Руна уже совсем продрогла, но стойко выдерживала, все немилости природы. Решила не очернять себя злом.
— Что, по сути, здесь плохого, если вместо снега выбрать дождь. Сидеть в болоте иль в трясине. Зло, добро, все это чушь, если холодно и хочется поесть? — видя второй сон, почти стихотворно заговорил я.
А что? — размышляла девушка. — Ты все это сделал из моего платка и моей крови. Через разбитые коленки я заслужила этот шатер, — решила Руна, и вошла под багровый навес.
Пустые тарелки снова наполнились, стало еще теплее, и уютней. А вот тахта, так и осталась двухместной, правда стала немного уже. От моего тепла девушку начало клонить в сон. Не имея возможности бороться с усталостью, Руна начала искать место для ночлега. — Кроме, моей тахты, ты больше ничего не найдешь, — довольно приподняв голову, произнес я.
Девушка осмотрела все уголки шатра, но не нашла даже стульчика. Пустовала только половина тахты.
— Ладно. Ты же дьявол, тебе легко убедить ослабевшего, — произнесла, моя бесценная и осторожно легла рядом. — Но запомни, я тебе этого не прощу.
Я грубо спихнул ее на пол.
Та неожиданно шмякнулась, и возмущенно запричитала. — Что же это? Что это значит? Сначала позвал, совратил, плодами из моей крови, а потом скинул с кровати. Мне, между прочим, было больно. Правда, говорят ты-Зло!
Извини, — тихо произнес я. — Но ты обещала не простить за то, что полежишь со мной на одной тахте. Что бы меня не за что было прощать, поспишь на полу. Ничего страшного.
— Сам поспишь на полу. — Руна попыталась стащить меня с нагретого места. — Да, ты просто слон. Тяжелый какой.
Пришлось превратить себя в слона, а фонарь в светлячка. Небольшой багровый шатер, не рассчитан на такое огромное неповоротливое животное, каким я стал. Навесные балдахины порвались, тахта развалилась, и я шмякнулся на землю. Наше пристанище снова превратилось в окровавленный платок.
Я подобрал тряпочку хоботом и прогудел. — Теперь из этого платка ничего не сотворишь. Ты его испортила.
Сам виноват! Ни себе, ни людям! Ты то, небось, поспал?
— Я использую, каждое существующие мгновение. И не ропщу на злую судьбу.
Ой, ой. Дьявол и есть дьявол. Чего еще от тебя ожидать. — Руна огляделась (она всегда, так забавно смотрит по сторонам) — Ой, солнце.
Лес стал сказочным, светлым, зеленым-зеленым. Деревья приветливо обрамляли дорогу, указывая путь.
Ну что? — усмехнулся я. — Отдохнув, прежняя дорога, теперь не кажется тебе такой опасной.
Руна сердито покосилась на меня. — Бог, расчистил, для меня путь. Отдых здесь не причем, — была уверена она.
Мы вышли в город. Оживленный, с многочисленными зданиями, сотнями этажей, уходящими в небо. Узкие улицы были переполнены быстрыми людьми и такому большому животному как слон, просто не нашлось места в этих коридорах. Я застрял и придавил около десяти человек. (Не заметив отсутствие серого животного, Руна направилась к самому высокому зданию в городе)
Что это? — возмущались двое. — Откуда в городе слон?!
— Этот животное бешенное! — кричала придавленная слоновьей задницей старуха. — Мне виделся сон, оно опасно! (Еще бы, от такой давки меня начало пучить)
Кто-нибудь, помогите? Пристрелите слона! Вытащите нас! — просили остальные. — Зовите зоополицейского! Убейте слона.
Я сделал несколько смелых рывков, но кажется, застрял еще больше. Старуху затянуло ближе к хвосту, а остальных распластало по моим бокам. Прижатые закряхтели.
— Да за что же это нам? — причитала старуха, перед глазами которой маячило черное отверстие. — Не уж то так выглядит моя смерть (?)
Прибежал полицейский. — Вот это да? — увидав нелепую давку, удивился он. — Слон в городе? Да еще со светлячком! Удивительно…
Чего удивляться, спасай нас, — прокричал кто-то из-под моей ноги. — Пристрели эту мерзкую тварь, пока она не наступила на меня.
Я наступил… больше никто не называл слона мерзкой тварью.
Слон-убийца! — прокричал зоополицейский и убежал.
Я огляделся, моя милая уже давно скрылась за многочисленными зданиями, и я загрустил. Такой могучий, такой сильный, такой… слон, а затосковал по маленькому человечку. И застрял. Мне стало обидно, и слон заревел. Гудение из хобота оглушило рядом стоящих, и все разбежались. Вот так, стоит кому-то заплакать и любопытство зевак, куда-то исчезает.
Зоополицейский вернулся с огромным ружьем.
Эй, ты, немедленно отпусти заложников, — целясь в меня, приказал он.
А то что? — спросил слон.
Говорящий слон? — удивился зоополицейский и убежал (видимо за журналистами).
Слоник, пожалуйста, выпусти меня, — жалобно попросила старуха. — Мне и так мало осталось. У меня тяжелая болезнь, все равно я умру. Сейчас, мне надо успеть в больницу на обследование…
Я усмехнулся. — Иди, мне нет никакой разницы, умрешь от моего дерьма или утопая в собственном.
Спасибо, великодушный слоник, — поблагодарила старуха, и вылезла. — Ах ты мерзкое животное! — тут же закричала она. — Мне уже 149 лет, завтра исполнится 150, я стану почетным долгожителем. У меня льготы, у меня много прав! Я пенсионер! А ты сволочь, такая, как мог так со мной обращаться?! Я буду жаловаться! Тебя казнят сволочь!
Сволочь, мерзкая тварь, за что же они так на меня все ополчились? Я всего лишь застрял… Просто их жалкое существование, слишком маленькое для моего величия. Они просто завидуют, кроме меня на их улицах никто, никогда не застревал. Ни один из них не оказывался в таком глупом положении, как сейчас, отсюда их страх и абсурдное поведение. Я подумал, они могли бы просто посмеяться над собой или надо мной хотя бы, тогда все давно бы уже вылезли из-под слона и разбрелись по своим делам, но…
Старуха подняла палку и начала колотить слона по ноге. — Ах ты сволочь! Ах ты гад! Если нет, я буду требовать, что бы тебя казнили.
Слон удивленно пожал плечами и посмотрел вниз, на маленькую девочку, которая сидела на земле и зачарованно оглядывала, сказочное серое животное, которое видела лишь в книжках. Я ей улыбнулся. Она засмущалась и спряталась за мой бивень. Рядом летал светлячок.
Вернулся зоополицейский, с кучей репортеров, которые тут же обступили меня, стали подлезать, фотографировать и брать интервью у придавленных слоном. Зоополицейский позировал, делая такой вид, будто это он загнал разгневанное животное на узенькую улочку. Все жертвы слона, с радостью отвечали на вопросы журналистов, не забывая улыбаться в снимавшие их камеры. Только маленькой девочке, не было до них ни какого дела.
Как тебя зовут? — спросил я.
Кохаби. — все еще смущаясь, ответила она. — А разве слоны говорят?
Конечно, говорят. По-слоновьи. Я один, такой глупый, который выучил человеческий язык.
Кохаби улыбнулась и обняла мой бивень. — Я бы все равно тебя понимала. Даже если бы ты говорил на слоновьем языке.
Я в этом не сомневаюсь, — улыбнулся я и посмотрел на старуху, которая уже деловито, рассказывала журналистам историю своей жизни.
Во всем виновато правительство, — доказывала она. — Они не заботятся о стариках, льгот нас лишили, привилегий лишили. Лекарства бесплатно и то, получить невозможно. Я уверена, этот слон появился здесь, что бы уничтожить всех стариков. Всех, до единого. Но, слава Богу, я еще жива и здорова, (а мне говорила, что спешит в больницу на обследования) и могу сказать за всех стариков, нашего города. Нужно казнить этого слона. Его кости и бивни, отдать мне, уж я то, смогу ими правильно распорядиться. А его светящееся насекомое, посадить клетку.
Журналисты и снова собравшиеся зеваки заспорили, мои кости, вдруг захотелось получить всем.
«От меня муж ушел, я ращу детей в одиночку!» — кричали женщины.
— «Я работаю на дополнительных работах, и кормлю огромную семью»-кричали мужчины.
Только маленькой Кохаби, были не интересны эти споры, она весело смеялась, играя со светлячком, пока я катал ее на своем хоботе.
Заприметив кого-то абсурдно счастливого, все присутствующие обратили внимание на девочку.
