Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Они уже выходили, когда Танрэй, сама того не осознавая, открыла запертый мужем замок на двери. Волк стоял высоко на балконе и смотрел им вслед. При бледном свете Селенио на фоне затекавшего тучами неба был виден лишь его статный черный силуэт и зеленые огоньки глаз.

Лишь очутившись на сцене, замаскированная, переодетая, пред лицом сотен жителей Кула-Ори и гостей, Танрэй пришла в себя и словно проснулась.

Кулаптр был, как и все актеры, в маске. Женщине подумалось, что такой, облитый лучами прожекторов, направленных на сцену, он выглядит совсем молодым. Не дряхлела фигура Паскома, не менялся голос…

Танрэй ощущала на себе взгляд. Нет, все смотрели на нее, но это был Взгляд. Заиграла музыка, и за те несколько мгновений, пока они с Паскомом готовились встретиться в танце, молодая учительница перехватила этот Взгляд, посмотрев сквозь прорези в маске на лица зрителей. Ал — спокоен, безразличен, то и дело отвлекается, слушая Кронрэя или шепча что-то на ухо Тессетену. Сетен… Сетен пристально смотрит на нее из-под своих косм: Танрэй отчетливо ощущает его. Прежде ей казалось, что он насмешничает или издевается, когда смотрит именно так, а теперь поняла: ему не нужна маска из папье-маше, он прячется за своей отталкивающей внешностью, да еще и прикрываясь волосами. За те же двенадцать лет Танрэй успела слегка разгадать его. Этот человек не предаст никого и никогда. Даже если ему будет очень тяжело выбрать… И она слегка кивнула ему, ощутив волну поддержки и одобрения с его стороны. Дрэян, молодой командир гвардейцев. Он вроде и следит за действием, но косится на Тессетена. И очень нехорошо косится… Саткрон, тот самый офицер, который едва не убил два года назад Ната и которого Танрэй отныне тихо ненавидела, стоит навытяжку, всем своим видом подчеркивая: «Я здесь несу вахту и мне наплевать на эти дешевые развлечения!» Отец и мать Танрэй. Она, как всегда, что-то шепчет мужу, не сводя глаз с дочери, тот согласно кивает и улыбается, чтобы поддержать новоиспеченную актрису. От него веет нежностью.

А вот Взгляд… И Танрэй поймала его. Это был взгляд Ормоны. Танрэй задохнулась. Она и не подозревала, насколько жена экономиста зла на нее. В ее глазах была не ненависть, не презрение. Хуже. Там клубилась лишь черная злоба.

Оркестр заиграл громче, и Танрэй порхнула в объятия кулаптра.

Там спектакль поинтереснее? — с улыбкой, чувствующейся в тоне, шепнул Паском.

Танцуя, они изображали любовь между мифической царицей Танэ-Ра и бывшим священнослужителем Тассатио. Легенда о великих аллийцах была любимым произведением Танрэй, хотя ей и не нравились «жертвенные» сюжеты. Это — являлось исключением из правил.

Паском был великолепен. Он двигался с грацией дикой кошки, он просто заражал своей силой приунывшую от взгляда Ормоны Танрэй.

— Спасибо вам, Паском! — шепнула та.

Она не привыкла, что кто-то дает энергию ей…

Две маски. Всего лишь две маски. А за ними — целая жизнь загадочного народа… И если бы не кулаптр — еще неизвестно, получилось бы у актеров передать аллийский дух или нет.

Паском отдавался роли полностью. И все, в том числе Танрэй, в момент «убийства» Правителя, в момент разговора Танэ-Ра и Тассатио в темнице, стали замечать его отчетливое сходство с Сетеном. Он словно играл его самого. Его голос был голосом Тессетена, его жесты, его манера держать голову, чуть склонив тяжелый лоб, принадлежали другу Ала — и более никому…

И когда Паском, сдернув не шлем-«корону», а маску, забился на сцене в своем последнем танце, публика встала. Тяжелая, гулкая музыка висела под сводами павильона, слышная на ассендо, слышная далеко-далеко в окрестностях.

Над Кула-Ори сгущались тучи и мигали молнии приближающейся грозы.

…Соединение, поддерживающее плиту над одной из секций бального зала, слегка дрогнуло и ослабло. Во время проектирования был допущен всего лишь маленький недочет, который созидатели не успели исправить, торопясь воздвигнуть павильон к сроку, и который нейтрализовали за счет более сильного крепления лестницы, ведущей на ассендо. И никто не заметил теперь нескольких песчинок свежей облицовки, осыпавшейся с потолка. Все были поглощены последней сценой спектакля…

— Просто нет слов! — признался Сетен, когда Танрэй и Паском рука об руку, в своих обычных, разве что более нарядных, одеждах вышли в один из бальных залов. — Сестренка! У тебя дар! О вас, Паском, я даже и не говорю!

Кулаптр похлопал его по плечу и с улыбкой покинул свою спутницу.

— Тебе понравилось? О, Природа! Мы столько готовились, а потом исчез Ашшур… Я думала, будет полный провал… Как тебе Ишвар в роли судьи? По-моему, он справился отлично! Почти без запинки говорил на настоящем ори!

— Защебетала, защебетала! — усмехнулся Сетен и слегка коснулся губами ее пальцев. — Можешь гордиться.

— Где Ал?

— Не знаю…

Будь на месте Танрэй кто-нибудь другой, экономисту было бы просто солгать, пряча свое лицо в тени. Но она поняла, что Сетен знает. И даже увидела сквозь стекло купола павильона, что Ал разговаривает на ассендо с Ормоной. Многое было видно внутри этого сказочно-воздушного, изысканно-прозрачного здания…

— Танрэй! Мы с мамой в восторге!

Тессетен предпочел смешаться с толпой, оставив Танрэй в обществе ее родителей, рассыпавшихся похвалами.

И тут громыхнул первый раскат грома. Сразу начался ливень, и все, кто находился на открытом ассендо, заторопились вниз.

Встряхиваясь, по зарослям бежал громадный волк. Дождь застал его в пути.

Гвардейцы сменились на вахте. Теперь те, кто дежурили в павильоне во время спектакля, могли отдохнуть. Саткрон предложил Дрэяну пройтись, но тот отказался.

…Вода просочилась в щель, образовавшуюся между перекрытиями купола. Крепеж слегка дернулся, соединение ослабло еще немного…

Ливень закончился на удивление быстро, ветер живо раздул тучи, вновь приоткрывая лик Селенио. Дома Кула-Ори казались безжизненными, лишь выстроенный на возвышенности, близ реки Кула-Шри, павильон Теснауто сверкал и переливался праздничными огнями. Здесь, в таком отдалении от мятежных Оритана и Ариноры, люди словно забыли о терзающей их мир войне…

— Я едва тебя нашел! — Ал обнял жену за плечи и поцеловал ее в шею.

Танрэй покосилась на сверкнувшую черными глазами Ормону, перевела взгляд на супруга:

— А я и не пряталась…

Он засмеялся:

— Ну прости, что не прибежал с похвалами. Я просил Тессетена извиниться за меня: было срочное дело. Ормона сообщила, что гвардейцы… впрочем, не хочу об этом сейчас. Давай после праздника?

— Говори, коли уж начал, — Танрэй ощутила, что ноги ее стали непослушными, и села на бортик высокого фонтана в центре зала; повсюду кружились танцующие пары и звенела жизнерадостная музыка оританян, этих вечных оптимистов…

— Танрэй…

— Нашли Ашшура?

— Да.

Она закрыла лицо руками. Спрятаться бы сейчас под той удобной маской. Что же это происходит?

— Давай лучше потанцуем, солнышко. Вставай, вставай! Отбрось эти мысли. Убиваться будем завтра…

Ал почти насильно поднял жену, обнял ее и закружил:

— Все изменится. Все пройдет. Мы ведь даже еще и не сталкивались с настоящими трудностями, Танрэй. Ведь ты знаешь старую пословицу: «Если нет противодействия и все идет слишком гладко, то ты либо в чем-то ошибаешься, либо впадаешь в детство».

— По-моему, ты становишься циником, как Тессетен.

— Да, в последнее время мы много с ним общаемся… Как никогда… — Ал угрюмо посмотрел в сторону самозабвенно танцующих неподалеку тестя и тещи.

— Но Сетен умеет вовремя остановиться, а ты — нет… — прошептала Танрэй, и в звуках громкой музыки муж ее не услышал.

Такому человеку, как Ал, цинизм был противопоказан. То, что придавало шарма той же Ормоне и не портило Сетена, в приложении к Алу казалось до отвращения неестественным. Почему? Танрэй не знала. Каждому человеку идет свой фасон платья…

— А ты попробуй снова начать писать стихи и песни, Танрэй! — вдруг сказал он. — Мне кажется, у тебя это получится лучше, чем прежде…

161
{"b":"10373","o":1}