— Она спит, — ответил старик. — Ты слышишь меня, дитя моё? Хочешь ли отвечать мне?

Губы спящей тихо шевельнулись:

— О, да, мой…

Матильда и Гермина с недоумением переглянулись. Старик снова обратился к спящей:

— Помнишь ли ты, что видела? Помнишь ли значение этого видения?

Судорожная дрожь пробежала по телу девушки, и сдавленным голосом, полным ужаса, она произнесла:

— О, да… О, да… Господи, защити меня!.. Старик поднял руки и произнёс повелительно:

— Забудь всё это… Забудь навсегда… Молись и проси у Бога защиты, но не вспоминай, какая опасность тебе угрожает. Позабудь всё, что видела.

Смертельный страх, исказивший на мгновение лицо девушки, уступил место покою.

Старик взял с полки опахало из каких-то ярких птичьих перьев и раза два обмахнул им спящую Луизу, которая сейчас же открыла глаза, с удивлением огляделась и быстро вскочила с места, извиняясь перед «барышнями» за доставленное им беспокойство.

— Я и сама не знаю, чего я так напугалась, — сконфуженно проговорила она. — Ничего я в этом сосуде не видала.

Гермина с любопытством глядела на чародея. Ей так страстно хотелось узнать, исполнится ли её второе видение, что она почти позабыла об остальных. Старик проговорил, улыбаясь:

— Ты будешь женой того человека, которого любишь, и будешь считать себя счастливой до тех пор, пока…

— До самой смерти, отец мой, — перебила Гермина. — Я так люблю его… И я делаю всё, чтобы быть достойной его любви. Глубокая печаль отразилась в глазах старика.

— Бедное, бедное дитя. Тебя же ожидает бурная страсть и… тяжкие разочарования. Хотя я не могу избавить тебя от испытаний, но всё же смогу облегчить тебе тяжёлую минуту. Возьми это кольцо и надень его на палец.

Из коробочки старик вынул два колечка. Одно с небольшим, но прекрасным сапфиром, другое — простой золотой обручик, как все обручальные кольца. Отдавая первое Гермине, он надел второе на палец Луизе, с удивлением слушавшей его.

— Тебе даю один совет: выходи скорее замуж. В этом твоё счастье и… спасение, — прошептал он так тихо, что Луиза его не расслышала. Но Матильда и Гермина снова переглянулись, ещё более поражённые.

— А теперь, дети мои, вам пора домой, не то солнце зайдёт прежде, чем вы доберётесь до своего экипажа. Пойдёмте, я провожу вас.

«Чёрный чародей» повернулся к двери и остановился, как вкопанный, при виде стоящего на пороге мужчины. В отверстии двери, залитой ярким светом заходящего солнца, тёмная фигура этого человека на пороге полутёмной хижины казалась совсем чёрной. Только из-под широкополой шляпы горели фосфорическим блеском сверкающие глаза, придавая фантастический вид неожиданному посетителю. Испуганные женщины невольно вскрикнули, а старый негр отшатнулся, протянув вперёд руки, как бы отталкивая от себя страшное видение.

Неожиданный посетитель замешкался с минуту на пороге, но затем рассмеялся громким весёлым смехом.

— Я, кажется, испугал молодых дам? Да и тебя тоже, старый чародей… Дорогая графиня, неужели вы не узнаёте меня?..

— Это вы, профессор Гершуни? — прошептала Матильда, приходя в себя. — Какая неожиданная встреча…

Гершуни быстро вошёл в хижину и, не обращая внимания на старого негра, не сводившего с него недоверчиво-испытующего взгляда, почтительно склонил голову перед дамами.

— Встреча столь же неожиданная, как и приятная. Выходя осматривать каменные породы этой горы, — вы знаете, мы, химики, интересуемся геологией, так сказать, по долгу службы, — я никак не предполагал найти в этой лачуге столь очаровательных посетительниц, хотя мой добрый друг лорд Дженнер не раз говорил мне об искусстве чёрного предсказателя… По правде сказать, я даже собирался проверить рассказы об его искусстве, когда набрёл на эту лачугу… Погадай и мне, старик, — обратился он к чародею.

— Чёрный маг не пара белому колдуну, — тихо ответил тот.

— Эти негры удивительный народ, — обратился Гершуни к молодым дамам. — Для них наука всегда остаётся колдовством, а все учёные — колдунами. Я слышал, что вы уже окончили ваш визит, а потому надеюсь, что вы позволите мне проводить вас до вашего экипажа. Лорд Дженнер никогда не простил бы мне, если бы я оставил дорогих ему «леди» без помощи в этой пустыне.

Гермина, видимо, колебалась. Она не любила этого приятеля Лео, но всё же не решалась отказаться от его услуг, предполагая, не без основания, что лорд Дженнер послал его сюда нарочно, для её охраны, ввиду необходимости позднего возвращения. Сообразив это, она выговорила, наконец, повинуясь взгляду Гершуни более, чем своему желанию.

— Конечно, я с благодарностью принимаю вас в спутники, раз Матильда не имеет ничего против…

Матильда молча наклонила голову, почти не соображая, о чём шла речь. Её занимала мысль о том, как бы заплатить старому чародею, не оскорбляя его. В своей беспомощности она машинально обратилась «к мужчине» за советом.

Гершуни, улыбаясь, выслушал её торопливое сообщение о том, что старый негр не берёт денег за свои предсказания, почему молодые дамы и очутились в затруднительном положении и не знают, как отблагодарить старика.

— Это мы сейчас уладим, — весело произнёс Гершуни, обращаясь к старику, по-прежнему молча стоявшему у дверей.

— Быть может, вы продадите мне хотя бы вот это чучело пресмыкающегося, которого мне не приходилось ещё видеть живым?

Не дожидаясь ответа старика, «профессор» небрежно бросил на стол красный шелковый кошелёк, сквозь петли которого сверкали золотые монеты, и взял в руки чучело змеи.

Тут только шевельнулась неподвижная фигура чёрного чародея. Облитое лучами заходящего солнца, его белое одеяние казалось сверкающим, и по сравнению с этой яркой, белой фигурой ещё темнее казался другой облик — мужчины в чёрном, стоявшего у стола со змеей в руке.

Но вот белая фигура торжественно подняла руку и заговорила на древнееврейском языке, к странным звукам которого с недоумением прислушивались присутствующие молодые женщины.

— Борух Гершуни, берегись змеи… Я знаю, зачем тебе нужно это чучело. Но… поверь мне: берегись ядовитого пресмыкающегося… В символе и в материи, в духе и во плоти… Страшно ядовитая змея.

Немецкий «профессор» отшатнулся, поражённый. Этого он не ожидал от какого-то глупого негра… Откуда знал его имя этот чёрный колдун, очевидно, никогда его не видавший? И как мог он прочесть в его мыслях план, ещё не вполне ясный ему самому.

«Этот негр — опасный человек», — мелькнуло в голове «ученого химика», и он бессознательно сунул руку в карман, ощупывая рукоятку револьвера.

Тихий смех чёрного чародея точно разбудил его. Старик медленно поднял руку, и «белый учёный» почувствовал, что глупый негр сильнее его. Страшным усилием своей недюжинной воли Гершуни не смог заставить себя сойти с места, поднять руку, сказать хоть одно слово. Чужая, могучая воля, точно спеленала его. А старческий голос говорил:

— Мне ты не страшен; я не мешаю тебе идти сегодня, хотя угадываю твои планы и знаю твои цели. Но ты сам недолго будешь наслаждаться плодами своих деяний. Вот всё, что я хотел сказать тебе, Борух Гершуни… А теперь — ступай. Возьми своё золото. Возьми и змею, символ отравленной ядовитой души… Ступай же…

Повелительным жестом старик указал на дверь. «Немецкий профессор» судорожно вздрогнул, но с непринуждённой улыбкой обратился к молодым дамам, которые с возрастающим удивлением наблюдали странную сцену и слушали непонятную речь старого чародея.

— Я потерпел поражение, дорогая графиня, — с напускной весёлостью проговорил профессор. — Старик ответил мне на специальном магическом языке — древнееврейском, — который знаком мне, как воспитаннику восточного факультета петербургского университета, но которого, признаюсь, я никак не ожидал услышать здесь, в этой обстановке… Положительно, этот чёрный колдун — личность замечательная.

— Благодарю тебя за твою доброту, — сказала Матильда негру, — и прошу тебя запомнить, что у тебя есть в городе искренний друг, дочь маркиза Бессон-де-Риб, которая услужит тебе, так или иначе…