Вдруг он почувствовал на себе чей-то взгляд. Оглянувшись, он увидел, что к нему направляется молодой человек. Где-то он встречал его.

— Вы, наверно, меня уже не помните, а я сразу узнал вас. Хотя прошло и немало лет, — произнес молодой человек. Видя недоумение генерала, он представился: — Секретарь господина Коновалова… Неужели не помните вечер у Шумаковых, пение Анастасии Петровны, нашу бурную дискуссию и меня, в то время студента?

Теперь Соколов узнал его. Время изменило Гришу. Это был интересный рослый мужчина, самоуверенный, энергичный. Но как сопоставить взгляды прежнего Гриши и теперешнего секретаря Коновалова? Ироничная улыбка промелькнула на губах Соколова. "Вот так приспосабливаются люди", — подумал он. Чувство неприязни и брезгливости шевельнулось в нем.

— Как здоровье Анастасии Петровны? — осведомился Гриша. — Передайте ей мой поклон.

Если бы Соколов мог знать, какую бурю в душе Гриши вызвало его появление в доме Коновалова. И ревность, и что-то похожее на злорадство. Ведь наверняка этот бравый генерал не знает, что Настя связана с большевиками. "Ты и не представляешь, на каком ты у меня крючке!" — хотелось Грише крикнуть Соколову.

Чем больше он смотрел на Алексея Алексеевича, тем сильнее его охватывало чувство ненависти. Он улыбался гостю, вспоминая спиритический салон у Шумаковых. В груди же у него все клокотало от ненависти. За годы работы у Мануса и Коновалова он научился скрывать свои чувства.

Беседа лорда Мильнера и Коновалова не заняла много времени. По всей вероятности, результаты ее не совсем устроили русского миллионера. Увидя Гришу, болтающегося без дела, он довольно резко велел ему распорядиться подать машину лорду Мильнеру и в то же время весьма благосклонно взглянул в глаза Соколову. Его чем-то притягивал к себе этот человек. Он не знал, что у самого лорда Мильнера были далеко идущие планы относительно этого генерала.

От Гриши не укрылся интерес Коновалова к Соколову, а обращение с ним самим, как со слугой, сильно унизило его в глазах соперника. "Это мой враг на всю жизнь, — подумал Гриша. — Еще не хватает, чтобы он перешел дорогу и по службе! Я уничтожу этого проходимца!" И тут ему пришла мысль написать анонимное письмо Соколову о неверности Насти. Будет скандал. Настя, которая так ждет Соколова, будет оскорблена. В их отношениях появится трещина, а он будет стараться ее увеличивать, пока не добьется полного разрыва. Он докажет Насте, что он единственный ее друг. Ему казалось, что никогда она еще не была так желанна, а он так близок к победе.

Лорд Мильнер готовился отбыть из Петрограда в порт Романов на Мурмане, чтобы на британском крейсере вернуться в Англию. Он уже указал Бьюкенену, что и как писать в Форин офис о скромных итогах союзнической конференции. Рекомендовал членам делегации проявить в отчетах ограниченный оптимизм в связи с положением в России, но ни в коем случае не упоминать в документах о том, что англичанам известно о заговоре против самодержца всероссийского и о сроках его осуществления. Оставалось несделанным лишь одно важное дело вербовка или склонение к доверительному сотрудничеству генерала Соколова. Люди полковника Нокса оказались слабоваты для этой цели. Они были значительно ниже морального и интеллектуального уровня Соколова, в том числе и такие крупные разведчики, как Хор и Нокс, думал сэр Альфред.

Напоследок он решил сам поговорить с "его превосходительством господином генералом Соколовым". Подкупить его лестью, нарисовать радужные перспективы дружбы с одним из влиятельнейших деятелей такой могущественной империи, как Британская. После прощального обеда у посла он пригласил «поболтать» к себе в «Европейскую» сопровождающего делегацию генерала. На всякий случай лорд попросил полковника Нокса быть в соседней комнате.

Соколова провели в маленький салон, уставленный изящной и хрупкой мебелью. Лорд Мильнер немедленно вышел к нему, пригласил устроиться поудобнее. Обратил внимание, как непринужденно сел в легкое кресло генерал. С детства сэр Альфред завидовал тем, кого природа наградила здоровым телом и ловкостью. Но даже это сейчас не поколебало его симпатии к собеседнику. Он понимал, что Соколова можно «взять» только на доброжелательность, открытость, дружбу.

Алексей уже давно чувствовал, что лорду Мильнеру от него что-то нужно.

— Я очень доволен своей поездкой в Россию, — начал лорд. — Благодарен судьбе, что она свела меня с таким человеком, как вы, — подпустил он лести. — Я знаю ваши великолепные подвиги против центральных держав и намерен исхлопотать у его величества короля Георга для вас орден Подвязки…

— Благодарю за заботу, милорд! — улыбнулся Соколов. — Но это была бы слишком щедрая награда за события, которые происходили два года тому назад.

— Но вы заслуживаете ее, — продолжал сэр Альфред будто бы и вовсе без намека, — и можете быть достойны всех самых высоких наград и поощрений Британской империи. Не только за храбрость, но за ум и знания…

"Что-то он темнит", — решил Соколов, но так же простодушно и открыто улыбался господину министру.

Милорд между тем решил перейти поближе к делу.

— Ваше превосходительство, не скрою, что моя страна и в нынешние трудные времена совместной борьбы с гуннами, и в радостные дни мира нуждается в таких мудрых и смелых друзьях, как вы…

"Ах вот он куда выводит! — догадался Алексей. — Хочет купить меня орденами и сокровищами империи… Интересно, что же ему все-таки от меня требуется?"

Но вслух он почти по-солдатски ответил главе британской делегации, что честно исполняет свой воинский долг. В этих словах крылось и предупреждение о том, что нарушать присягу он ни в коем случае не намерен. Но Мильнер понял его так, что разговор можно и продолжить.

— Не хотели бы вы приехать к нам во главе постоянной военной миссии, с семьей, разумеется?.. — задал вопрос милорд. — Мы легко могли бы это устроить. Тем более что на русском фронте воюют очень бестолково, лавры здесь не заслужишь, в историю не войдешь. А во Франции ожидаются большие события. С вашим опытом вы могли бы принять участие в них, занять видное положение среди военачальников Антанты…

— Сэр, мое место в России, — твердо ответил Соколов.

— Это прекрасно, но вы можете оказать нам помощь и в вашей стране… вкрадчиво и очень любезно продолжал настаивать на своем лорд.

Нокс за неплотно прикрытой дверью с интересом ждал, что будет дальше. Как сумеет Мильнер высказать основное: чтобы Соколов передал всю чешскую и словацкую группы патриотов под покровительство Великобритании? Но милорд, видимо от волнения, заговорил так тихо, что полковник при всем старании не мог ничего расслышать. Зато явственно прозвучал голос Соколова:

— Моя честь и долг перед моей страной не позволяют принять ваше предложение, сэр!

Затем послышался звук отодвигаемого кресла. В голосе Соколова Нокс не услышал агрессивности, но в ответе его он почувствовал такое презрение, что полковника тряхнуло словно электрическим разрядом. Он приник глазом к щели. Мильнер был бледен, но старался выглядеть величественно.

— Мой дорогой генерал! — пытался он напутствовать Соколова. — Россия обречена. Не сегодня завтра она рухнет. Наступит чудовищная анархия, и польются потоки крови… Не знаю, как без союзников можно будет остановить развал империи, государственности, армии… С кем окажетесь вы, когда императорская армия перестанет существовать вместе с государством Российским?.. Я говорю это вам с глазу на глаз и не хочу быть пророком, но скоро грядет великое потрясение!..

— Я буду со своим народом, сэр! — резко произнес Соколов.

— Вы пожалеете, но будет уже поздно что-либо сделать для вас, — не сдавался и Мильнер.

Омерзение поднялось в душе Алексея, но он был сейчас военным дипломатом и постарался, чтобы оно не отразилось на его лице.

— Имею честь откланяться! — посмотрел он прямо в глаза лорда Мильнера. Алексей сознательно не употребил протокольных выражений о почтении и прочем, а ударением выделил слова "имею честь!".