- Где командир? - обратилась к ним «высшая сила», накидывая на себя длинную комиссарскую кожанку.

- Вот, вот он! - услужливо вытолкали из своих рядов покорные каратели своего бывшего поводыря.

- Не я! Это все комиссар! - завизжал бывший, не осмеливаясь вставать с колен.

- Встать. Смотреть за всеми. Пристрелить каждого, кто пошевелится!

- Есть! Я, ваше… ваше… я их! - с восторгом перешел на службу новому хозяину командир отряда, уже высматривая выдавших его подчиненных. Было очевидным, что именно они и «пошевелятся». И самый ушлый понял, что жить ему - пока не отвернется «новый».

- Ваше… Господин! Дозволь слово сказать! Важную информацию имею! - вскочил он и вновь нырнул в толпу.

- Не стрелять! - одернул Максим уже выцеливавшего командира. - Вставай! Говори!

- Я сам знаю! Больше, чем он! И все расскажу!

- Врешь! Всего не расскажешь!

- Оба расскажете. Ты - ткнул Максим пальцем в командира - остаешься стеречь своих. Ты - со мной. Рассказывай.

- Они оба, оба эту девушку пытали. Им приказано было живой ее доставить, но они смеялись, что не было приказа «живой и невредимой». Это они ее вот здесь привязали, и брали с костра угли…

Максим уже бегом бежал к краю опушки, где к молодой сосенке была привязана Ольга.

- Господи!

Максим уже видывал многое. Но вот так - девичье тело? Он обернулся, посмотрел на маячившего над коленопреклоненным отрядом командира.

- Теперь иди ты, охраняй своих.

- Какие они мне «свои»! Я мобилизованный, да мой брат, тоже. Мы их того отряда, что на том берегу… А они - все один к одному! - стал открещиваться солдат, в ужасе глядя, как вспыхнул факелом, страшно заорал и рванулся к реке его бывший командир.

- Иди! И вытащи из стада палачей.

- А можно, я и брательника своего подключу. А то вон, зашевелились - закинул протекцию новый приблатненный.

- Давай. Все. Отстань! - рассеянно отмахнулся Максим, уже настраиваясь на целительство. И вскоре коленопреклоненная толпа с ужасом увидела, как из рук этого дьявола полились на их пленную голубые лучи, постепенно полностью ее окутав. (Не желая тратить время и причинять девушке новую боль, Максим решил пока ее не отвязывать). Ожоги были страшные и очень болезненные, но, к счастью ни один орган поврежден не был. Все-таки должны были они доставить пленницу живой. И в тоже время хотелось, ох как хотелось, комиссару и командиру обладать великими тайнами. Информация - это тоже власть. Или смерть. Но от смерти такие люди тогда отмахивались, а власти жаждали.

Уже через несколько минут Ольга открыла свои изумительные, полученные по наследству от отца глаза лани. Удивленно взглянула на окутавшее их сияние. Узнала Максима, улыбнулась. Отвела взгляд в сторону и вдруг задрожала.

- Он…

- Никого теперь не бойтесь.

- Нет, он…

Максим тоже на мгновение отвлекся. К ним приближался невесть откуда появившийся монашек. Где-то Макс его уже видел. Постой- постой… Да это же тот самый юный инок, которого собирался застрелить комиссар в монастыре, допытываясь у настоятеля, где беглянка. И именно эта угроза сломала, свела с ума старого монаха. А этот, гляди, жив. Но что ему…

- Бусы… Он и сразу хотел, но потом согласился подождать, пока меня… меня… Возьмите! - девушка рванула себя драгоценное украшение и передала Максиму за секунду до того, как к ее горлу протянулась невероятно длинная рука монаха.

- Убери лапы! - крикнул Макс, ударив всей своей ненавистью по волосатой лапе.

«Вот тебе и монашек! Как купил!» - разозлился юноша. Но сюрпризы только начались - удар Макса подействовал, но как-то странно. Вдруг жутко преобразился монах, превращаясь в какое-то черное клубящееся облако. И нахлынул кипящей смолой на Максима. Но успел Макс сделать гигантский прыжок в сторону, перенося схватку подальше от девушки. А затем враги сплелись в смертельных объятиях, и огненный шар покатился по поляне, уничтожая на пути своем парализованных ужасом людишек. Но вскоре животный инстинкт возобладал, и с десяток уцелевших ЧОНовцев растворились в тайге. Конечно же, потом никто не верил в россказни выловленных дезертиров о том, что Некто пришел к ним по воде, как Иисус к апостолам, что исцелил он двух дев, что накинулся на Него дьявол в обличии монаха и в их битве погиб отряд, а Он в битве своей с сатаной вознесся на небо.

- Поупивались вы там! До белой горячки понажирались! Где девка? Не знаешь? К стенке! - кричал проводивший впоследствии дознание «представитель центра». Правда, и его несколько смутили не совсем обычные следы на месте последней стоянки отряда. Останки плоти были, конечно, уже сожраны нашими братьями меньшими, но амуниция, обмундирование…

- Понажирались, устроили пожар и сгорели, - решил он, рассматривая оплавленный кусок того, что ранее было комиссарским маузером.

- Для этого какая температура нужна, - покачал головой его местный коллега.

- Я слышал, у вас здесь в лесных пожарах…

- Так то в лесных. А на поляне… от костра…

- Хорошо. Твоя версия?

- Знаете… Охотники говорят… Иногда с неба сходит огонь… У нас есть места, где лес вывален и опален целыми верстами… Может и здесь…

- Угу… Метеорит. Тунгусский. Слыхал. Но нескладно. Здесь же ни вывала, ни пожарищ. Мм-да. Что докладывать-то будем? Сучку-то упустили! Уже в Харбине, небось. Эх! Ничего доверить нельзя! А этот ваш… Тень, да?

- Он… вообще-то… скорее ваш. Мы о нем… только в смысле, должны были помощь оказывать…

- Неважно. Что, тоже ни слуху ни духу?

- Вы же слышали показания. Этот сатана в личине монаха… Разве не он?

- И…?

- Что-то здесь произошло… необычное. Они же захватили эту вашу беглянку. Затем проявили самодеятельность - пытать начали. А потом кто-то пришел на помощь. И Тень пыталась помешать.

- И они вознеслись на небо?

- Возможно, сильный взрыв… А может, гипноз?

- И что, гипнозом этим вот так расплавили маузер?

- Ну, я не знаю…

- И знать нечего! Значит так. Поупивались, пленную упустили, в страхе перед пролетарским возмездием часть разбежалась, часть переметнулась к белым. Подло и трусливо убив командира и комиссара. Все задержанные расстреляны.

- А… Тень?

- О ней лучше забудьте. Ничего не известно. Возможно, дальше преследует объект. Если я скажу, что агент, пытаясь задержать врага, вознесся на небо, меня, в лучшем случае, запрут к душевнобольным.

Он зря ерничал, этот представитель центра. Максим и Тень действительно, оторвавшись от земли, стремительно рванулись вверх - туда, где нет голубого неба, где со дня сотворения мира ведут вечный спор Свет и Тьма. А может, и не ведут никаких споров, а мирно уживаются? Или просто терпит Тьма до поры до времени эти назойливые, протыкающие ее лучики? Потому, что знает - вечность все равно за ней. Придет пора и рассеются в бесконечности все эти сгустки материи, порождающие эту рябь, эти волны на поверхности океана Тьмы. И Вселенная остынет, замрет в вечной бездонной мертвой темноте. Так к чему же тогда эта возня, это противостояние? Но неправда, не уживается и не терпит Тьма своего младшенького соседа. Потому, что Свет породил жизнь, а она породила Разум. А он вплотную подошел к тому, чтобы создавать новые Вселенные. Вместо остывших старых. Вот этого допустить нельзя! А, может, и это не так. Может, сидит где-то кукловод и управляет всем- всем- всем. И им - тоже. И следующим…

Может быть. Разберемся со временем. А пока Максим изнемогал в борьбе с новым, невиданным ранее врагом. Черное липкое облако окутывало его, скрывая от живительных сил бурлящих в космосе потоков излучений. Удары ненависти не помогали, как не помогает жертве-звезде ее жар порвать паутину черной дыры. И вскоре Максима начала окутывать тьма. Только и прорывали ее несколько лучей. «Что это?» - подумал Максим, отвлекаясь от тяжелой борьбы. «Ага! Да это же амулеты! То есть то, что выглядело там, на земле амулетами». Решив попытаться соединить их в один более мощный луч, Макс соединил эти три источника света. Вспышка! Яркая, ослепляющая, наверное, даже видимая с земли. Дикий злобный, разрывающий… что сейчас вместо органов слуха? Ну, неважно, это самое и разрывающий рев. И еще где-то вдали густой стон. Тьма?