— Господин Урфин Джус! Отряд деревянных солдат прибыл для прохождения воинской службы!

— Я — не он. Ошибочка вышла. Ваней меня зовут или Иванушкой. Забыл, как правильно.

Командир тут же потерял интерес к царевичу и заорал на подчиненных:

— Что рты разявили, чурбаны неотесанные?!!! Шагом арш!

Жалко стало Ване Буратинов. И он им посоветовал:

— Ребята, не ходите в столицу, там всегда будут вас называть чурками. Возвращайтесь лучше домой. Там-то вы джигиты и батыры…

Вдруг, где-то далеко в хвосте отряда возникла страшная паника, которая волной докатилась до авангарда. Деревянные человечки, словно костяшки домино, падали, валяя впереди идущего. Непонятно, что так напугало Буратинов. Только ветер донес едва уловимую мелодию:

На границе царства дорогу царевичу преградила огромная кусучая зверюка. Ваня понял, что пора воспользоваться паролем. Зря что ли учил?

— Атакуй, атакуй, все равно получишь бакен, то бишь, буй! — Продекламировал Иванушка и продемонстрировал масонский жест — показал фигу.

А зверюка явно отзыва не знала и поэтому скомандовала:

— Стой, куда прешь и что несешь?! Мне за державу обидно, потому как я — сторожевой таможенный пес Тузик! Вот и паспорт имеется.

И протянула Ивану документ.

По паспорту вроде бы все так и было: и пес, и Тузик, и таможенный, но у царевича возникли подозрения, что дело нечисто, и не обошлось без коррумпированного воеводы внутренних дел, выдавшего документ. Потому что визуально это был не кобель вовсе, а, наоборот, сука, причем не собачья, а крокодильская.

Неизвестно, чем бы закончился таможенный досмотр, но тут гром, молнии и:

Крокодила Тузик тут же переключила свое внимание на вновь прибывшего:

— Стой, куда прешь и что несешь, варвар конанический?! А ну-ка выворачивай карманы!

Пока голый Терминатор под бдительным взором таможни соображал где у него карманы, Иванушка тихонько пересек границу и продолжил путь.

Долго ли, коротко ли, но набрел Ваня на избушку странной конструкции: вместо фундамента имели место большие птичьи ноги, предположительно куриные. Не смог царевич устоять перед соблазном, постучал, вошел и спросил, как полагается в подобных случаях:

— У вас продается славянский шкаф?

— Раскудрит твою через коромыслу! — Ласково встретила гостя баба-Яга. — Что же это такое делается? Уже и мебеля стали различать по национальному признаку! Сейчас тебе славянский шкаф подавай, а потом потребуешь кавказскую антресоль и эфиопский стульчак?!

— Зря Вы, бабушка, эфиопов с унитазами связываете. Из них знаете какие поэты хорошие получаются?

— Из унитазов?!

— Из эфиопов.

— Ты мне тут вставные челюсти не заговаривай! Сейчас я тебя…

Так и не узнал Ваня, что намеревалась совершить с ним старая колдунья, то ли обыкновенное людоедство, то ли сексуальное домогательство, потому что за окном заискрило…

— Опять этот командос недоделанный! — Возмутилась Яга. — Ух, я ему сейчас устрою бегущего человека!

Воспользовавшись суматохой, царевич поспешно ретировался.

У ворот замка Кощея царевича встретил сам хозяин.

— Мы с тобой одной крови, ты и я, в России нет еще пока команды лучше «Спартака»! — Произнес пароль Иванушка.

— Вань, ты что, — удивился Кощей, — с травки на таблеточки перешел, али просто перегрелся?

— Дык, я так. Дабы протокол соблюсти…

— А сегодня хоть с протоколом, хоть без протокола, не выйдет ни фига. Ты ж пришел опять в дурачка на раздеватушки играть? А у меня гости незваные.

— Кто такие?

— Все кому не лень. И ОМОН, и ФСБ, и налоговики, короче все кто форму носит, кроме лесников и почтальонов. Ищут какие-то яйца фабержовые. А я ни сном ни духом. Даже не знаю, что за зверь их несет. Ты не в курсе?

— Не. Яйца выдают куры, крокодилы и Тортиллы. Про других не знаю.

— Как думаешь, шоколядные зайцы могут? А то был тут один.

— Вряд ли. Если тот, о ком я подумал, то у него у самого, так, одно название. Ладно, пойду.

— Ты, того, лет через сто заходи, тогда и сыгранем на раздеватушки.

— Я столько не живу.

— Тогда прощай.

Шел, шел Иванушка, глядит — теремок. Решил зайти, тем более теремковский пароль знал.

— Кто, кто в теремочке живет? Я — мышка-норушка и зайка-попрыгайка!

А оттуда томный девичий голос:

— Мы прежних паразитов вытравили и теремок приватизировали. И других зверюшек нам не потребно. Сам не видишь что ли, это теперь благопристойное заведение!

Пригляделся Ваня повнимательней, и правда: над входом красный фонарь горит, а на дверях — список жильцов. И Марья-искусница, и Несмеяна, а уж Василисы, так в ассортименте, хочешь, Премудрая, хочешь, Прекрасная. И напротив каждой фамилии циферки какие-то. Математику Ваня учить не стал, потому как в бухгалтера не собирался. А после циферок еще и загогулины зачеркнутые.

— А я и не зайка вовсе, — царевич решил все равно зайти в теремок для удовлетворения любопытства, — я — Иванушка, — и добавил для солидности, — интернешенал.

Дверь распахнулась. Видимо не ждали в теремке гостей. Царевны даже одеться не успели. Почти совсем, так, кое-какие тряпочки. Но не растерялись, не завизжали, а стали Ваню привечать, словно в сарафанах.

Вдруг, хрясь!

Тут уж Ваня не выдержал:

— Как Вам не тю-лю-лю, товарищ губернатор! Здесь не голливудская Калифорния. Врываетесь к порядочным девушкам без порток.

А царевны почему-то, наоборот, обрадовались. Защебетали про какие-то американские деньги. Обиделся Ваня и ушел.

Долго еще путешествовал царевич. Забрел как-то в зиму. Там на льдине пингвины в салочки играли, на деньги.

— Я бы вас спас, жаль, что я не Мазай, а Иванушка, — пожалел птичек царевич.

— А нас и не надо спасать, — возразили пингвины и попрыгали в воду.

— У, неблагодарные, — осерчал царевич и пошел дальше.

А потом опять шел, шел, много чего повидал. И как Снежная королева с Хозяйкой Медной Горы на боксерском ринге выясняли, кто из них на свете всех прекрасней и милее, и как богатыри в период боевого затишья друг в дружку унитазами кидаются.

Наконец-то вернулся в свое царство. Немало удивился Иван. Вроде не сворачивал никуда…

— Ты, кажись, в те двери выходил, Магеллан твою мать, — встретил сына царь. — Проходи. Мы уж заждались.

А в зале полно гостей. И Кощей с налоговиками, и баба-Яга, и царевны из теремка, и даже таможенная крокодила. А в центре выплясывают канкан пять Терминаторов и напевают: