— Я рассказывала тебе, — прошептала она, — как нашла тебя? Нет? ну, так вот… слушай…

Ана придвинулась ближе.

— Мне бы хотелось, чтобы ты соблюдал приличия, Див.

— Да, Поль. Но…, -колдун приоткрыл рот.

— И никаких «но», — убедительно произнес священник.

Колдун нахмурился. В открытые двери консистории заплыл епископ. Уселся на стул.

— Мы с вами уже говорили…

— Да, ваше преосвященство, — достаточно убедительно проговорил колдун. — Хотелось бы знать через…, -священник пихнул его в бок локтем, — …через какие трудности вам, как человеку посвященному в дела судебные, пришлось пройти, чтобы взрастить во мне благопристойность и уважение к делу, которому мы преданы. Говоря «мы», ваше преосвященство, я имел дерзость и неосторожность… иметь в виду себя также.

— Разумеется, столь ничтожная ошибка, — весело заметил епископ, — не сказалась на вашем здоровье?

Колдун вздохнул. Священник нахмурился.

— Поль, — проговорил епископ. — Представьте нашему другу из Храма, то, что должно быть представлено.

Священник покопался в балахоне, порылся в рукавах, и раскрыл футлярчик, висевший все это время у него под сгибом локтя.

— Вот, — сказал епископ. — Это то, что мы нашли в ночь убийства Кастэльбаджака. Такое памятное событие не могло не оставить след в вашей памяти.

Колдун промолчал, потому что понятия не имел, что такое памятное событие могло оставить в его памяти хоть какой-либо след…

— В нашем городе такие события все же не редкость, — изменившимся тоном проговорил епископ.

— Что вы… что вам удалось найти?

— О, — подняв вверх палец, проговорил епископ. Перстень на его пальце мигнул золотой искрой. — Это на самом деле представляет для вас, как гостя Храма, достаточно большую…, -он глянул на Поля. Священник представлял собою саму статую справедливости северного квартала.

— Представляет для вас, — поправился епископ, — большую ценность…

— Большая ценность, — с удовольствием и придыханием, которого Ана раньше не замечала в своем голосе, проговорила Анарки. — Но, я не успела ее схватить… взять… ты меня слышишь… Она была такой… такой красной… такой красный… как же он называется?

Анарки задумалась, повертевшись в постели клерика.

— Гранат, — прошептала она, припомнив это из книжек, которые ей дал Сепсан. — Да, да… гранат… он… она…

Оса завертелась, перекувыркнулась через голову. Голова мужчины откинулась назад и он рухнул навзничь помешав второму достать нож. Первый он уже метнул. Второй метнуть он не успел.

Анарки видела как из футляра Кастэльбаджака вывалился камень. Он запрыгал по мостовой, заиграл в неправильном свете. Заблестел. Очень кроваво и тускло.

Оса дернула ее за руку. Нож просвистел возле ее виска. Анарки повалилась на камни. Мостовая прижалась к ее телу холодной и мокрой сыростью.

Нож в груди Кастэльбаджака отрывисто блеснул, и она увидела его раскрытый рот…

— Я говорю вам, — губернатор отвлекся на советника, — случившееся может привести город в смятение.

— Оно уже и так здесь, — коротко и настойчиво проговорил колдун.

— Что это было, — помотав головой, молвил советник.

Священник, серьезно нахмурившись, взглянул на епископа.

Оса плавно нажала на курок.

Прогремело.

Никто не упал. Никто не пошевелился. Единственный фонарь, освещавший небольшое пространство с еще незажженными фонарями рынка потух. Потом начался дождь.

Анарки помнила только разлетающиеся с угла дома листья книги. Или чего-то еще.

И потом какая-то тень промелькнула над крышами. Она показалась ей огромной и черной.

А затем Оса тихо, очень тихо взяла ее за руку. Кряхтанулу. Отчетливо. Над самым ее ухом.

— Пойдем, сестра… Кажется, в меня что-то попало.

Анарки подцепила на руку бандаж с убитого Осой. Уж очень он ей понравился.

— А потом, потом, Марион…

— Значит, это выпало из него… у него, — поправился советник.

— Да.

— Но я так понимаю. Тех, из кого это высыпалось, было двое, — проговорил колдун.

— Почему, — епископ взглянул на него.

— Так мне подсказывает… интуиция.

— Ты убила его, — проговорила еле слышно Анарки.

— Да.

— И того, кто нападал… тоже, — несмело проговорила она.

— Это… моя работа, — Оса замялась. Анарки увидела в ее спине звездочку. Прямо возле позвоночника.

— В тебя попали. Попало… это.

— Спасибо. А теперь дай мне это понюхать. И лизнуть эту дрянь… Шучу.

Оса понюхала звездочку, посмотрела ее на свет, попробовала лезвие на ощупь пальцем, кивнула. Что ей было видно из-под той маски, которую она носила, Анарки не могла взять в толк. Но Оса видела. И очень хорошо.

— Осторожно.

Анарки увернулась от столба. Маска на лице Осы прикрывала лишь часть лица, оставляя нижнюю часть открытой. Как тогда у нее в доме. Маска была с желтыми глазами. Продырявленные чем-то очень точным и острым, дыры, взирали на нее из-под обвислых лоскутков, стоявших торчком до схватки.

— Усики что ли?

— Усики, усики, — волоча за собой Анарки по направлению к Гуго, сверкнула Оса губами.

— Так ты мне не ответила…

— На что?

— Ты сказала что…

— Что?

— Я сказала, ты убила его…

— Кого?

— Кастэльбаджака.

— Вообще-то, если ты не заметила, его убила не я. А тот, кто в меня целился.

— Но там что-то произошло.

— Да, — Оса поежилась.

Анарки в первый и последний раз видела, как Оса испытывает страх. Или недовольство. Она толком не поняла.

— Но, что это было?

— Не знаю.

Оса втянула ее в ворота сопротивляющуюся.

— Нет, это было похоже на… на…

— Прикуси язык!

Гуго вальяжно переложил дубину с одного колена на другое. Оса быстро взглянула на него и нажала пальцем ему куда-то в шею, затем ее пальцы пробежались с ловкостью музыканта, и охранник взглянул им вслед своими заспанными, немного пьяными глазами. Поднялся и закрыл ворота.

— Как твое плечо, — спросила Анарки когда они зашли в их с Марион коморку.

Оса повалилась на груду барахла и расслабилась.

— Скоро у меня дела, — еле ворочая языком, проговорила Оса, достала что-то из своей одежды. Какой-то маленький кусочек кристалла (он переливался и блестел во тьме) зашитый прямо на ее бедре. Она положила его в свои красные напомаженные губы, раскусила, проглотила. Затем повертела головой, потрогала пальцами шею, пульс, проверила нос и затылок, согнула ногу. Кровь, сочившаяся из раны на спине, остановилась.

Анарки вытаращила глаза. Внимательно наблюдая за ее действиями. Оса вытащила откуда-то скомканный листок бумаги из тех, что разлетелись тогда сверху, с крыш. Анарки взяла его в руки. Строки расплывались, соединялись в причудливую вязь. Листок дрожал. Но не оттого, что у нее тряслись руки. Оса выдернула его, глянула одним отрывистым движением и отложила в сторону, туда же, где он лежал до этого.

— Это было похоже… похоже, — запинаясь проговорила Анарки. — На магию.

— Это и была, — вздохнула через зубы Оса. — Магия. Только она была… странной… Странной до невозможности. И я, кажется, еще убила кого-то, кого убить не должна была. — Оса осеклась. — Ка-аже-ется, — медленно проговорила она. — Между прочим, покажи-ка мне свои руки, сестра.

Анарки спрятала за спину руки, отшагнула назад.

— Где ты была в тот момент, когда я совершила пряжок. Знаешь, — опасная замедленность речи, столь не характерная для Осы, внушала Анарки ужас. Он нарастал от того, что она тогда нащупала звездочку, — и этот бандаж, который она сняла с трупа чувствовался на ней липкой кожей, — когда убили этого человека стилетом в глаз, — как это называется?

Анарки помотала головой.