- И значит, весь спектакль о всесожжении - только для меня и Эйора? Артисты вы с батькой.

- Но Макс, ты не обижайся. Если бы мы его не пуганули, если бы они остались, то после катастрофы…

- Значит, все-таки рванет? - перебила их разговор Элеонора. Кстати, а где мы? И вообще… что со мной произошло?

- А что ты помнишь?

- Ну, помню, как после той ночи мы легли отдыхать, а потом… нет, ничего.

Максим покосился на Светлану - понимает ли она о чем речь. Судя по тонкой улыбке - понимает.

- Мы сейчас в нашей столице. Должен взорваться супервулкан, поэтому все эвакуированы в убежища. Эти люди, которые… появились здесь вместе с тобой - спасенные в разных местах.

- Да, я видела кэпа нашего самолета. И других. А почему нас не отправить по домам? Мы бы там…

- Просто уже некогда. И вообще, наверное, не на чем. Все должно вот- вот замереть. А пока поговоришь с здешним… владыкой. Кое-что надо уточнить.

- Есть некоторые вещи, о которых я ничего не расскажу.

- Конечно-конечно, - успокоил ее Максим. - Никто пыток применять не будет.

Судя по напряженному лицу генерала, ему действительно сейчас доставалось. И было не до допроса какой-то спецназовки. Даже если это касалось авиакатастроф.

- Предлагаю сотрудничество. Не вникая в вашу прежнюю деятельность.

- Мне надо связаться с моим шефом.

- Связывайтесь - кивнул генерал на целый ряд телефонов.

- Мне бы что попроще. Девушка, можно ваш? - протянула Нора руку к телефону Светланы.

- Шеф, я сейчас в офисе главного чекиста наших соседей и он предлагает мне сотрудничество. Нет, не погибла. Где так долго была? Ну, это отдельный разговор. Нет, я на самом деле у него… Хорошо.

- Он просит вас - протянула она трубку чекисту. Тот поморщился, но телефон взял.

- Да. Слушаю. Да, я. Хорошо. Буду ждать, - он вернул телефон…

- Есть! Выполняю! Поступаю в полное ваше распоряжение, - вытянулась в струнку спецназовка, даже щелкнув каблуками выданных армейских ботинок.

- Пройдите вон в ту дверь. В подчинение полковника Бондаря. Я сейчас прикажу.

- Ну вот, Максим. До свидания. Будем целы - свидимся, - улыбнулась Элеонора, покосилась на Светлану, затем неожиданно обняла юношу и крепко поцеловала в губы. Еще раз, теперь - мстительно улыбнулась и, по-армейски развернувшись, исчезла за указанной дверью.

- Надо было бы ее кое о чем… - начал, было, Максим.

- Некогда. Да и ее шеф просил. А налаживание сотрудничества спецслужб сейчас важнее мелких секретиков, - объяснился генерал и вновь схватился за трубку телефона.

- Знаешь, я, пожалуй, пойду. За Эйора спасибо, конечно, - развернулся Максим.

- Ты так ничего и не понял, - пыталась задержать его Светлана в коридоре.

- Да где уж мне. Ну да ладно. Руководите. У меня еще дел здесь немеряно.

- Каких, если не секрет?

- А ты думаешь, что со своим батькой уже спасли мир? Выпроводив ящера и загнав всех в подземелья? Думаешь, самые умные и хитрые? Повзрывали убежища всяких там крутых уродов и очистили землю от зла и криминала?

- Ничего такого я не думаю. И вааще, ты кто такой, чтобы здесь выстебываться? Что сделал ты такого особенного, а? Я так и не знаю. Я вообще тебя не знаю. Да и знать не хочу. Ладно бы Виталий или там… даже Эйор мне морали вычитывал. А то пацан какой-то. Давай, отваливай по своим делам!

Обиженный несправедливостью Максим выскочил из штаба и рванул по пустынным улицам. До ближайшего блок-поста, где был остановлен очень мрачными чекистами.

- Пропуск!

- Ребята, некогда, давайте лучше…

Автоматная очередь и знакомые сквознячки в местах, проколотых пулями. Вот так! Стреляют при малейшем неповиновении! Круто!

Для того, чтобы не порвать и так натянутые нервы служивых, Максим одним прыжком оказался возле стрелявшего, заглянул ему в глаза. Затем - испуганному напарнику, потом - выглянувшему из БТР командира. И вскоре он уже ехал по улицам, рассматривая из люка безлюдные улицы. На других блок-постах их не останавливали - видимо, бдительность не развилась еще до столько болезненных размеров, чтобы тормозить и спрашивать пропуска у своих же коллег- смертников. Почему смертников? На это ответил угрюмый старлей - командир поста и, заодно - бэтээра.

- Говорят, в наше дежурство грохнет. И начальство, и смена - уже пол землей. А мы - как придется. Нет, никто не отказывается, это высокая честь, но… гнетет эта неизвестность и неопределенность. Вот вы, товарищ подполковник (Макс внушил экипажу, что он - инспектор из штаба ЧК. Звание он присвоил себе среднее - чтобы уважали, но не боялись) сейчас посты инспектируете. Вам когда возвращаться? Может, по этому определимся? Не указывали времени? Значит с нами? Нет? Значит, в другом убежище… А я уж подумал…

В наивности своей, от бывшего курсанта оставшейся, старлей явно подумал, что этот подпол решил при исполнении служебных обязанностей тоже геройски погибнуть или разделить с ними все тяготы автономного спасения. Не тут-то было, оказывается. Подпол в другое убежище перебирается.

- Я вон там выйду. Но, может, долго не задержусь. Устанавливайте пост здесь и несите службу дальше, - решил не совсем уже разочаровывать офицера Максим.

- Есть.

- И все-таки, не стреляйте вот так сразу - показал Максим на дыры в своей одежде. - Не все могут вот так, как я…

- Приказ! А у Вас это что - новый бронежилет?

- Типа того. А приказ отменяю! - вновь заглянул в глаза старлею Макс. - Стрелять, как на посту, после предупреждения и выстрела вверх. И даже потом - по конечностям.

Он спрыгнул с бронемашины и пошел к коттеджу Алены.

Они встретили Макса хмуро и настороженно. Точнее, встретила Алена и провела в свою известную Максу «операторскую», а уже там, оторвавшись от мониторов, с ним хмуро и настороженно поздоровались Жак и Гвин. Сразу бросилось в глаза, что журналисты уже приложились к стоявшей здесь же здоровенной бутыли виски.

- Привез? - поинтересовалась первым делом Алена.

- Да, конечно.

Максим устроился в одном из кресел, посмотрел на трансляцию массовых беспорядков в какой-то из стран.

- А я говорил, я предупреждал! - злорадствовал Жак. - Свобода! Демократия! А на самом деле все вылилось в свободу выбора сапособа спасения индивидуальных задниц. Собственных. Любимых. Каждый сам за себя. Как на «Титанике». А ваши спасутся. Хоть и расстреливали, говорят эту ночь круто. Не знаешь?

- Выстрелы слышал. Очередями взахлеб. А видеть… хотя… и видел тоже. Один случай. А это - где?

- Штаты, милый мой мальчик, Штаты. Их Президент очухался - заявил из своей берлоги, что если не снимут запрет на эмиграцию их граждан - они ударят всеми арсеналом. И ударят ведь! Помирать, так с музыкой! И каков предлог, а? Вот, ждем ответа вашего.

- Вам что за радость? Думаете, под своей скалой пересидите. Может быть… А что потом?

- Ты ничего не понимаешь, молодой человек! «А что потом!». А что «потом» при обычной жизни? У тебя еще все впереди… было. Понял бы, что лет до…ну, тридцати - открытия, полнота ощущений… а потом - все приедается. И уже - существуешь. И как все - угасаешь, а жизнь все тем же неспешным темпом катится, катится… А так мы, понимаешь - мы свидетели Конца Света. Или, по крайней мере, конца этой цивилизации. Современники и очевидцы величайшего события в истории человечества!

- Вы рады, что на ваших глазах погибнет цивилизация?

- А что, что в ней толку?

- Все! Хорош! К делу! - прервала диспут Алена.

- Согласен. Некогда. Вот только пусть ответит, зачем ему эта запись? Будет потомкам показывать, как резвились представители погибшей цивилизации? Во всем остальном выжившим будет далеко до… одного места, чем занимался до взрыва один журналист с одной бизнес- леди.

- Ты о чем? - в одни голос поинтересовались присутствующие женщины.

- У Максима компра на одного из наших коллег, - объяснил Жак, укоризненно взглянув на Макса.