Как по мне, прогулка не самое удачное место для организации побега, зато помывка на озере самое подходящее место. Но и здесь очень много факторов, которые нужно учитывать. Любое упущенное обстоятельство могло стоить жизни. К тому же, я был на озере всего один раз, но вроде как утром нас снова туда поведут. Нужно будет хорошо осмотреться, определить наиболее удачное время и место для этого. Привычки сопровождающих нас охранников, их действия. Черт, да много чего. Главное, чтобы нас какое-то время сильно не трогали и не истязали в нечестных боях.

Если же на озеро не поведут, нужно все тщательно просчитать здесь. Может и впрямь, самое безумное на вид, может оказаться наиболее реализуемым⁈ Ведь бежать отсюда через ворота, это дико не только для нас, но и для охраны!

Как я заснул, сам не помню. Просто вырубился — денек был тяжелым.

Следующим утром, когда по коридору покатилась та же тележка с похлёбкой, я был уже наготове.

Пока бородатый детина все в том же грязном фартуке навалил мне в миску порцию серо-жёлтой массы, я, делая вид, что принимаю кружку с «чаем», на мгновение задержал взгляд на его мощном ремне. На толстой, кожаной пряжке. Она была массивной, с длинным металлическим штырём. При определённом усилии и знании дела из такой штуки можно было сделать импровизированное орудие. Не оружие, нет. Скорее, инструмент. Если попробовать применить правильный рычаг и нужное усилие, возможно ли сдвинуть засов на решетке?

Мысли лихорадочно работали. Бегали с пятого, на десятое. Еще нужно было что-то, что могло бы отвлечь основную массу охраны, когда мы выберемся из камер. Что-то, что вызовет хаос внутри здания, пока мы будем выбираться наружу. Что там дальше по коридору, за моей камерой, никто из нас не знал. Кикоть считал, что у них там что-то вроде склада. При случае, нужно попробовать разведать. Угу, конечно же проще придумать, чем сделать!

А как же уборная⁈ Вернее, её отсутствие.

Нас водили в туалет раз или два в день, и это было слабым местом режима. Несколько минут относительной свободы, когда мы были не в клетках, а в загоне под открытым небом. Там тоже была охрана, но меньше, и они были менее внимательны. Оно и понятно, охраны здесь человек тридцать, а то и сорок. К тому же, куда бежать?

Когда охранник с поваром закончили раздачу, я, старательно притворялся, что ем.

Оба хмыкнули и поехали обратно. Скрип колес говорил сам за себя. Едва дверь глухо стукнула, закрывшись, я сразу же вернул тарелку на полку.

— Майор. Слышишь?

— Слышу, — его голос донёсся почти сразу, тихий и чёткий.

— На следующем выгуле. В туалете. Нужна драка. Самая настоящая. Чтобы они бросились разнимать.

— Туалет? Понял. Я найду повод. У Сереги сильный ушиб в районе ребра…

Это прозвучало как жирный намек. Ну да, если спровоцировать словом и делом, то можно вывести человека на эмоции, только сначала его самого предупредить, зачем это нужно.

Это и не план вовсе. А так, одно название. Но был безумным, а другого пока что не было. Неожиданная драка между «куклами» непременно заставила бы охрану вмешаться. Открыть ворота загона, вломиться внутрь. В этой суматохе, если бы нам удалось вырваться из самого загона, был шанс прорваться к главным воротам. Как и сказал Кикоть, там всегда стояло только два часовых, смотрящих наружу. А другая охрана пока там сообразит, что да как…

Дни потянулись, как смола. Каждое утро, каждую ночь я мысленно проигрывал план, ища изъяны. Кикоть, видимо, делал то же самое. Иногда мы коротко перебрасывались словами, уточняя детали.

— Главное — вывести из строя одного из часовых у ворот, — шептал он как-то ночью. — Без оружия это сложно. Но можно. Удар по гортани, по глазам. Пока один будет подавать сигнал, второй должен быть нейтрализован.

— Понял, — ответил я, сжимая кулаки. Руки немели от бессилия, но адреналин уже начинал подкрадываться.

Мы ждали следующего выгула. Ждали знака.

Но неожиданно лагерное начальство в лице американца и кого-то из пакистанцев, опередило нас.

Утром, когда небо только начало светлеть, дверь в наш блок распахнулась с непривычной силой. Вместо привычных двух охранников вошло пятеро, вооружённых не только автоматами, но и дубинками. Их лица были напряжёнными, а действия — резкими, быстрыми.

Мне это сразу не понравилось. Кажется, нас ждет что-то совсем иное, вовсе не помывка на озере, как я изначально рассчитывал. Зараза!

— Подъём! Куклы 7712, 7701 и 7705! — говорил кто-то на английском.

— Отойти к стенам! Быстро! — крикнул другой, теперь уже на ломаном русском. Таджик, наверное.

Это касалось меня, майора и еще одного молодого парня, которого звали просто Федор. Ранее тот был в звании младшего сержанта, отвечал за связь в своем подразделении. Остальных почему-то не назвали.

Нас быстро выгнали из камер в общий коридор, построили в маленькую колонну. Затем, вывели из здания. Как я и предчувствовал, нас повели в сторону горной гряды, что была на востоке — противоположную месту расположения озера. Я обменялся беспокойным взглядом с Виктором — мол, какого черта? Куда они нас тащат?

Он шёл молча, глядя прямо перед собой, но в его позе читалась та же собранность, что и у меня. План, который мы только-только наметили, начал рушиться. Всё менялось и далеко не факт, что мы вообще вернемся обратно в наш барак.

Прошли весь лагерь, миновали ограду. Тут и там начала попадаться техника, в основном грузовая. Была пара каких-то БТР, но модели я не распознал.

Через несколько минут нас привели к небольшому грузовику с открытым кузовом. Судя по всему, транспорт был японский и далеко не новый. Рядом стоял тот самый американский инструктор и ещё один человек, незнакомый, в лёгкой камуфляжной куртке без знаков различия.

— Долго шли! — проворчал он, посмотрев на время. — Сегодня, «куклы», у нас меняется программа!

Американец сделал паузу, а переводчик тут же перевёл. Непонятно, зачем. Кикоть наверняка знал английский, а Федор… Может и не знал, какая разница? — Скучные бои на арене надоели. Сегодня у вас охота! Да-да! Проверка ваших навыков выживания. А заодно и наших снайперов! Гости приехали, хотят повеселиться!

— Сука… — тихо, но злобно пробормотал Кикоть.

Охота, это как раз то, о чём ранее предупреждал Семен. Вернее, это для них охота, а для нас просто бойня.

Бесчеловечно. Жестоко. Это самое настоящее варварство. Откуда такая злость и ненависть к советским бойцам? Из-за проигранной войны? Из-за того, что их оппозиционные афганские командиры потерпели сокрушительное поражение, а те что поумнее были вынуждены сбежать? И ведь простой народ никто не заставлял брать в руки оружие и идти в оппозицию. Именно американцы главные подстрекатели. Их агенты умело используя элементы психологии и навыки убеждения, проворачивали самые жуткие вещи и продолжают это делать. Тоже самое происходит и в мое время, в разных странах.

А ведь разведка ни сном ни духом, что недалеко от афганско-пакистанской границы происходит такая дикость. Буквально под носом. Если, конечно, тот спутник, что нес мощную камеру, действительно не снял это самое место.

— Правила просты! — как ни в чем ни бывало, продолжал американец, глядя на нас с какой-то полуулыбкой. — Вас отвезут в ущелье в пяти километрах отсюда. У вас будет пять-десять минут форы. Зависит от настроения гостей… Бегите, прячьтесь, танцуйте. Мне все равно, что вы там будете делать! Сбежать оттуда вы не сможете, да вам и не дадут.

Он намеренно выдержал паузу, чтобы мы это хорошо поняли, затем продолжил:

— После этого два лучших снайпера из числа наших гостей, начнут преследование. Ваша задача проста — выжить. Если стрелки израсходуют весь свой боезапас, а вы останетесь живы — вы победили. Это сигнал красной ракетницы. Если вы его увидели, вы живы и здоровы — то возвращаетесь в лагерь. Живёте до следующей охоты. Ну а раненых мы добьём на месте, с ними никто возиться не будет. Понятно?

Никто из нас не ответил. Оно и понятно.