…Волк легко перепрыгнул ров, но Саткрон заметил зверя прежде, чем тот, увлеченный своей целью, почуял его…

…Танрэй медленно спускалась по лестнице с ассендо. Нет, ей совсем не хотелось стать свидетельницей того, что сейчас произойдет между Сетеном и мужем. С каждым шагом вязкая апатия овладевала ее телом и разумом, и женщина передвигалась, будто во сне…

…Первый крюк, поддерживающий металлическое перекрытие под потолочной плитой, полностью разогнулся. Плита просела. Отсыревшая штукатурка, крошась, посыпалась вниз, но человек — женщина — лишь бессознательно стряхнула ее с волос, в оцепенении стоя посреди пустого зала…

…Единственное, что успел сделать Ал, это увернуться, сотворить призрачную пелену и бросить ее в морду нападающего тура. Осаженный на скаку, тот хлестнул себя хвостом по крутым бокам и, захрапев, мотнул головой. Пелена растаяла. Последовал удар. Ала отшвырнуло раскаленной волной. Очевидцы вскрикнули. Бык вздыбился над жертвой, готовый со всего размаха всадить в нее рога…

— …Тварь! — сквозь зубы прошипел Саткрон и выстрелил в Ната, когда тот уже приземлялся на ближайший берег рва.

Волк почти по-человечески вскрикнул от неожиданности и от боли в плече. Сбитый ударом «железной молнии», он сорвался с края и покатился по осыпи к воде…

…Ал перекувыркнулся под копытами тура и ледяной волной сшиб его с ног. Павильон содрогнулся…

…Танрэй слышала только музыку, ничего больше. Ни единой мысли не было в ее голове, никакая эмоция не владела сердцем ее…

…Глинистая вода рва сомкнулась над телом Ната. Несколько мгновений — и, когда она уже начала успокаиваться, послышался всплеск. Человеческая рука ухватилась за камень. Из воды метнулась серебристая тень какого-то зверя и растаяла, проникнув в павильон Теснауто. Со всхлипом втянув в себя воздух, на поверхность, по которой плыли кровавые пятна, вынырнул длинноволосый мужчина. Он зажал ладонью плечо и взбежал по осыпи на берег…

…И в тот миг, когда тур вновь бросился на противника, Ал исчез, а вместо него призрачный волк вцепился в бычье горло.

Ал и Сетен видели друг друга безо всякого морока. Оба метили друг другу в лоб сконцентрированной энергией подчинения, и ни один из посылов не достигал цели. Видел их такими, какими они были на самом деле, и еще один человек — кулаптр Паском. Для всех остальных бык и волк обратились в единый серебристый клубок двух равных сил, и этот шар, выбрасывая шипящие нити, с бешеной скоростью катался по залу.

— Не знал, что тебе это доступно, братишка! — сказал Сетен и, не касаясь Ала, опрокинул его навзничь.

Тот расхохотался:

— И что ты завелся? Разве одному мне улыбается Ормона?!

Сетен, метивший кулаком ему в лицо, нарочно помедлил и промахнулся. Ал отдернул голову. Кулак экономиста с гулом ударил в пол.

— Этот мальчишка, Дрэян, мне никто. А ты — мой друг, — буркнул Тессетен.

— Ах, вот в чем дело! И долго еще мы будем смешить народ? — Ал откровенно веселился.

— Пока не набью тебе морду. Кстати, твой волк ранен…

— Да? — Ал проявил морок на себе и глянул на пораненное плечо. — Ладно, потом посмотрю…

Кронрэй с хмельным умилением восхищался поединком:

— Что творят! Что творят!

— Мальчишки… — ворчал тримагестр Солондан, но никуда не уходил…

…Танрэй подняла глаза. Перед нею стоял незнакомый мужчина возраста Ала или моложе. Она ни разу не видела его ни в Кула-Ори, ни где-либо еще, но облик его показался ей странно знакомым. Серые непрозрачные, как кусочки гранита, глаза, пепельно-русые длинные, почти как у Тессетена, волосы, перехваченные на лбу темной повязкой. Одежда слишком старомодна, подобное носили, наверное, тысячу лет назад. Кроме того, мужчина попал под недавний ливень: и волосы, и камзол его были насквозь мокрыми.

Женщина махнула рукою перед лицом, чтобы отогнать наваждение. Но незнакомец не только не исчез, но и коснулся ее рук. Под слышимую только ей музыку они закружились в танце.

— Кто вы? — шепнула она.

Он слегка улыбнулся.

— Я вас знаю?

Мужчина приложил палец к губам. Танрэй смотрела на него, не отрываясь. Ей вспоминались дома Эйсетти, изумрудная река, горы. Все как во сне…

Она не замечала, что незнакомец оттесняет ее к выходу из бальной секции.

— Почему вы… ты… молчишь? — тут она увидела на его плече расползающееся темное пятно и взглянула на свои пальцы. Это была кровь. — Ты ранен?

Вместо ответа он покачал головой, поднял ее на руки, и Танрэй ощутила силу, заключенную в его изящном с виду теле. Ей не хотелось сопротивляться. Она закрыла глаза.

— Ты ранен! Тебе нужно к Паскому…

А он все так же молча уносил ее все дальше от павильона Теснауто…

…Несколько охранников безуспешно рыскали во рве, тыкая палками в воду.

— Вот тут, тут, правее! — Саткрон указал пальцем туда, куда, по его представлению, упал убитый зверь.

— Да тут не видно ничего!

Саткрон посветил на то место фонарем.

— Ничего! — крикнули ему. — Хотя… Вот, на камнях кровь!

— Да, а вот два волчьих следа!

— Ищите! Он не мог далеко уйти, я подстрелил его!

— Может, утонул? — предположил кто-то.

— Да там воды по колено! Ищите!

— Тут, где кровь, еще человеческие следы! Странные такие! Обувь странная — никогда такой не видел!

— Ищите, говорю!

Мимо них по берегу пробежала женщина, в которой выпрямившийся Саткрон узнал ту северянку, жену проклятого Ала.

— Эй! Атме!

Но она не обратила на него внимания и скрылась в темноте.

— Чтоб тебя гады порвали! — пожелал ей Саткрон, хотя прекрасно знал, что всех гадов, когда-либо здесь водившихся, в радиусе многих десятков тысяч ликов распугала подобранная Ормоной команда…

…Последний крюк разогнулся. Крепление не выдержало, и плита резко просела…

…Поединок изменил свой ход. Тессетен внезапно ощутил, что больше не может контролировать себя. Злоба переполнила его сердце. И ему захотелось ошибиться, перебрать силы — чуть-чуть! И все будет кончено! Ведь он сказал ключевое слово — «Поединок»! А это было главным. Ал согласился — значит, он был готов к любому исходу. Хоть этот древний обычай и не практиковался на цивилизованном Оритане уже много тысяч лет, но нынешние воплощения древних «куарт» прекрасно знали правила. Однако Ал не готов, он воспринимает все как шутку, смеется. Что ж, тем лучше!..

…Танрэй видела только фигуру Звездного Странника, раскинувшуюся на полнеба. И никогда еще она не чувствовала себя так светло и легко. Тонкие покровы одежд упали к ее ногам, густая трава приняла попутчиков в свое лоно, а Танрэй смотрела в любимые глаза, где отражались яркие звезды небесного путешественника. Смотрела и не могла насмотреться, повторяя одно лишь имя — «Ал». А он, Ал, по-прежнему был безмолвен…

…И когда тур уже готов был поддеть противника на рога, под ними содрогнулся пол. Сетен замер.

С громким треском лопалось стекло купола. Медленно, как в воде, потолок соседней секции падал вниз. В клубах пыли не было видно ничего. Просел и рухнул ассендо.

— Гвардейцы! Следить за порядком! Всем покинуть зал! — послышался резкий голос кулаптра.

И Тессетен понял, что все силы Паском бросил на то, чтобы удержать лопнувший купол. А в соседнем зале звенели осколки разбитого стекла.

— Ал! Помогай! — крикнул экономист.

Волк исчез. Они вдвоем присоединились к Паскому. Да и все, кто мог оказать поддержку, встали рядом с ними. Остальные бросились к выходам.

Сетен взглянул через плечо. Прижавшись к нему спиной, вверх лил свои презренные силенки командир гвардейцев Дрэян. А Ормона, улыбнувшись им всем, покинула помещение. Хотя могла помочь. И хорошо помочь. Тессетен знал.

Семеро ори, оставшихся внутри, знали, что их ждет. Стекло рухнет вниз и убьет их.

— Вы тоже — к выходу! — приказал Паском.

Не иначе как старик решил пожертвовать собой? Тессетен усмехнулся: ну уж нет! Не кулаптр здесь лишний!

Экономист слегка переместился к целителю. Вслед за ним невольно подвинулся и Дрэян.