— Уже лучше. Он пришёл в себя. Архегор дал ему какой-то отвар из трав, и теперь дела идут на поправку. Архегор говорит, что к утру отец сможет даже ходить.

— Видишь, как здорово получается! Да Архегор вообще кого хочешь вылечит. А эту зверюгу мы всё-таки вытащили. Ох, она и тяжёлая!

— Ладно, ты отдыхай, Арина, а я к отцу пойду, он здесь, в соседней комнате. Свечку оставить или задуть?

— Оставь, пусть горит, я всё равно ещё спать не собираюсь.

Дверь за Актаной мягко закрылась.

Девочка смотрела на пламя свечи. Маленький язычок застыл не шевелясь. Он словно уснул.

Она проснулась оттого, что почувствовала чьё-то присутствие в комнате. Арина открыла глаза. За столом сидели Архегор и Актана и умилённо на неё смотрели.

— Проснулась? Вот и хорошо, — обрадовался Архегор. — Не хотели тебя будить, так сладко спала!

Девочка посмотрела в окно. Судя по всему, утро наступило уже давно.

— Доброе утро, — сказала Арина осипшим голосом.

— Доброе. Ты все-таки простудилась. Не нужно было тебе оставаться под дождём.

— Да нет, ничего, всё нормально, я здорова. Ап-чхи!

Старец покопался в своей сумке, достал небольшой флакончик и протянул девочке.

— Выпей это, полегчает.

Арина выпила содержимое, боль в горле поутихла.

— Теперь одевайся и приходи с Актаной в тронный зал.

Он вышел из комнаты. Арина встала, надела уже выстиранный спортивный костюм, Актана помогла ей с кольчугой. Девочка нацепила «Аргирвиту», закинула свой колчан за спину, перед зеркалом водрузила на голову шлем с уранийской лентой и повернулась.

— Ну что, Актана, идём?

Девушка кивнула головой.

Они вошли в круглый зал, и девочка в знак приветствия помахала рукой. Здесь уже находились Архегор и арадийцы. Тефан и Янык стояли возле трона, на котором восседал Танас. Увидев Арину, царь поднялся. Донийцы хотели его поддержать, но он остановил их движением руки.

— Не надо, я вполне крепко держусь на ногах, — его голос прозвучал бодро.

— Идём, друзья, нас ждут, — позвал всех Архегор. — И время нужно поберечь.

— Да, да, идём, — Танас направился к выходу.

Он хоть и старался держаться прямо, но полученная рана напоминала о себе — его слегка пошатывало из стороны в сторону. Они вышли из дворца и остановились на площадке перед ступенями. Всю площадь заполнили воины. Они стояли ровными рядами при полном вооружении, все в доспехах и отстиранных от крови белых плащах.

— Приведите! — приказал царь стражникам у входа.

Гул возмущения раздался над площадью — на ступени вывели четырёх человек. Одного из них Арина узнала сразу — Бротник. Как и другие пленники, он стоял опустив голову, не ожидая ничего хорошего. Трое остальных были тафгуры — единственные, кто сдался на милость победителям.

Танас поднял руку, голоса затихли.

— Вот эти! — царь указал на тафгуров. — Эти пришли к нам с мечом и огнём! Они пришли, чтобы разорить нашу страну и стереть наши города с лица земли. Они дошли до самого Кинёва, убивая всех, кто оказался на их пути, и мы могли бы поступить с ними так же.

Над рядами донийцев пронёсся ропот.

— Но мы не тафгуры! Мы не убиваем безоружных, и поэтому я хочу спросить у них: будут ли они сейчас драться, чтобы отстоять свою честь?

Тафгуры отрицательно замотали головами.

— Нет, значит, — Танас перевёл взгляд на Бротника и указал на него рукой. — Среди них есть ещё один, которого я даже не знаю, как и назвать. Он родился в Донии, всю свою жизнь прожил на нашей земле, но предал её!

Воины переглядывались между собой, не веря, что такое могло случиться. Взрыв негодования разлетелся над площадью.

— Смерть ему! Нет ему места в Донии! — доносилось со всех сторон.

Бротник втянул голову в плечи, не смея даже поднять взгляда.

— Ты — не человек, — продолжал говорить Танас. — Тебя даже зверем не назовёшь. Ты — предатель! Из-за тебя погибло столько людей! Из-за тебя одного мог погибнуть весь город. Но то, что ты совершил — в тысячу раз страшнее! Ты один запятнал позором всю Донию.

Царь молчал. Молчала вся дворцовая площадь.

— Кто из вас возьмёт на себя ответственность и срубит голову этому предателю? — Танас обвёл взглядом воинов.

Донийцы переминались с ноги на ногу и поглядывали друг на друга. Желающих выступить в роли палача не находилось.

— Видишь, никто даже меч свой о тебя марать не хочет, — брезгливо поморщился Танас. Он перевёл взгляд на воинов. — Пусть тафгуры убираются к своему хозяину, пусть расскажут Кседору, где лежит его войско и его чудовище. А этот, — он указал на предателя. — Этот пусть идёт с ними, пусть узнает, на что он обрекал донийцев, — Танас взял у стражника нож и кинул его под ноги Бротнику. — Забери с собой, это твоё.

Тот опасливо поднял нож и засунул его за голенище сапога.

— Чтобы духа вашего в Донии не было! — Танас указал пальцем вниз по ступеням. — Убирайтесь!

Тафгуры и Бротник озираясь и ожидая подвоха, стали спускаться вниз. Четырёх тафгурских коней вывели на площадь. Воины расступились, предоставляя возможность проехать всадникам. Тафгуры со своим прислужником выскочили из ворот города и погнали коней вдоль Тнера в сторону Тугурии. Они всё ещё оглядывались, нет ли погони, не уловка ли это донийцев? Но их никто не преследовал. Когда Кинёв скрылся из вида, тафгуры спешились.

— Кажется, живы остались, — обрадовано сказал один из них.

— Да, повезло нам, что головы на плечах, — подтвердил другой.

Третий подошёл к Бротнику и вытащил нож из его сапога.

— Острый, — он потрогал пальцем лезвие. — Сам точил?

— Сам. Камень хорошо железо точит.

Тафгур всадил нож по самую рукоять в грудь Бротника. Предатель, открыв рот, с удивлёнными глазами, отступил несколько шагов назад и свалился с берега. Брызги накрыли его. Круги на воде разошлись и сомкнулись. Тнер снова покатил свои воды в спокойном величии.

— Ты нам не нужен, — спокойно, словно ничего особенного не произошло, сказал тафгур. — Ты же предатель, кто знает, чего от тебя ожидать? Ещё прирезал бы нас исподтишка.

— Воины! — крикнул Танас. — Мы одержали победу. Великую победу! Никогда раньше Кседор не был так силён, как сейчас. На Донию надвигалась могучая сила, но мы её уничтожили, разбили чёрное войско! Да, мы были в отчаянии. Да, мы не надеялись, что выживем…

Танас пошатнулся и приложил руку к раненой груди. Тефан и Янык придержали его за плечи. Донийский царь справился с охва-тившим его волнением и выправил осанку.

— Но появилась девочка, — продолжил он. — В самый тяжёлый час она принесла с собой Надежду!.. С надеждой на победу, верой и любовью к нашей Донии мы выстояли и победили!

Танас взял Арину за руку и поставил перед собой.

— Вот эта девочка, и зовут её — Арина!

Грохот тысяч мечей, бьющих по щитам, раздался над Кинёвом.

Царь поднял руку. Установилась полная тишина.

— В знак нашего признания награждаю её символом отваги, символом доблести и чести — лентой Воинской Славы!

Снова донийцы ударили в щиты.

— Арина уже не первый раз в бою. Многие из вас видели синюю ленту Урании на её шлеме, и теперь добавится ещё одна — лента Донии!

Актана, держа в руках шкатулку, подошла к царю. Танас поднял крышку и вынул белую ленту. Эта лента походила на уранийскую — такая же по ширине и длине, золотой орнамент по краям в виде спелых колосьев пшеницы и солнце с длинными лучами, сплетённое золотыми нитями.

— Но я же… но даже… — Арина запнулась и замолчала.

Танас снял с девочки шлем и нацепил на его остриё белую ленту поверх синей уранийской.

— Встань на колено, Арина!

Царь Донии задержал шлем над головой девочки.

— Неси с честью! — торжественно произнёс Танас, и опустил его на голову девочки. — Теперь встань и повернись к воинам.

Арина поднялась. Две ленты, синюю и белую, заколыхал ветерок. Воины-донийцы все как один преклонили перед ней колено. Арина подняла свой меч над головой и, так же как в Итарке, у неё от волнения перехватило дыхание.