Ренату шатало, ноги заплетались. Если бы телохранитель не придерживал ее за плечи, она давно бы уже упала. Да, видок у них еще тот…

— Ну, и где твое сопровождение? — спросил Ник и выбросил окурок в окно.

Саша пожал плечами:

— Может быть, Кудряшов передумал... Что ж, возможно, мы обойдемся и без прикрытия... Я не очень рассчитывал на него.

И он открыл дверцу перед Ренатой.

Однако еще по дороге Николаю пришлось дважды остановиться, потому что бывшую жену укачивало. Гроссман злился: далеко же они так уедут…

— Шурка, возьмите какой-нибудь пакет, пусть она туда… — наконец не выдержал он. — Сколько можно?

А на посту южного выезда из города их задержали…

— Квартира заперта, на звонок не отвечают! — доложил главный в наряде.

Машины стояли у дома на Петрозаводской. Десять минут назад отсюда уехали Саша, Рената и Николай.

Гармошкой сморщив кожу на лбу, капитан развел руками:

— Ни черта не понимаю. Сейчас узнаю. Рассредоточиться по машинам…

Он извлек рацию и принялся вызывать начальство. Остальные ждали решения капитана.

— В конце концов, им нужно было сопровождение? Как с ними связаться? Прием!

Рация шипела. Капитан выслушал ответ и сквозь зубы бросил:

— Есть!

— Хорошо, сделаем, Семен Макарович... Сделаем. Уже выезжаем, — Лепетченко махнул своим парням, и те забились в «уазик» с синей полосой на борту. — Сташ велел поторопиться… Давайте, быстро! Быстро!

Проследив за их отъездом из окна своего «Ландкрузера», Андрей покосился на Серегу:

— Трогай. Но не мечись, соблюдай дистанцию.

— Понял, — буркнул парень, хотя на самом деле не понимал ничего во всех этих Андреевских передвижениях.

Джип неторопливо последовал вслед за милицейской автоколонной.

Гроссман с вопросом в глазах оглянулся на Сашу:

— Опа! Гаишник! Какие предложения?

У Ренаты закололо в груди. Только проверок им сейчас и не хватало...

— У нас есть выбор? — переспросил Саша, щелкнув затвором в кармане куртки.

Постовой попросил их выйти. Рената покачнулась, удержалась за дверцу и со стоном бросилась к обочине. Гаишник удивленно проследил за нею, но, когда она согнулась над травой, понял, в чем дело.

— У меня приказ подзадержать вашу машину до выяснения обстоятельств...

Саша слегка напрягся. Николай следил, не сунет ли он руку в карман. Однако телохранитель не спешил.

Постовой ушел в свою будку и вскоре появился опять:

— Это таблетки. Говорят, от морской болезни помогают, — парень кивнул на обессилевшую Ренату. — Имбирь. Вы ей дайте, может, полегче станет? Я часто проезжающим выдаю…

Гроссман не поверил ушам. Впрочем, и среди гаишников, наверное, встречаются чудаки. Хотя, скорей всего, жена просто понравилась этому парню. На нее частенько «западают» первые встречные, потому — не удивительно.

Саша оперся о капот, закурил. Насвистывая песенку, Николай стал прогуливаться взад-вперед напротив будки постового. Рената проглотила таблетку и легла на заднем сидении джипа.

Минут через десять к посту подъехало два милицейских микроавтобуса и три мотоцикла. Из головной машины вышел человек средних лет. Лоб его избороздила гармошка морщин. Саша и Николай заметили четыре звездочки, светящиеся на его погонах.

— Отряд специального назначения прибыл, Андрей Константинович, — сказал капитан, обращаясь к Саше. — Ждем распоряжений.

Телохранитель удивился и уточнил:

— Андрей Константинович?

Капитан сверился со своими записями, на всякий случай взглянул на номера джипа:

— Ну да, все верно... — минутное сомнение покинуло его. — Возвращайтесь в машину. Мы следуем за вами как прикрытие... — и без дальнейших объяснений он пошел к своему микроавтобусу.

В сопровождении милицейского эскорта грязный, побитый джип со своими измотанными пассажирами продолжил путь. Со стороны это выглядело до комичности нелепо.

— Кому это ты представился Андреем... как его?.. — спросил Гроссман.

— В том-то и дело, что никому... — пробормотал телохранитель, тщетно разыскивая ответ на тот же вопрос, и отвел руку, чтобы Рената смогла на него опереться.

Ее сердце металось, как маленький зверек в осыпавшейся норке. А она ведь уже думала, что способность переживать и бояться умерла в ней навсегда…

— Спутали с кем-то, поди? — предположил Николай.

— Сомневаюсь... — Саша поджал губы, помолчал и добавил: — И мне это не нравится...

— Мистика, ага! — хохотнул Ник; проникнувшись прелестью происходящей «комедии положений и ситуаций» (пусть непонятной и, возможно, опасной для них), он включил магнитофон и подпел Алене Апиной: — «Самоубийца, ну что же ты де-е-елаешь?»

— Гроссман, не надо петь! — попросила Рената. — Меня только-только перестало тошнить…

— «Он не достоин этого счастья! — продолжал тот, радуясь возможности через очередную «хохму» поддеть бывшую жену. — Только с тобой в обращении смелый он и упивается своей властью!..»

Девушка простонала и зарылась головой под куртку к Саше.

Темнота сменилась светом: они въехали в тоннель под железнодорожным мостом.

Внезапно две машины впереди «Чероки» притормозили и объехали какое-то препятствие. Николай не сразу увидел, в чем дело: обзор дороги закрывал грузовик. Но, следуя примеру водителей передних машин, Гроссман тоже повел «Чероки» в объезд затора.

Препятствием оказались вставшие поперек дороги «Волга» и «уазик» с ярко-синими полосами на бортах. Когда джип поравнялся с ними (скорость пришлось сбросить до минимума), из «уазика» выскочили вооруженные люди и открыли стрельбу из автоматов.

Прошитое очередью лобовое стекло «Чероки» чудом не разлетелось в мелкое крошево. Николай пригнулся, машинально впечатал в пол педаль тормоза, и джип сильно дернуло.

Рената вскрикнула, но Саша быстро придавил ее к своим коленям.

— Сдавай назад, Коля! — крикнул он.

Джип помчался в обратном направлении, задом наперед. Николай вел наобум, боясь высовываться, но ему повезло, что машин в столь поздний час было немного и все они успевали дать им дорогу. Мотоциклисты сопровождения, вильнув, объехали «Чероки», что «отхлынул», словно разбившаяся о пирс волна. Вслед за ними из микроавтобуса, где находился капитан, выскочили спецназовцы и тоже бросились на защиту джипа. Завязалась отчаянная перестрелка…

— Поспели к самому началу первого акта! — с веселой торжественностью прокомментировал Андрей, когда они с Серегой оказались в тоннеле.

На дороге со встречным движением (под мостом эти дороги разделяли бетонные перекрытия) царила сумятица, сопровождаемая треском непрерывной пальбы. Сторона же, по которой несся великан-«Ландкрузер», пустовала.

Андрей нахмурился: что-то не то происходило на соседней полосе. Уж слишком много народу, чересчур затяжная заварушка. Он-то предполагал, что потасовка разрешится быстро: парня пристрелят, девку вытащат из машины. Однако неизвестно по каким причинам карты спутались…

Серега съежился и в ужасе притормозил.

Серапионов метнул в него взгляд, по сравнению с которым шальные пули казались просто ерундой.

— Газу! — тихо, но таким тоном, что внутри у водителя все окоченело, приказал он.

«Ландкрузер» снова ринулся вперед — объезжать перекрытия. Андрей с трудом унял вспышку досады и ликования: всего в каких-то трех-четырех метрах от них, за бетонным бортом, из «пробки» пытался вырваться вожделенный «Чероки». Покореженный, грязный, обстрелянный «американец» бестолково тыкался во все стороны, словно засевшая на камнях отмели байдарка. Серапионов не видел пассажиров, но он чуял их, и это вызвало в нем такой всплеск эмоций, какой бывает у гончего пса после удачного выстрела хозяина-охотника. Глаза его пылали, и Серега боялся даже взглянуть в сторону своего, обычно столь бесстрастного, шефа.