сказал Гримо, — Тут я как раз проснулся.
— И вовремя, старина. Арамиса я не боюсь. Ни капельки. Мне он не причинит вреда.
— От Арамиса можно ожидать чего угодно, — сказал Гримо мрачно.
''Всех королей Франции' ,- пробормотал Рауль, — Насмотрелся всяких трагедий — «Сид» и тому подобное. Знаем мы эти приемы — спор между долгом и чувством — любимейший конфликт наших драматургов. Даже интересный сюжет, я так сказал бы. Но развивать этот сюжет что-то не хочется. И мне обидно, старина, что у меня в твоем сне такая жалкая роль. Заложник Арамиса! Приснится же такое! Жаль, нет 'Сонника' Оливена, он бы тебе враз расшифровал твой кошмар. В твоем сне, Гримо, правда только одно — маме очень пойдет кимоно.
— О да! Госпоже нашей все пойдет, — сказал Гримо, — Хотя я никогда не видел, дам в кимоно.
