Канцлер Джессом обращался с ней удивительно мягко, но Валентина была настолько погружена в свое горе, что ничего не замечала. Он намочил салфетку и вытер ею лицо и руки девушки, осторожно пытаясь вызвать ее на разговор. Валентине следовало кое-что узнать до прихода Селимуса.

— Чем я могу помочь, моя королева? — шепотом спросил он, гадая, как ее вывести из оцепенения, прежде чем начать объяснять новую ситуацию.

Валентина была полностью выбита из колеи. Что пошло не так? Она до сих пор оставалась собой, а Уил… его больше не было, потому что Кайлех умер. Она его убила собственными руками, но он не занял ее тело, хотя у нее не было сомнений, что это произойдет. Валентина невольно застонала. Звук этот был полон такой муки, что даже на лице канцлера появился испуг. Почему он так о ней заботится? Ей все лгали. Финч вместе с Элспит заставили ее поверить в магию. Но окончательно в реальности странной сказки об Уиле Тирске ее убедил Кайлех.

Зачем?

— Ваше величество? — прошептал Джессом, пытаясь вернуть ее к действительности.

— Убейте меня, — пробормотала она. — Прежде, чем придется провести с ним ночь.

— Я не могу этого сделать, ваше величество.

— Тогда я сама себя убью, — сказала девушка. Краска схлынула с ее лица, и теперь оно казалось почти желтым.

Валентина заметила, что он вздрогнул.

— Пожалуйста, не делайте этого, ваше величество, я никогда себе этого не прощу. Послушайте меня. Вчера я дал королю Кайлеху обещание, что предложу вам свою заботу. Можете поверить, я никогда не нарушаю данного слова. Теперь я ваш слуга. — Он отбросил в сторону формальности, взял ее руку и приложил к своей груди, туда, где стучало сердце. Она попыталась освободиться, но он не отпускал. — Вы должны мне доверять, — взмолился канцлер. — Король Кайлех…

Она перебила его.

— Почему вы мне предлагаете свою помощь? Вы человек короля.

— Просто поверьте мне, — повторил он. Ее угрюмое молчание он принял за согласие. — Сюда вот-вот придет король, ваше величество. Мне нужно передать вам нечто чрезвычайно важное, но позвольте сначала подготовить напитки. Это займет не больше нескольких минут.

Валентина не двигалась, зная, что надолго он ее не оставит. За это время она не успеет покончить с жизнью. Очень странно, но Джессом отнесся к ней гораздо добрее, чем она ожидала. Может быть, Кайлех действительно приказал ему позаботиться о ней? Но даже канцлер не сможет ее защитить от короля сегодня ночью. Отныне рядом с ней не будет ни одного близкого человека. Она по глупости поверила, что ее сможет спасти магия, но этого не случилось. Она вела себя как сумасшедшая и в помешательстве убила человека. Причем не простого преступника. Валентина почувствовала, как к горлу подкатывает комок, но взяла себя в руки, пытаясь усмирить чувство страшной вины тем, что по крайней мере Кайлех погиб от любящей руки. Сомнений не оставалось — сказка о даре Миррен была всего лишь детально продуманной, жестокой мистификацией. Теперь, правда, это не имело значения — в любом случае сегодня ночью она покончит с собой.

Вернулся Джессом. Он тяжело дышал, словно только что куда-то бегал.

— Вот и я, ваше величество. Выпейте, пожалуйста.

— Что это?

— Любимое вино короля. Прекрасный букет. Его пьют с тяжелой пищей, потому что оно перебивает другие вкусы, но поскольку король не ужинает, он может позволить себе наслаждаться его ароматом и вкусом.

Валентина слушала и недоумевала, зачем канцлер так подробно описывает это вино. Может быть считает, что ей необходимо знать предпочтения мужа?

Неожиданно распахнулась дверь, и на пороге появился король Моргравии. Щеки его пылали, глаза горели триумфальным пламенем.

— Валентина, вы были великолепны, — воскликнул он и засмеялся. — На вас до сих пор кровь Кайлеха, жестокая бриавелийка?

— Я вытер ее, ваше величество, — тихо сказал Джессом.

Обе королевские особы не обратили на него внимания.

Валентина встала и присела в реверансе.

— Не знаю, что на меня нашло, ваше величество.

— Понятно, — сказал Селимус, принимая из рук Джессома бокал с вином, даже не глядя на своего канцлера. — Прекрасная демонстрация патриотизма. Я горжусь тобой.

Валентина промолчала, заметив, что Джессом отошел в тень и теперь почти невидим. Она задумалась, почему Селимус не отпустил канцлера, но решила, что глаза ему застилает страсть.

— За нас, — провозгласил он, поднимая бокал.

— За нас, — отозвалась Валентина, вспомнив вдруг, что взяла с собой в Моргравию маленький кинжал отца. Прихватила она его из чувства сентиментальности, завернув в муслин и уложив между своих вещей. Судя по всему, ему придется сыграть другую роль — принести желанную смерть, вскрыв вены на ее руках. Вспомнив об отце, Валентина уверилась в правильности своего плана. Она как-нибудь дотерпит до вечера, а потом найдет возможность ускользнуть и покончить со всем этим раз и навсегда.

Селимус осушил бокал. Джессом, не медля ни секунды, опять его наполнил и снова вернулся на прежнее место.

— Надеюсь, ты готова отправиться на пир? — спросил король.

— Думаю, мне надо переодеться, — сухо ответила она, глядя на платье, испачканное кровью.

Король засмеялся.

— Конечно, иди. Гости могут подождать. Это платье мы сохраним для последующих поколений. Засохшая кровь Кайлеха будет забавным подарком на память.

— Еще вина, ваше величество? — спросил Джессом, выходя вперед.

Валентина видела, что король выпил второй бокал вина, и поняла, что к ночи он будет сильно пьян и еще более настроен исполнить свое обещание. Джессом в третий раз наполнил бокал, и Валентина поморщилась, не зная, как намекнуть канцлеру, чтобы он перестал подливать королю.

— Я скоро буду, — сказала она, попятившись в гардеробную, но мельком увидела, что король слегка покачнулся.

— Вы хорошо себя чувствуете? — спросил Джессом.

— Мне как-то не по себе, — ответил Селимус.

— Наверное, это действует яд, который я положил в ваш бокал, — как бы между прочим предположил канцлер.

Валентина остановилась с открытым ртом.

— Яд? — переспросила она. Ее взгляд переместился с внезапно постаревшего короля на сияющее лицо Джессома.

— Да, ваше величество, — ответил канцлер. — Валентина, вы не любите короля. Я его тоже совершенно не люблю, знатные люди королевства презирают Селимуса, и Моргравия вряд ли что-то потеряет, если у нее не будет такого короля. Поэтому я решил, что нам лучше от него избавиться.

Селимус хотел броситься на канцлера, но у него ничего не получилось.

— Все понятно. Думаю, что вас, ваше величество, разбил паралич, а поскольку вы выпили два бокала… — сказал он со смешком, проверяя, сколько вина осталось в графине, — нет, почти три. Так что все произойдет очень быстро. Предлагаю, поговорить. Но сначала мне хотелось бы убедиться, что вы действительно умираете, ваше величество. Не возражаете?

Селимус пытался заговорить, но с его губ не сорвалось ни одного внятного слова. Он выплеснул остатки вина из бокала, и тот вывалился у него из пальцев. Ударившись о край стула, бокал упал на пол и разбился.

— Ничего страшного, ваше величество, мы все уберем вместе с вашим телом. Это очень ядовитое снадобье, открытое недавно Джессомом. Убивает незаметно, не имеет запаха и не оставляет никаких следов на теле. Я так полагаю, что это неприятная смерть, очень похожая на ту, которой недавно умер Эрид Бенч, — добавил канцлер. — Хотелось бы заметить, что мучительная агония это меньше того, что вы заслуживаете, ваше величество.

Валентина недоверчиво покачала головой. Селимус хотел закричать, но у него получилось только оскалить зубы.

— Осталось уже недолго, ваше величество. — Джессом повернулся к ошеломленной Валентине. — Если хотите ему что-нибудь сказать, говорите сейчас. У нас есть около десяти минут, прежде чем его сердце остановится.

Валентина еще никогда не чувствовала себя такой обессиленной.