Арина направилась в хлев, куда ушёл Бротник, но дойти не успела: драчливые петухи опять схватились между собой посреди двора. Девочка машинально сунула значок в маленький кармашек штанов, благо, что их — и больших и маленьких — было предостаточно, и застегнула «Молнию».

— Ах вы, драчуны, — кинулась разнимать она. — Хватит драться! Что вам, места во дворе мало?

На её крик из хлева вышел Бротник, и девочка направилась к нему.

— Арина! — услышала она голос Добромира. — Иди сюда.

— Я только…

— Арина, мы уходим. Иди, бери свой колчан, а то оставишь ещё.

— Не оставлю! — она со всех ног бросилась в дом, мгновенно позабыв про свою находку.

Путники один за другим выходили на порог. Они подозвали коней и теперь рассаживались по сёдлам.

Бротник стоял у крыльца и наблюдал за сборами.

— Что, уезжаете? Вы же заночевать хотели?

— Нет, поедем, время торопит, — ответил дониец. — Да и тебе пора собираться, не ровен час, тафгуры и сюда нагрянут.

— Я не боюсь тафгуров, я — что тот крепкий камень — и железо могу съесть.

— Не боишься, говоришь, — Тефан изучающе посмотрел на от-шельника. — Камень, говоришь… Вода и камень точит, слыхал, небось, такую поговорку.

Бротник ничего не ответил. Он молча отвернулся и поднялся на крыльцо.

— Прощай, хозяин, — Тефан уже разворачивал коня, — А в Кинёв всё-таки собирайся. Вперёд! — обратился он к своим спутникам.

Кони с места взяли в галоп.

— Вода камень точит, — повторил Бротник, глядя вслед удаляющимся всадникам.

Он достал свой нож, потрогал пальцем лезвие и снова засунул за голенище сапога.

— Посмотрим ещё, кто кого переточит.

Тефан вёл отряд вдоль речки. Когда они отдалились от избы Бротника, дониец остановился.

— Что-то мне подсказывает — нам нужно перебраться на другой берег.

— Интуиция ещё никого не подводила, мой друг. Переходим на тот берег, — сказал Добромир.

— Как же мы перейдём, ведь моста-то нет, — Арина удивлённо оглядывалась по сторонам, отыскивая хоть какой-нибудь захудалый мостик.

— На конях переплывём, — пояснила ей Актана.

— А они не утонут? — недоверчиво проговорила девочка.

Она ещё ни разу в жизни не видела, как плавают лошади, тем более, не плавала на них верхом.

— Не утонут, — улыбнулась Актана.

— Пошли, — Тефан направил своего коня в воду.

Животные заходили в речку всё глубже и глубже.

— Когда поплывём, отпусти поводья и держись за гриву лошади, — объясняла Актана девочке. — Лошадь сама тебя вынесет на другой берег.

Лошадь Арины поплыла. Арина прижалась к её шее и схватилась за гриву. Она всем телом чувствовала, как сильное животное мощными движениями рассекает воду; девочку охватило чувство восторга.

— Вот это класс! — воскликнула Арина.

Лошади с седоками, переплыв речку, вышли на берег.

— Здорово! — всё продолжала восхищаться девочка. — Я бы ещё так поплавала! Так здорово! Плывёшь себе, как на матрасике надувном! Даже лучше!

— Вперёд, друзья, — поторопил Добромир. — Ничего, что промокли, до захода солнца обсохнем, надеюсь, а то ночи стали прохладными, как бы Арина не простудилась.

— Ничего я не простужусь! Я под дождём что ли никогда не бывала? — Арина возмутилась тем, что о ней говорили, как о маленькой девочке. — Поехали, кого ждём?

Воины, улыбаясь, переглянулись. Тефан покачал головой, дескать — да, не маленькая уже.

Солнце уже давно закатилось за горизонт, приближался час полуночи. В доме Бротника горела свеча. Язычок пламени метался из стороны в сторону и пригибался от колебания воздуха, потревоженного быстрой ходьбой хозяина дома. Бротник нервно шагал из угла в угол, он явно кого-то поджидал и уже накрыл на стол. В глубокой глиняной тарелке, издавая ароматный запах, посередине стола лежал гусь, запечённый целиком — главное угощение. Рядом по тарелкам разложена жареная рыба, ещё утром пойманная в реке, аккуратно нарезанные кусочки сала, лук кружочками, огурчики и помидорчики, квашеная капуста, ржаной хлеб. Здесь же стояла бутыль, закупоренная тряпкой.

Те, кого ждал Бротник, уже заходили к нему раньше. Задержа-лись они тогда не надолго, сказали, что вернутся через шесть дней. Шестой день истекал как раз сегодня, но никто не появлялся. Он нервничал, ему была нужна эта встреча, слишком большие надежды возлагались на неё.

Гуси во дворе загоготали, хозяин остановился посреди комнаты и стал прислушиваться. Да, гуси определили верно, кто-то приближался к его дому. Он открыл дверь и вышел за порог. В ночной тишине, ещё вдалеке, раздавался цокот копыт. Звук нарастал всё сильнее, и вскоре полсотни коней заполнили двор.

— Всё спокойно, Бротник? — всадник остановился у самого крыльца, это был командир прибывшего отряда.

— Да, Вагбут, здесь никого нет. Проходи в дом, милости прошу!

Воины Вагбута спрыгнули с сёдел и стали привязывать коней. Сам Вагбут вслед за Бротником переступил порог дома, снял шлем и бросил его на кровать.

— О-о-о! Хорошо гостей встречаешь! — глядя на стол полный угощений, воскликнул Вагбут. — Ценю, ценю твои старания.

— Прошу отведать! — лебезил Бротник. — Прошу!

Воин скинул с плеч свой плащ и тоже бросил на кровать.

Шлем и чёрный плащ лежали рядом…

Тафгур поправил меч на поясе и направился к приготовленным для него угощениям. Шпоры, закреплённые на сапогах, звенели при каждом его шаге.

Черноплащник вальяжно расселся во главе стола на единственном в доме стуле и вообще вёл себя как хозяин.

— Чего стоишь? — надменно сказал Вагбут. — Садись за стол.

Бротник, не сводя глаз с черноплащника, уселся на скамейку.

— Что это у тебя с рукой? — сочувственно спросил он.

Рука Вагбута чуть пониже плеча была перевязана и повязка насквозь пропиталась кровью.

— А, это, — тафгур потрогал перевязь и поморщился. — Это одна донийка стрелой попала. Хорошо ещё, что увернуться успел, а то бы она меня прикончила. Сегодня утром мы напали на четыре подводы, всех перебили, конечно. Не зря напали, хоть и потерял я двух воинов, но забрал двух пацанов.

Бротник откупорил бутыль, налил полную чарку и протянул черноплащнику.

Вагбут выпил залпом и, поморщившись, зачавкал малосольным огурцом. Затем потянулся к жареному гусю, оторвал ножку и, продолжая чавкать, снова заговорил:

— Мы из них настоящих тафгуров сделаем, таких, как я! Тебе же нравятся тафгуры? — он в упор посмотрел на Бротника.

— Да, конечно, тафгуры — это сила!

— Это непобедимая сила! — важно заявил черноплащник, откидываясь на спинку стула. — Налей-ка мне ещё из бутыли.

Бротник снова налил полную чарку, и Вагбут снова всё выпил.

— За эту неделю мы набрали уже десяток пацанов, двух и трёхлетних, конечно. Там они, в повозке сидят, — он махнул рукой. — Тех, кто постарше, просто перебили. Такие Кседору не нужны, а то вырастут, будут ещё своих мамаш вспоминать. Такие не нужны, такие и отомстить могут.

Вагбут снова потянулся за гусём, оторвал вторую ножку.

— Ну, какие у тебя известия? Есть новости?

Бротник расплылся в довольной улыбке, настало его время. Сейчас он раскошелит черноплащника на несколько монет. Этой минуты он ждал давно.

— Не далее как вчера днём гонец из Арадии проскакал. У меня останавливался воды попить.

— Гонец? — Вагбут перестал жевать. — Как же он прошёл? Вдоль Донии полно обскуров, куда они смотрели? Ну да ладно, повезло гонцу, такое бывает. И какие вести он нёс, ты расспросил, надеюсь?

— Конечно, я выведал. Он говорит, что в Донию арадийцы направили три тысячи всадников, через два-три дня они будут в Кинёве.

— Три тысячи всадников? Ха-ха-ха! Три тысячи — курам насмех! Танасу сейчас и тридцать не помогут. Ты меня прямо рассмешил, Бротник, рассмешил. Хорошо, что ты это узнал. Мы разобьём этот отряд, уничтожим арадийцев ещё на подходе к Кинёву. За это известие тебе стоит заплатить.

Вагбут достал горсть донийских серебряных монет и бросил их на стол. Одна монета покатилась и упала, но до пола таки не долетела: Бротник ловким движением подхватил её на лету.