— Никто.

Андрей прищелкнул языком, затем поднялся:

— Спасибо за информацию. Всего доброго.

И — словно его здесь никогда не существовало.

Марго бесцельно переложила подшивки и папки на своем столе с одного места на другое. Андрей, значит…

— Ну, Ренка… — пробормотала она. — Эсмеральда отдыхает…

— Что делаешь в Ростове, бригадир? — помешивая трубочкой коктейль, Серапионов взглянул на Клима.

Для разговора он пригласил новосибирца в ресторан «Золотой кот» в Буденовском переулке. Неплохое заведение, да и отдохнуть не мешает. Выспаться бы еще, но не до жиру…

— А… и не спрашивайте, Андрей Константиныч. Батюшка ваш работенку дал, уж и не знаю, хоть в петлю лезь…

— А что такое?

— Между нами, ладно? — «бригадир» слегка пригнулся к столу. — Я ведь все больше по бизнесменам, по политикам каким… ну, понимаете… А тут бабенку грохнуть надо. Да еще и с пацаном новорожденным.

— Да ну? — усмехнулся Серапионов. — И чем же Константину Геннадьевичу пацан новорожденный не угодил?

— Откуда ж мне знать? Мне говорят — я делаю… Про сопляка, правда, сказал — типа, это на твое усмотрение, а бабу с мужиком привезешь холодненькими. Вот уж второй день подойти к ним не могу, в одиночестве застать. Сказать откровенно, гадко себя чувствую… Такого делать ни разу не приходилось, бляха-муха… Говорю ж: хоть в петлю полезай.

— Всегда что-то бывает в первый раз. А что за баба, как не секрет?

— О! — Клим подал ему свадебную фотографию Ренаты и Николая. — Во какая краля. У Ярика аж слюни текли, когда увидел, он рыжих-то очень любит. И вот такую надо — фьюить!.. А… лучше и не думать сейчас… — он спрятал снимок.

— Погоди, а не Гроссманы ли это?

— Они самые… А че, знаете таких?

— Ну, еще бы не знать. У меня с ними свои счеты. Слушай, бригадир. А уступи ты их мне! Мне с этой шалавой ой как поговорить не терпится напоследок. И тебе работы поменьше. М?

Клим растерянно смотрел на сына своего босса. Нерешительно покачал головой:

— Мне папаня ваш голову отвинтит…

— Ну а что ж? Мы никому и не скажем, что это не твоих рук дело. Тебе-то что? — «соблазнял» Андрей, надкусывая румяное яблоко. — О! Какие тут яблоки ароматные! Хочешь? — и он со странной улыбочкой воззрился на собеседника.

— Но вы ж понимаете: мне трупаки привезть надо. На показ.

— Так привезешь. Я тебе координаты скину, все чин-чинарем. По рукам?

Лицо Клима прояснилось.

— А по рукам! Только… это…

— Да без «бэ»! — в том же духе откликнулся Серапионов-младший. — Так что, яблочко не хочешь?

«Бригадир» с облегчением вздохнул и помотал головой.

— Ладно, с тобой хорошо, но дела делать надо. В общем, ты тут отдыхай, расслабляйся. Парней своих, вон, покорми, угощаю, — Андрей поднялся и кинул на стол две пятисотдолларовые бумажки. — Устали, небось? Нынче ночью будет тебе белка, будет и свисток.

— Какие белка-свисток, Андрей Константиныч?

Скорпион повернулся:

— Бригадир, а что это у тебя имя странное такое, старомодное? Сейчас так и не называют…

— А не имя это, Андрей Константиныч. Погоняло. Они меня Полиграфом величать пытались, потом поняли, что… не надо так делать…

— Ясно, — Андрей обвел его ироническим взглядом: и правда ведь похож! А Серапионов-то весь вечер, глядя на него и думая о своем, пытался сообразить, кого этот Клим ему напоминает. — Ну, бывай, Климушко, бывай!

— Здорово, Степаныч! Дежуришь?

Доктор поднял голову. Андрюха Серапионов. Почти не изменился с тех лет.

— О-о-о! Заходи!

Они поболтали ни о чем и обо всем.

— Крикливые у тебя сегодня бабенки, Степа, — сказал Серапионов, который в поисках кабинета заведующего миновал как минимум две палаты рожениц. — У меня дело к тебе такое… деликатное. В морг мне нужно.

Степан Степаныч непонимающе уставился на него, потом засмеялся:

— А не рано ли?

— Да нет, — хмыкнул Андрей. — Как раз самое оно. Я серьезно, Степа. Ты уж удружи по старинке.

— Ну, разберемся, разберемся. Ты мне еще за рыжую свою должен. Шучу…

— Не отказываюсь: должен. Давай, все до кучи собери, там уж рассчитаюсь.

— А что тебе в морге понадобилось?

— Парочка неопознанных. Женщина молодая и мужчина — нашего с тобой примерно возраста… Только мне самому на них поглядеть нужно.

— М-да… Это уже к судмедэкспертам надо постучаться, их епархия. Когда тебе надо?

— Прямо сейчас, Степа. Прямо сейчас.

— Алло? — с трудом размыкая глаза, простонала в трубку Маргарита; ужас какой-то: в первом часу ночи…

— Маргарита Валерьевна, это я. Я сейчас подхожу к вашей квартире, вы мне дверь откройте…

Марго встрепенулась. Снова этот Андрей. Кошмар! Оставят ее уже в покое с Гроссманами или нет?!

Женщина быстро накинула халат, покрепче прикрыла дверь в комнату сына.

Серапионов стоял на пороге. Когда Марго открыла, он скользнул в прихожую и, понизив голос, спросил:

— У вас машина на ходу?

— Да, — шепнула она.

— Оденьтесь, пожалуйста, покажите, где ваш гараж. Это в последний раз, Маргарита Валерьевна, больше я вас не потревожу. Уж извините.

Марго не ожидала услышать слова извинения от такого человека, как он, и сумбурно проговорила, что, дескать, ничего страшного.

Андрей ждал в коридоре.

До гаража было минут десять ходу. Оба молчали.

Голубева выгнала свой автомобиль и протянула Андрею ключи.

— Я покупаю у вас вашу машину, — он взял брелок и вместо него вложил в руки растерянной женщины две толстые пачки денег. — Обратно добежите сами? У меня времени в обрез.

— А…ы…у… Да.

— Ну и славно. Благодарю вас. Обо всем — полное молчание. Завтра объявите машину в угон.

Марго так и осталась на месте, провожая взглядом удаляющиеся красные габариты своей несчастной «шестерки».

Сиваш остался далеко позади. Влад топил педаль в пол. Осталось немного. Скоро начнет светать, в Бахчисарай он доберется вместе с солнцем. Что ж, у него получилось быстрее, чем он рассчитывал. Это хорошо, да только двое суток без сна уже начинают сказываться на координации движений. Чтобы ехать обратно, нужно будет или пару часов подремать, или подключить резерв. Делать последнее очень не хотелось: мало ли что его ожидает впереди. Лучше уж обычный сон…

Слегка поморщившись от звука взрыва, Андрей вышел из-за дерева и направился к берегу. «Шестерка» Голубевой пылала. Он нарочно прикрутил взрывчатку точно под сидениями водителя и пассажира: теперь там бушевал огонь. Подождав несколько минут, Серапионов сходил к своей «Субару», вытащил маленький огнетушитель и полил салон пеной. Нужно, чтобы кое-какие приметы остались. Для папочки дорогого.

Глаза закрывались. Андрей тяжело упал за руль и набрал номер Клима:

— Все сделано. Забирайте пирожки. Левый берег, три километра от плотины, в логе.

— Понял, Андрей Константиныч… Благодарствую.

Серапионов откинулся на подголовник. Ну как же узнал отец, а? Надо будет поспрашивать на эту тему бычков из «крыши» над фирмой Голубевой. Вот заведется одна такая крыса в зернохранилище, потом вся мука гнилая… Может, Маргарита кого-нибудь выведет на чистую воду. Хотя — оно ей надо? Тетка и так переполошилась не на шутку. Нет, Голубева не могла их выдать. Слишком опасная игра, а у нее чересчур много слабых мест: сын, работа, да и на самоубийцу она не похожа. Нет, не Голубева это. Кто-то другой «крысячит»… И еще: кто предупредил Андрея? Надо бы найти этого доброжелателя, поблагодарить. А заодно узнать, на кой ему это было нужно. Что-то здесь нечисто.