— Цыц, лахудры! Имею право! — Решительно пресек ропот Василий.

Лахудры заткнулись, потому как знали, раз уж с такой наглой мордой заявляет о правах, значит действительно их имеет. А Васек продолжил грезить. Почти сразу принял решение: коли нет конкуренции, то можно и «харчами поперебирать», не ехать с первой попавшейся олигархичкой, а выбрать по вкусу. Чтобы и не старая, и не страшная, и чтоб за пазухой, как у Маньки.

Только, вот, бабы что-то не тормозили, все больше мужики, и вскоре Вася понизил планку требований, мол, хрен с ней, пусть будет не молодка, богатые бабы так за собой следят, что и в пятьдесят, как в колхозе — в двадцать. Потом решил, что и не во внешности счастье, пусть страшная, лишь бы человек был хороший, да толстый кошелек. Под конец плюнул и на объем запазушного пространства.

— Вах, блин, шайтан! Ты кто? — над Василием нависал громила, явно той национальности, у которой менты на каждом углу регистрацию проверяют.

— Я проститут! — Гордо заявил новоявленный служитель любви.

— Гэй? Так всэ гомики за углом стоят. Здэсь тэбэ ни чего нэ обломится. Но мнэ по барабану. Хочэшь, стой на моя тэрритория, только бабки гони.

— Мужик, ты ни хрена не понял. Не я должен платить деньги мужикам, а бабы мне. Я проститут! Проваливай, не мешай работать.

Мужик действительно оказался совсем непонятливым. Вместо того, чтобы удовлетвориться вполне разумным объяснением, сразу стал бить Василия. Ногами. Причем первый удар пришелся в такое место, что на ближайший месяц о путанской работе можно было напрочь забыть. Так закончилась для Василия карьера проститута.

Спасительная мысль пришла неожиданно. Конечно, столица с ее возможностями — перспективное место. Однако, как раз поэтому, в нее и прет вся страна плюс ближнее зарубежье. Пробиться невозможно. Гораздо проще начинать карьеру олигарха в родных пенатах. Как говорится, лучше быть первым парнем на деревне, чем распоследним столичным чмом. А стольный град никуда не денется. Наперед потребно заработать первоначальный капитал, а уж с ним покорять продажную столицу.

План созрел быстро. Нечего было изобретать велосипед. Как известно, все первоначальные капиталы зарабатывались преступным путем, будь то американские бутлеггеры или родные бандюки. И Васек решил стать криминальным авторитетом. Деревня маленькая, тихая, спокойная, в некотором смысле. Кому как не Василию быть местным смотрящим? Нет, в тюрьме он не сидел, как и никто из земляков, зато участковый аж три раза ему харю чистил, а, по местным меркам, это прямая дорога в авторитеты. Итак, первым делом требовалось подмять под себя родную деревню, потом окрестные села, район, область…

Мечтать, конечно, не вредно, но надо начинать воплощать мечты в жизнь. Васек отправился рэкетировать деревенский базар. Народу было немного: покупателей вообще никого, а из продавцов — пять старушек, торговали кто чем мог. Не мудрено: и день не базарный, и время послеобеденное. Но Вася решил не отступать. Во-первых, разведка боем, а, во-вторых, большое дело лучше начинать с малого, да и к выходным слух о деревенском смотрящем распространится среди населения, и не придется вдалбливать каждому торгашу, кто теперь хозяин.

Как назло, ближе всех за прилавком стояла баба Глаша. Стерва и паскудница. Как всегда торговала своим петухом. На самом деле она его и не собиралась продавать. Так решил деревенский сход. Вернее, сход приговорил зловредную птицу к секир-башке, с последующим ощипом, или, в крайнем случае, к еженощному аресту с запиранием, желательно в погребе. Потому как петух действительно был мерзопакостным. Опровергая расхожее выражение про куриные мозги, он отличался хитростью, коварством и паскудством (в хозяйку). Всю ночь гулял по деревне, бесшумно взлетал на подоконники распахнутых окон и со всей дури кукарекукал в спальни. Или подкрадывался к милующимся парочкам и издавал свой боевой клич. На его совести не одна испачканная со страху постель и не один томный любовный вздох, превратившийся с перепугу в «пук». Козел одним словом, хоть и петух.

Но баба Глаша заявила, что петушок для нее как член семьи, что у нее даже пасть не разевается отругать птичку, а уж рука с топором вообще никогда не поднимется. А запирать не будет ни в жизнь, потому как он страдает клаустрофобией и от нервного стресса перестает нестись. И, вообще, мол, частную собственность никто не отменял, покупайте и делайте, что хотите. Хоть гильотинируйте, хоть в узилище сажайте. И залудила такую цену в у.е., что вся деревня оху… С тех пор и торговала баба Глаша свою птичку.

— Баба Глаша, ты телек смотришь? — Васек начал разговор издалека. — Сериалы бандитские, новости криминальные? Про беспредел, воров в законе?

— Что-то ты, Васька, моей интеллектуальной жизнью заинтересовался? Никак опять приперся на опохмелку клянчить? Сразу говорю, хрен чего получишь! А про криминогенную обстановку в стране я в курсе.

— Я к тому, что и до нас докатилось. Объявился у нас в деревне криминальный авторитет!

— Дык, откуда ж ему взяться, от сырости что ли?

— А, вот, и взялся. Короче, жить теперь все будут по понятиям. Кончай пургу гнать про сырость, гони бабки и торгуй спокойно. Потому как я теперь главный рэкетир и пахан в натуре!

— Вася, тихо отползи и не шути больше так со мной. Не доводи до греха.

— Ты не въехала, старая клюшка? С тобой никто не шутит. Слово конкретного пацана, если через минуту не будет бабок, тебе кранты. За базар отвечаю, в натуре!

Вообще-то, согласно статистике, если когда бабы и бьют мужиков, то, во-первых, исключительно собственных мужей, во-вторых, сковородкой или скалкой, в общем, кухонной утварью, или просто кулаком, если под руку ничего не подвернулось. Но чтобы вдарить чужого мужика, да еще и петухом, это нонсенс! А этот пернатый ублюдок, вместо того, чтобы затрепыхаться, попытаться отклониться, коршуном сложил крылья и нацелился клювом прямо в лоб. Последней мыслью Васька было то, что все-таки глупая птица — петух. На башке ведь нет короны, да и Шамаханской царицы поблизости не имеется, сразу видно, что он никакой не царь Дадон, а обыкновенный Василий. Так какого ж хрена клеваться?…

Очнулся Васек глубокой ночью у себя дома. Сразу же решил, что бандитствовать больше не будет. Уж очень опасная профессия. И тут же в голове начала зарождаться гениальная мысль, как легко и просто стать олигархом, без риска для жизни. Но, так и не успев оформиться, мгновенно покинула Василия вместе с содержимым кишечника и мочевого пузыря, перепуганная громогласным и ехидным «кукареку!» Глашкиного петуха…

Из леса пропали звери. Все. Ученые истеричный шум подняли: нарушено экологическое равновесие! Катастрофа! Теперь расплодятся всякие разные гадкие твари, которыми раньше зверушки питались, и нам всем кранты! Гадости эти сначала весь лес сожрут, а потом и за город примутся! А все мы, люди виноваты со своими кислотными дождями и выхлопными газами!

Все правильно. И про равновесие, и про гадких тварей, и про то, что люди виноваты… Но только ни при чем тут ни кислотные дожди, ни выхлопные газы. Зверушки не хуже, а то и лучше нашего к этой гадости приспособились. И отлично дышат воздухом с повышенной концентрацией СО2, а под кислотными дождями блох из шерсти выводят.

В их исчезновении действительно человеческая вина. Но непреднамеренная. Вот, как все было на самом деле. Началось с событий, на первый взгляд, абсолютно не связанных ни с экологией, ни с лесом. Один парнишка возомнил, что уже стал взрослым. А дабы всем это было понятно, решил обзавестись татуировкой. Накопил денег и отправился в салон. Но по дороге встретил приятелей. И тут же похвалился своей крутизной. А дружки, не будь дураками, заявили, что не хрена тратить такие огромные бабки в салоне, когда можно затрабабахать тату в домашних условиях. Мол, и опыт имеется. А на вырученные деньги устроить торжественное обмывание рисунка. На том и порешили. Вот, только вместо того, чтобы все делать обстоятельно: сначала тату, затем праздник, ребятушки сразу начали сабантуй. Одним словом, нетерпеливая молодежь. Наклюкались, как свинтусы. Все. Особенно виновник торжества. Ну, и понесло его. Показалось, что для конкретной крутизны маловато будет намерения обзавестись вечным рисунком на теле. И погнал он «свистеть» по свои несуществующие подвиги в прошлом. Мол, раньше бывало и то, и сё. И кирпичи башкой в пыль крошил, и рельсы перегрызал, и ежей голой задницей давил… Нахвалился и с чистой совестью отключился.