Мое сознание разделилось. Какая-то часть по прежнему управляла телом, а остальная, как будто просто была рядом. Я не мог ничего сделать, но я все видел и слышал. Моя рука схватила Михаила за горло и легко оторвала его от земли. Затрещал сдавливаемый воротник из «не сдавливаемого метала». Руки Михаила безвольно повисли вдоль туловища. Вдруг я услышал свой голос — свобода? Что такое свобода? Ты ли можешь ее предложить? Свобода — это возможность убивать всех, кто не в твоей группировке? Неееет! И ты сам это знаешь! Ваши паршивые лозунги, направленные на привлечение новичков! Будь свободен. Помоги Зоне! ВЫ! Именно вы устроили это все! Ты и Андрей. Что Долг, что Свобода! Прибежище для отчаявшихся! И те и другие управляются одинаково. И те и другие живут одинаково и так же ненавидят друг друга! И никто из нижнего звена даже не задумывается почему их коммандеры не уничтожают друг друга? Да — гибнет множество бойцов с обеих сторон. Но почему никогда не убивают командиров? Разведка, охрана? Нет! Никто не задумывается, что каждая битва, каждый бой, каждая потеря, просчитывается их любимыми начальниками. Обговаривается каждая деталь будущего боя. Андрей всегда в курсе, сколько и куда пошлет людей его лучший друг. А Михаил знает — будут ли его люди уничтожены или нет. И вы играете свою партию стравливая людей между собой. Даруя им цель, к которой они будут идти, но никогда не смогут дойти. У каждого из вас есть свои верные псы, посвященные в эти вопросы. И у каждого есть свои тайны, которые он ревниво оберегает. — Моя рука откинула тело Сокола. Он медленно сел и потер горло.
— Но ведь мы даем им надежду. Мы даем им возможность выжить. Действовать как воин. Жить в семье. И бороться за те идеалы, которые ближе именно ему. — тихо проговорил Михаил.
— Я знаю. Именно поэтому ты еще жив. И именно тебе досталась эта трудная ноша — играть жизнями людей как куклами, направляя их на верную смерть. И именно вы с Андреем — единственные, кто сможет это делать, не став при этом настоящим монстром. Ведь вам сняться кошмары. — Мой голос был таким чужим и властным. И при этом в нем чувствовалась такая горечь, которую может испытывать лишь человек в момент полной безнадежности. — Ведь вы все еще люди. Настоящие люди. И мне нужна ваша помощь.
— Что нужно сделать?
Обходя обширные «поля аномалий» мы уверенно шли вперед. Наш, порядком увеличившийся отряд был четко сосредоточен на цели. К ЧАЭС мы собирались дойти к вечеру. А что делать дальше — вопрос времени. Мутное пятно города уже давно стояло в сознании. Мрачные пятиэтажки. Узкие улицы. Пронзительный свист ветра и давящие ощущение безысходности. И сама ЧАЭС. Такая страшная. Беспощадная. Которая по праву считается самым центром Зоны. Ее сердцем и ее душой. Но такая манящая.
Не знаю ни одного сталкера, которой не стремился бы добраться сюда. Несмотря на радиацию. Ужасные аномалии, концентрация которых здесь возрастает. Несмотря на фанатиков, чей мозг выжжен Монолитом, уничтожающих каждого, кто пытается попасть к их «божеству». Сюда стремятся. Сюда идут. Несмотря на то, что лишь единицы возвращаются. Несмотря на заверения этих самых выживших. Но о чем говорит мне? Самому уже трижды побывавшему в ЧАЭС. Успевшему прикоснутся к величайшей тайне Зоны. Или величайшему розыгрышу. Но кто бы что не говорил, лишь прикоснувшись ощущаешь это — ЧАЭС дышит. Теплый бетон ее огромного чрева равномерно подрагивает в такт биению человеческого сердца. Скептики часами говорят о «тектонических сдвигах и вибрационном коэффициенте». Но ничто не сможет поколебать вашу уверенность, когда вы просто прикоснетесь к шершавой бетонной стене. Как спящий, сытый зверь, она спокойно восседает на своем месте. А просыпаясь, широко зевает. И по Зоне идет выброс. Нечто, что не описать языком физики. Нечто, что рушит все, что не принадлежит Зоне. Уничтожает любого, оказавшегося вне пределов надежного убежища. Выброс, наполняющий аномалии новой энергией. Выброс, дающий Зоне новых обитателей. ЧАЭС. Пугающая своим безразличием и манящая своей недоступностью. Говорят, где-то в ее центре скрывается Монолит, по сталкерским легендам выполняющий любое желание. Многие считаю именно его самым сердцем Зоны. И если его уничтожить, то Она исчезнет. А сами фанатики, попавшие под влияние Монолита, называют его инопланетным механизмом и яро поклоняются ему как божеству. Не знаю, что правда, а что ложь. Но доля истинны есть в каждом из сказаний…
— Привет Барс. Вот мы и снова встретились — крепко пожал мне руку Андрей. Консерва и Пыль молча кивнули в ответ на мой мах рукой. Сокол с улыбкой подошел к своему самому ярому противнику. К его врагу и… обнял его. Лучшие друзья встретились. Впервые за последние два года. Нам осталось дождаться еще двух людей Михаила. Тоже посвященных во все тайные хитросплетения «непримиримой войны группировок» они с минуты на минуту должны были появиться. Михаил согласился помочь. Так же как и Андрей. Впервые Долг и Свобода выступали на одной стороне. Впервые они шли против общего врага.
— Ладно ребята. Теперь о главном — сказал я, когда появились последние члены нашей команды. — Мы идем к ЧАЭС.
— Ну это и так понятно. Барс, говори по сути — Михаил подпрыгивал от нетерпения, время от времени передергивая затвор свое штурмовой винтовки. Звенящая тишина воцарилась в бетонном гроте, не раз переживавшем чудовищные по своей силе выбросы.
— Мне нужен Монолит.
Вход. Маленький поселок, в котором раньше в основном жили работники ЧАЭС. Сейчас здесь же не найти разумного человека. Ведь разве можно назвать психов «Монолита» разумными? Неет! Вот они и обосновались здесь. И где-то здесь должна быть их база.
Руки судорожно сжимают рукоять оружия. Глаза шарят по темным оконным проемам. Каждая мышца напряжена. Чувства обострены. Любое постороннее движение срывает бурю. Дома, возвышающиеся по обе стороны неширокой улицы, глядят на нас своими мрачными провалами. Мне они напоминают мертвецов, поставленных в память потомкам. Но в отличие от настоящих мертвых, дома смертельно опасны, ибо таят они внутри необъяснимые вещи. Медленно шагая мы перекрывали обе половины улицы. Мы с Воякой взяли на себя правую сторону. Часовщик с Лисом следили за левой. А Аня просто шла между нами, готовая стрелять куда угодно. И, честно говоря, очень хотелось, чтоб не в нас. Вот, один дом пройден. Улица, пересекающая ту, по которой мы идем, была завалена осколками машин. Массивный остов сгоревшего грузовика так и напрашивался под выстрел. Переглянувшись с Воякой, мы выпустили по гранате из подствольников. Ошметки тел полетевшие в разные стороны, оправдали самые страшные ожидания. Мгновенно опустившись на колено, я вскинул винтовку. Окна соседнего дома расцвели пламенем выстрела. Перекатившись вбок, я выпустил очередь в силуэт, показавшийся на крыше. Тяжелое тело медленно скользнуло вниз и, спустя мгновение ударилось о землю. Сзади загрохотали автоматы Лиса и Часовщика. Но мне сейчас не до них. Еще не время. Сейчас, я перекатываюсь вправо. Боковым зрением вижу Вояку, поливающего огнем подъезд дома напротив. Он что-то кричит мне и я автоматически киваю ему головой. Еще два шага вперед. Стреляю в монолитовца, высунувшегося из окна. Пуля сносит бедолаге пол черепа, вываливая ее содержимое на серый асфальт. Прячемся за укрытие. Теперь резко разворачиваемся и стреляем в сторону, которую «стережет» вторая двойка. Лис, спрятавшись за бордюром, пережидает шквал огня, выпущенный двумя противниками. Гранату им. Тела, нелепо взмахнув руками, устремляются в полет. Вновь заряжаю подствольник. Прыгаю вперед, ныряя за дерево. У ноги звонко стукнулась пуля. В оконном провале я вижу черный противогаз. Не успеваю поднять винтовку. Вдруг противник дергается и опадает вниз. Не обращая внимание, на свое спасение перевожу прицел на соседний проем. Два монолитовца остервенело прижимают огнем Часовщика. Отчаянно огрызаясь из старого доброго калаша, он падает на землю. Мушка прицела совмещается с целью. Давлю на курок. Оружие выплевывает три пули и замолкает. Заклинило. Один из противников медленно заваливается вперед, но второй целиться в Часовщика. Протяжный «баумп» и тело мертвого монолитовца отлетает далеко назад. Гаус-витнтовка в руках Анны вновь издает свой протяжный звук. Оружие, собранное на основе артефактов имеет идеальную точность и сумасшедшую пробивную способность. Но вот перезаряжается оно долго. Дергаю затвор, высвобождая заклинивший патрон. Перезаряжаю. Сверху «накрыло» ощущением опасности. Прыгаю спиной назад, вскидывая оружие. Наискосок выпускаю очередь. Пули разочарованно жужжат в воздухе, и лишь одна входит в ногу противника. Он пытается распрямиться, но выстрел Лиса не дает ему это сделать. Слышу по радио спокойный голос Вояки.
