Бротник достал из-за голенища сапога нож и потрогал пальцем лезвие. «Острый, не затупился. Ничего, я дождусь своего момента, теперь не упущу».

Он ещё раз окинул взглядом улицу и быстро отпрянул за угол: девчонка шла прямо на него, но, помимо девушки, рядом с ней находились двое арадийцев. «Эх, не везёт, так не везёт, — раздосадовался Бротник. — Надо же было появиться этим красноплащникам!».

Он проводил их ненавистным взглядом, высунул голову из-за угла и быстро нырнул обратно: девчонка неожиданно оглянулась.

Арина остановилась и посмотрела на спутников вопроситель-но-задумчивыми глазами.

— Что-то случилось? — спросил Добромир.

— Да нет, ничего. Показалось. Идём дальше.

Арина шла и размышляла. Ей почудилось, что она увидела лицо Бротника. «Нет, — решила она, — зачем бы ему прятаться, ведь Актана сама приглашала его во дворец. Нет, показалось».

Баяр и Добромир остановились у двери тронного зала. Актана ещё при входе во дворец бросила: «Мы пойдём переодеваться», — и увела девочку по какому-то боковому коридору.

Добромир открыл дверь, и они вошли. День близился к вечеру, круглое помещение постепенно заполняли сумерки. Посреди зала на троне восседал Танас; возле окна, выходящего на главные ворота города, стоял Архегор и смотрел вдаль.

— Где Тефан? — сурово спросил Танас.

— Остался на стене, придёт скоро, — ответил Добромир.

— Подождём его.

Арадийцы приблизились к старцу и тоже обратили взгляды на войско тафгуров.

— Не страшно вам? — спросил Архегор. — Такая сила у тафгуров набралась.

— Чего страшиться-то, не впервой черноплащников видим, — спокойно ответил Баяр. — В Урании их не меньше было.

— Катапульты собирают, — Добромир тяжело вздохнул. — Завтра подкатят их к стенам, и тогда — только держись.

Черноплащники время даром не теряли, штук пять катапульт уже принимали свои очертания.

Двери отворились почти одновременно. В одну из них быстрым шагом вошёл Тефан, в проёме другой появились Актана и Арина, но уже не в домашних платьях, а в облачении воинов — кольчуга, меч на поясе. Шлемы они держали в руках. Помимо всего прочего, из-за спины девочки выглядывал колчан.

Царь поднялся с трона. Все кто находился в зале подошли к нему.

— Друзья мои! — он обвёл взглядом арадийцев. — Дочь моя, мой сын! Настало время, когда решается судьба Кинёва… Наша судьба. От того, чем завершится битва, которая вот-вот начнётся, будет зависеть — жить Донии или умереть… Но, даже если погибнем все мы, если будет разрушен Кинёв… девочка, — он посмотрел на Арину, — должна остаться в живых. Пока она будет жить, будет жить и надежда на победу. Нашу победу. Дайте мне слово, что до последнего вздоха станете защищать её.

— Даю слово! — ответил каждый из воинов.

— Большего я просить не могу. А теперь давайте подытожим сложившееся положение. Наша дружина малочисленна. Подмога от Яныка не пришла, от Алетара тоже… Конных воинов у нас наберётся едва ли тысяча — этого не хватит, чтобы прикрыть даже один фланг. Ещё у нас нет катапульт и нет времени и возможности их построить. Вот такая ситуация.

Танас тяжело опустился на трон.

— Отец, пусть даже так, но мы всё равно выйдем за стены и будем драться с тафгурами, будем защи…

Тефан не договорил, дверь в зале распахнулась, и появился воин в белом плаще. Быстрым шагом он прошёл через весь зал и остановился перед царём.

— Я посланник от Яныка, — твёрдо сказал он. — Завтра на рассвете Янык с дружиной подойдёт к воротам Кинёва!

— Сколько с ним воинов? — спросил царь.

— Пять тысяч всадников.

Танас преобразился: лицо его просветлело, хмурые морщинки разгладились. Тефан и арадийцы тоже приободрились, пять тысяч — это хорошая помощь.

— Видишь, Танас, не всё так плохо, — сказал Архегор. — И арадийцы ещё придут.

— Скорее бы. Впрочем, если подумать, у нас уже есть преимущество перед тафгурами.

— Какое же преимущество? — поинтересовался Добромир.

— Наши луки мощнее тафгурских, и лучников больше. На протяжении всех сражений они целенаправленно уничтожали тафгурских стрелков, и нужно заметить, что эти действия принесли свои плоды.

— Это надо использовать. Хорошие лучники — залог успеха в битве, — подтвердил определение царя Баяр.

— Ещё нужно знать, что у пехоты тафгуров неплохая защита, — добавил Танас. — Нагрудники у них крепкие, стрелой можно и не взять, вот копьё наверняка пробьёт, и меч тоже.

— А всадники? У них тоже крепкие латы? — спросил Добромир.

— Нет, у конных защита попроще.

Донийский царь поднялся с трона и приблизился к воину-гонцу.

— Иди отдыхай, набирайся сил. Скоро в бой.

Гонец слегка поклонился и удалился из зала.

— Стемнело уже, — произнёс Архегор. — Друзья, зажжём свечи!

Старец подошёл к столику у окна, взял одну из нескольких восковых свечей и зажёг. Остальные так же взяли по свечке и воспламенили их от огня Архегора. Сумеречная темнота, словно испугавшись, забилась в дальний край зала.

Возле каждого окна крепился подсвечник на три свечи, к каждой из них воины подносили язычок пламени. В тронном зале становилось всё светлее и светлее.

Арина тоже участвовала в этом осветительном мероприятии, но до подсвечников она не дотягивалась, и поэтому передвигала перед собой маленький стульчик. Всякий раз, когда она поднималась на него, что-то упиралось ей под коленку. Когда уже весь зал сверкал огнями, девочка догадалась, что ей так мешало всё это время. Она расстегнула «Молнию» на кармашке спортивных штанов и достала оттуда тот медальон, который нашла у дома Бротника. Девочка подошла к Архегору и протянула ему свою находку.

— Вот, — виновато сказала она, — я нашла это, а потом не успела отдать. Так уж получилось.

Старец взял найденную вещь и вопросительно-тревожно посмотрел на девочку:

— Откуда у тебя это? — голос Архегора прозвучал жёстко.

— На крыльце нашла, там, у Бротника. Эта штучка застряла между досками, а я её вытащила.

Услышав необычную для старца интонацию, к нему подошёл Танас, за ним все остальные.

— Маска Кседора, золотая монета тафгуров, — тревожно произнёс царь. — Чьё это?

— Арина у какого-то Бротника нашла, — пояснил Архегор.

— У Бротника? Сегодня Актана и Арина провели его через подземный ход в город, — Тефан быстрым взглядом окинул всех присутствующих.

— Может быть, он просто нашёл эту монету? — робко предположила Актана.

— Никакой тафгур никогда и ни за что не потеряет такую вещь, — жёстко отчеканил Архегор. — Тем более что многие тафгуры и в руках-то не держали такие монеты, ими Кседор расплачивается только со знатными черноплащниками или за большие заслуги. Имея пять сотен таких монет, в Тугурии можно жить припеваючи лет десять. Нет, потерять её не могли. Ею могли наградить. Вот только за что?

— Постойте, но ведь теперь Бротник знает ход под землёй! — в голосе Танаса сквозила тревога. — Что, если он сообщит об этом тафгурам? Тефан, немедля иди к подземелью и усиль охрану. Ещё нужно отыскать этого… Бротника. Мне кажется, он многое сможет пояснить.

— Так я пойду, отец, — Тефан быстрым шагом направился к выходу.

— Мы идём с тобой! — крикнул вдогонку Добромир.

Он и Баяр догнали его уже за дверью.

Танас укоризненно смотрел на свою дочь.

— Я же не знала, что Бротник такой, — оправдывалась Актана.

— Не виню я тебя, не виню, — Танас обнял одной рукой Актану, другой рукой Арину. — Бротник мог погубить вас ещё там, в подземелье. Я бы не вынес этого…

Только сейчас девушка поняла, какой опасности они подвергались. Что там тафгуры, что там «Вудлак» по сравнению с одним единственным предателем! От тех хотя бы знаешь чего ожидать. Но когда появляется вот такой Бротник, с которым разделяешь радость и печаль, кто смотрит тебе в глаза, а потом плюёт в твою душу… В самое сердце может закрасться смутное, гадкое чувство — неверие. Хорошо, если горячее сердце оттолкнет его, если хватит сил отвергнуть эту ядовитую змею. А если нет? Если слаб человек в своей вере? Тогда вопьётся эта змея своими ядовитыми клыками в сердце, обовьёт его своим змеиным хвостом и будет сжимать, сжимать, пока оно не ослабеет. А потом призовёт эта гадина к себе на помощь Пустоту. И тогда — всё. Своим холодящим дыханием она превратит сердце в ледышку, и не нужно тогда человеку ни людей, ни друзей… Он навсегда останется один. На всём белом свете один. И побредёт по земле ещё один Бротник.