Пока Женя терзал себя и всех вокруг колебаниями, Павел не терял время. Он выбрал себе значок с изображенным на нем доброго вида вампиром в профиль, затем проворно сменял его, прельстив хозяина с большими висячими по-польски усами значком депутата молодежного парламента, которым месяц назад стал от комсомола. Надпись на приобретенном Калугиным значке гласила: "Демон".

- Подарю кому-нибудь, - решил он. - Подарю и спою песенку: "Где ваши руки? Бейте в ладоши, суки!" Получится совершенно банально. Белкин такие композиции не любит, ему больше советские 30-50-х нравятся. Кому что.

- А я тебя видел, парень, - неожиданно обратился к нему продавец военных аксессуаров, - ты по телевизору про выборы рассказывал. Только у тебя теперь другая внешность: прическу изменил, да и борода исчезла. Но я в разведке служил, так что сразу тебя узнал.

Павел улыбнулся, признавшись, что это действительно был он.

- Иногда бывает приятно почувствовать себя телезвездой, - ехидно подумал он и сам себе улыбнулся уже во второй раз. - Конспиратор хренов, сколько имидж не меняй, тебя все равно кто угодно узнает.

- Смотри, сколько я пионерских значков набрал, - ворвался в тишину его мыслей Белкин. - Можно сто сорок пионеров принять!

- Молодец, - иронично похвалил Павел, прекрасно понимая, на какое бесполезное дело пойдут все эти блестящие предметы.

Пионеры были особым местом комсомольской работы. Постоянно общаясь с Виктором, Павел знал, что никаких пионеров на самом деле нет, а есть только публичный ритуал приема в пионеры. Действовала даже формула: "один пионер - одна шоколадка". Эта формула реализовывалась так: детям церемониально, под щелчки фотокамер и гудение горна, повязывали галстук, цепляли значок, одним словом принимали в пионеры и давали шоколадку. Пионеры сжирали шоколадки на месте. Дальше дело не шло, некому было с ними возиться.

- Расход не велик, зато можно рапортовать по инстанции или хвастать где-нибудь на съезде, мол, у нас в области 8000 пионеров. Ну, или еще поболее, - про себя уточнил Калугин. - Белкин такое любит, одно слово - фетишист.

Павел усмехнулся.

Летний комсомольский лагерь уже прошел. Воспоминания о нем были неприятны. Каждый год, всякое лето, молодежная организация партия устраивала недельный пикник на природе. Это мероприятие не имело почти нигде того смысла, который в него вкладывали. Попросту это была пьянка. Нет, здесь не было теоретических семинаров, не было спортивных эстафет. Одним словом, не было всего того, что должно было быть.

- Датов, ты что? Какой пример ты подаешь! - кричал Павел на изрядно захмелевшего друга. - Подумай!

Несколько пьяных комсомольцев у костра орали старые советские песни. Не было никакого смысла трясти сейчас Витьку.

Павел сплюнул. Горячо развернувшись, он пошел к одному из домиков, в которых жили комсомольцы.

Здесь тоже пили. Он сел на крыльцо и задумался. В который уже за многие месяцы раз задумался о том, как можно победить, идя таким сложным, противоречивым путем. Литвин сел рядом.

- Злишься, Пашка, - спокойно заметил он.

- Как можно сочетать одно с другим? - пламенно возмутился Павел. - Зачем устраивать все это? Зачем декларировать работу и просто пить? Какого дьявола все это делать? Почему Виктор тоже…

- А что ему делать? Вот я согласен с тобой и уверен завтра он будет согласен, но что делать? Как его поймут товарищи, если все это не устроить?

- Не знаю.

- Никто не знает. Сейчас такое время. Уверен, через год все прояснится. И изменится тоже. Уверен изменится.

- Куда изменится Мишка? Куда?

- Не знаю. Все говорят выборы, скоро выборы - парламент, ГосДума. Вождь обещал победу - 51% голосов за партию.

- Сколько? Мы наберем не больше 14%. Кто станет голосовать за таких вот комсомольцев? А как работает партия, да и молодежная организация, это же позор. Разве можно так? Никакого внимания к людям, никаких отношений с профсоюзами кроме предательства. Ты знаешь, что наше руководство, со всем его патриотизмом, ухитрилось помочь «красным директорам» раздавить за полгода целых два профсоюзных комитета? Как это можно терпеть? Как? У нас на все один ответ: «Партия знает куда идет, вождь видит». Но это не ответ!

- Ладно тебе, ты еще коммунистов не видел.

- Не коммунистов, а членов партии, - успокаиваясь, поправил друга Павел.

- Да какой черт разница…

Павел сердился. Он не рассчитывал, что события смогут вывести его из себя. Ему казалось, что трудности можно преодолеть. Теперь он видел: в них можно просто увязнуть. Нужно было какое-то решение? Какое-то действие, вслед за которым можно было, наконец, взяться за умы нового поколения. Но какое?

- Нужно искать выход, иначе мы так все дело погубим. Вот ты, почему в партии, почему ты коммунист? Скажи?

- Я хочу жить при коммунизме, хочу быть свободным, быть счастливым, хочу видеть счастливыми всех людей. Не могу терпеть несправедливость, не могу переносить человека товарно-денежного. По-моему должен быть только один человек - человек творец. Именно поэтому я коммунист.

- Вот и я так. Так в каждом должно быть. Как огонь должно в сердце гореть. Гореть, каждой буквой отдаваясь в мозгу. И еще, не знаю, замечаешь ты этого или нет, но большинство наших товарищей стесняется того, что они коммунисты. Понимаешь? Стесняются, вот ты гордишься, и я горжусь, а им стыдно.

- Понимаю.

Павел не все мог пока высказать главных своих сомнений. Но просто наблюдателем он уже не мог оставаться. Оценки, резкие на вид, но сдержанные по содержанию сами вырывались наружу.

- Да никакие они не коммунисты. Просто патриоты какие-то непонятные. А большей частью вообще фашисты, только и кричат, что евреи их погубили. Спорят о сионизме, мировой закулисе, каких-то мифических заговорах. Потерялись они во времени, их место в прошлом, а они в настоящем болтаются. Не место им тут. Не место, а уж тем более таких уродов в будущее брать нельзя.

- Павел, я все понимаю. И согласен я с тобой, но не вижу я пока другого пути, не вижу. Поэтому вступай в партии и думай, вместе давай думать.

- Рад, что ты понимаешь. Датову надо объяснить. Он умный, честный, надо чтобы тоже все понял и нам помогал. Нельзя ему поддаваться этой гнилой субкультуре. Необходимо заново выстраивать отношения внутри организации. Выстраивать так, чтобы изменялась, тянулась вверх вся суть движения.

Было уже совсем темно, только яркие огни костров делали наступившую ночь похожей на день. Горланившие песни комсомольцы стихли. Многие ушли спать.

Литвин взял гитару и предложил:

- Споем? Пусть мир идет к черту!

Это была настоящая песня настоящего - свободного человека.

Они не легли спать. Сидели у огня. Утро пришло само.

- Повестка нашего сегодняшнего дня будет такая, - начал секретарь райкома. - Во-первых, мы рассмотрим итоги выборной кампании. Во-вторых, обсудим ситуацию с подпиской на газету "Трудовые будни народа". В третьих…

Павел сделал усилие, чтобы не закрыть глаза.

- Рок-н-ролл мертв, - постулировал он.

- И последний пункт повестки - "Разное", - живописно продолжал косноязычный секретарь. - Говоря об итогах прошедшей предвыборной компании и самих выборных процессов, хочу вам всем сообщить, что дело это наше непростое. Мы с вами, товарищи, еще десять лет назад тому вступили в борьбу, и теперь нам отступать незачем…

Пожилые партийцы слушали, внимательно наморщив лоб и насупив брови. Почти все члены самой крупной в районе первичной организации были пенсионерами. Молодых лиц здесь Павел еще не видел. Было грустно, так как он уже бывал на партсобраниях. Сегодня его должны были принять в партию.

Внезапно пожилая, горячая женщина с невротическим выражением лица перебила секретаря:

- Петр Викторович, а как же вопрос о взносах! Некоторые товарищи не платят взносы уже много месяцев. Усилия партийной дисциплины требуют от нас быть суровыми. Мы…