Д'Орбэ вышел на погруженную в ночную мглу террасу. Стояла духота будто летом, ни малейшее дуновение ветерка не рябило казавшуюся зеркалом гладь водоемов, в черную бездну которых канула его мечта.

«Может, просто еще не пришло время», — подумал он, и гнев в его душе снова сменился отчаянием.

Вскинув голову, он спросил себя: где сейчас может быть кодекс?

— Габриель, — прошептал он.

Вспомнив это имя, он почувствовал некоторое облегчение.

Он стоял с закрытыми глазами на главной террасе замка и старался унять дрожь.

— В добрый путь, мальчик мой! Удачи тебе!

В доме спали дети… Крепко сжав веки, он прогнал милый, навязчивый образ.

«Так будет лучше, — подумал он. — Да, так лучше… Может, тогда для них все обойдется…»

Он почувствовал на губах холод и привкус металла.

Вспышка на миг озарила тьму, будто крохотное солнце. Тишину ночи разорвал грохот выстрела. Долгое эхо унесло звук за дальние рощи, и на мощенный плиткой пол террасы снова легла тихая ночная мгла. В кромешной темноте под куполом осталось лежать неподвижное тело — безжизненная правая рука крепко сжимала деревянную рукоятку пистолета.

Вернувшись домой, Габриель написал несколько строк Луизе, умоляя ее прийти. Записку он передал вознице, наказав ему «без мадемуазель де Лавальер не возвращаться». Габриелю казалось, что после его отъезда прошла вечность. Он больше не был необученным комедиантом, мечтавшим о длинных тирадах, встречаемых нескончаемыми рукоплесканиями. Не был он и неловким юнцом из Амбуаза, без роду и племени. Он стал зрителем жестокой комедии власти, ломавшей человеческие судьбы во имя государственных интересов. Он познал огромное счастье, а потом жестокую боль, нашел и навсегда потерял отца, чья жизнь была овеяна тайной. Теперь он и сам стал членом загадочного братства — хранителем великой тайны, чей судьбоносный смысл пока не укладывался у него в голове. Габриель уверял себя, что сам преодолел эти испытания. Сейчас он действительно чувствовал себя сильнее и надеялся оправдать свое достойное имя, а также доверие, оказанное ему отцом. Мысль о предстоявшем отъезде в Америку немного пугала его и вместе с тем воодушевляла. Побросав в дорожный сундук нехитрые пожитки — только самое необходимое для путешествия, — Габриель принялся мечтать о невероятных приключениях.

Луиза застала его в ту минуту, когда он заканчивал писать записку своей квартирной хозяйке, которой намеревался оставить круглую сумму в уплату за постой.

— Это ты, Луиза! — воскликнул Габриель, вскочив из-за стола, и обнял девушку.

— Стой, мне же больно! — вскричала, высвобождаясь из его объятий, фрейлина Генриетты Английской. — Надеюсь, ты заставил меня явиться сюда среди ночи и без всяких объяснений не только ради того, чтобы задушить прямо на пороге.

— Нет, конечно! Тут такое дело… не поверишь! Да садись же, — сказал Габриель, — у меня к тебе разговор!

Луиза сняла плащ с широким, отороченным пушистым лисьим мехом капюшоном, позволявшим полностью скрыть лицо.

— Слушаю вас, мой таинственный господин, — ответила девушка, улыбаясь самой обворожительной своей улыбкой.

Габриель рассказал ей о последних событиях и об аресте Фуке. Весть, которую принес Барте, еще не дошла до Парижа.

— Тебе нужно поберечься, — прервала его Луиза. — У тебя больше нет покровителя. Хочешь, я поговорю с королем, как только он вернется в Париж?

Юноша нахмурился. В душе его глухо заклокотал гнев.

— Нет, нет и нет! Не хочу, чтобы ты говорила со своим королем о чем бы то ни было! Король и приказал арестовать суперинтенданта. Он сделал это ради удовольствия или из каких-то личных интересов! Когда же у тебя откроются глаза?

— Не суди о короле слишком поспешно. Он правит государством, и как он это делает, нам неизвестно — ни тебе, ни мне. Я сама ему все расскажу, я…

— Не надо ничего ему рассказывать, я уезжаю! — прервал Луизу Габриель. — Перед арестом Фуке поручил мне чрезвычайно важное дело. Он просил меня отправиться в Америку и развернуть там его фактории.

— В Америку?! — изумилась Луиза. — И когда ты собираешься ехать?

Взглянув на изумленную девушку, Габриель улыбнулся и взял ее за руку.

— Поэтому я и просил тебя приехать сейчас, ночью, — нежно продолжал юноша. — Мы знаем друг друга с детства. Когда я встретил тебя в феврале здесь, в Париже, то был действительно потрясен, но я и представить себе не мог, чем это обернется. И тогда, в Во, когда я получил твое письмо, где ты писала, что тебе угрожает смертельная опасность… Так вот, когда я помчался тебе на выручку, мне все стало ясно…

— Что ясно? — взволнованно спросила Луиза.

— Я люблю тебя, Луиза! Люблю! И никогда не любил никого, кроме тебя, — сказал Габриель, осыпая руки девушки поцелуями.

Луиза ничего не ответила. Она молча посмотрела на юношу, и тот привлек ее к себе.

— Давай уедем вместе, прямо сейчас, — сказал Габриель в порыве восторга и нежности.

— Куда уедем? В Америку? Да ты что! Ведь я нужна Генриетте и не могу уехать надолго!

— Кажется, ты меня не поняла, — сказал Габриель, глядя Луизе в глаза. — Я предлагаю тебе отправиться не просто в путешествие. Я люблю тебя, прошу стать моей женой и поехать со мной туда жить.

— Но я не могу! Не могу! — отстраняясь от него, воскликнула Луиза, ставшая любовницей короля.

— Да открой же глаза! Ты ослеплена придворной мишурой, а в душе, сама знаешь, тебе чужд этот мир, полный интриг!

— Здесь вся моя жизнь, Габриель! И мир, который ты ругаешь, потому что хочешь бежать от него, — это мой мир. Мне хорошо в нем. Меня здесь любят и…

— Тебе это только кажется! — разгорячился юноша. — Что ты знаешь о любви и о настоящих чувствах при дворе, где все сплошной маскарад?

— Я молода, Габриель. Я хочу смеяться, радоваться, веселиться на праздниках и балах, хочу наслаждаться театром, упиваться воздухом богатых гостиных, встречаться с самыми именитыми учеными, изумляться величайшим творениям искусства. Я хочу нравиться сильным мира сего и вместе с ними ощущать чарующую прелесть власти. Тебе этого не понять, но моя жизнь — здесь! Не для того я уехала из Амбуаза, чтобы снова все потерять в то самое мгновение, когда мои мечты наконец начали сбываться! Габриель, я…

Габриель не верил своим ушам, но видел, как у девушки загорелись глаза.

— Ни слова больше, — шепотом прервал он Луизу, поправляя тыльной стороной ладони прядь ее волос. — Ничего не говори. Сегодня — не надо. Завтра в три часа у Сен-Мартенских ворот остановится экипаж. Я буду ждать тебя до четырех…

Взгляд Габриеля, исполненный решимости и грусти, глубоко тронул Луизу, пробудив в ее душе влечение, которое она давно испытывала к нему. Ей всегда казалось, что она привязана к юноше как к брату, и лишь сейчас она поняла истинную природу своего чувства. Луиза прижалась своими тонкими губами к устам юноши, ощутив его теплое дыхание. Он прижал девушку к себе и поцеловал с такой страстью, против которой она смогла устоять лишь короткий миг…

Бледные лучи зари коснулись спавшего Габриеля. От скрипа шагов по половицам он мгновенно проснулся.

— Луиза… — проговорил он сонным голосом.

Девушка, оглянувшись на него с порога, приложила палец к губам и скрылась за дверью.

— Мы еще увидимся, Габриель де Понбриан, — прошептала она, спускаясь по лестнице.