— Решаем на поезд, — подвел я черту, поднимаясь с места. — Проверим товарную станцию. Лейла, ты знаешь, как туда попасть быстро и незаметно?

— Знаю, — кивнула она, но в ее глазах мелькнуло сомнение. — Но это будет непросто. Километров пять по торговым кварталам и пустырям, что после войны остались брошенными. Идти придется в темное время суток. Но это время.

— До заката еще почти три часа! — заметил Корнеев, посмотрев на часы.

— Ну а куда деваться? — возразил я. — Будем наблюдать за периметром. Если что, сразу уходим. Тут есть запасной выход. Лейла, ты с нами?

— Думаете, я пришла сюда просто поговорить? — возразила девушка. — Вы помогли мне в Пакистане, я помогу вам.

Мы дождались пока стемнело. К счастью, никто нас не потревожил. Карим покинул эту точку окончательно, а местным заброшенный дом никого не интересовал. Проверили оружие, свой внешний вид. Затем покинули укрытие, буквально растворившись в полутьме.

Лейла вела нас не по улицам, а через задворки, корткими и длинными переходами, что переплетались между собой. Все абсолютно одиковое, никаких ориентиров. По сути, это настоящий лабиринт — если не знаешь куда идти и не ориентируешься, заблудиться здесь проще простого.

Мы двигались бесшумно, от тени к тени, замирая при каждом шорохе или отдаленном гудке машины. Лейла шла впереди, то и дело останавливаясь и меняя направление. Она безошибочно находила проходы в заборах, лазейки между дувалами. Дважды мы залегали, пропуская джипы с зажженными фарами. Там мог быть кто угодно. Но вряд ли мирные жители будут лазить ночью по пустому городу просто так.

Через два часа изнурительного пути впереди, за последними дувалами, показались огни товарной станции. Мы присели в тени полуразрушенного сарая, наблюдая. Едва я начинал чувствовать усталость в теле, как вырабатываемый адреналин снова начинал бить в виски и разгонять кровь.

Территория была освещена редкими фонарями. Ничего особенного здесь не было — типичная железнодорожная станция, с кучей железнодорожных путей и одиноких пустых вагонов. Движения тут почти не было. У нескольких путей стояли длинные товарные составы, но они почти никак и никем не контролировались. Охраны здесь было немного — пара человек у ворот, еще один лениво обходил составы. У него даже фонарика не было.

Но главное — не было того плотного контроля, что был в аэропорту или на автодорогах. Вагоны загружались и тепловоз тащил их по отдельному пути куда-то на восток, где ветка либо шла параллельно пассажирским перевозкам, либо терялась где-то за городом. А нам только и нужно было, что выбраться из Кандагара.

Вот только даже здесь порядка не было. Не понятно, что и куда идет, что просто стоит в отстойнике. Что пришло, что ушло, а что просто металлолом. Часть зданий не работала, где-то освещение было, где-то нет.

— А! Видите тот состав с платформами? — тихо указала Лейла. — Он под погрузкой. Грузят хлопок. Совсем скоро пойдет на восток.

— Но он далеко, на другой стороне. Как нам к нему подобраться? — спросил Шут, и в его голосе слышалась усталость.

Лейла помолчала, внимательно изучая обстановку.

— Есть путь. Через канализационный коллектор. Старый, еще с царских времен. Выходит прямо к тупиковым путям.

Спуск в коллектор нашли по едва заметному люку, заваленному вразнокалиберным мусором. Внутри было тесно, темно и душно. Благо там было сухо — канализацией давно не пользовались. Лейла шла впереди с маленьким фонариком, прикрывая ладонью луч. Через двадцать минут впереди показалась ржавая стальная решетка. Сквозь нее был виден край железнодорожных путей и часть того самого состава.

Через прутья решетки мы увидели, что к составу подошли двое охранников. Они о чем-то разговаривали, курили.

— Ждем, — прошептал я, чувствуя, как напрягаются мышцы.

Мы замерли, тихо наблюдая. Минуты тянулись мучительно долго. Наконец, где-то в голове состава раздался гудок, и вагоны один за другим, с лязгом, начали двигаться.

— Пора! — скомандовала девушка, чувствуя, как сердце бешено колотится.

Мы с Корнеевым быстро отодвинули тяжелую, ржавую решетку. Она с скрежетом поддалась.

Все трое один за другим выскользнули наружу, прижавшись к бетонному устою небольшого моста. Состав медленно набирал ход, проходя буквально в метре от нас.

Шут первым сделал рывок, ухватился за поручень и втянулся в открытый вагон-платформу. Лейла последовала за ним. Я уже приготовился прыгать, когда из-за угла будки путевого обходчика вышли трое мужчин в афганской одежде, но с винтовками в руках. Один из них, увидев меня, резко вскинул оружие.

— Эй, стоять! — крикнул он на пушту. Прогремел одиночный выстрел.

— Зараза! Да отвалите вы уже… — выругался я. Выглянул — охрана пока еще неторопливо бежала за вагоном, но скорость состава возрастала с каждой секундой. Вот мимо меня неторопливо проплыла грузовая платформа, на которой были утрамбованы какие-то плотные желтоватые тюки. Хреново дело — меня и Корнеева разделял целый вагон.

Одновременно в мою сторону раздалось еще несколько выстрелов. Пули ударили по металлу вагона, часть из них с визгом срикошетила. Я инстинктивно отпрыгнул назад, за устой, выхватил пистолет, но стрелять не стал. Охрана просто делала свое дело по охране станции, зачем мне по ним стрелять?

Но шугануть их следовало. Что и сделала Лейла, выстрелив в их сторону несколько раз.

Само собой они рассыпались, ища укрытие. А я, пользуясь моментом, я развернулся и бегом, изо всех сил бросился к уходящему составу. Тот уже набрал более менее приличную скорость.

Из темноты протянулась рука Шута.

— Руку, Макс! — крикнул тот.

Я из последних сил совершил рывок и прыгнул, ухватился за его руку, и он втянул меня внутрь. Я грузно рухнул на деревянный настил платформы, отдышиваясь. Состав набирал скорость, медленно увозя нас из Кандагара. Уж его-то точно не будут проверять. А даже если такая мысль и возникнет, пройдет время. К тому времени мы покинем город, а там соскочить с поезда не так уж и сложно.

— Фух! Пронесло, — выдохнул Шут, прислоняясь к деревянному борту вагона.

— На время, — поправил я, вставая на колени и смотря назад, в темноту. — А, зараза! Кажется, двое успели забраться на последнюю платформу! Теперь они не отцепятся просто так!

Лейла посмотрела на Шута, затем на меня.

— Это просто охрана станции. Дайте мне с ними поговорить.

— Конечно! Но если они тебя не поймут, то придется им помочь выйти! — выдохнул я, достава ПБ-1С и проверяя магазин. — Сама справишься?

Девушка кивнула и полезла на платформу с тюками, чтобы перейти в конец состава.

А мы с Пашей наоборот, отправились в начало поезда, к тепловозу, что тащил за собой состав.

Один грузовой вагон, второй. Снова платформа с тюками, затем вагон с досками. И уже после него тепловоз.

Пробираться было очень непросто, особенно на ходу, но вполне возможно. Сверху, либо сбоку. Лестницы имелись, а кое-где даже были установлены малоприметные переходные мостики.

Стоит отметить тот факт, что после окончания войны, очень многие военные объекты остались. Кандагар, как и многие другие города Афганистана, что были под контролем правительственных сил и советских войск, был окружен кольцом гарнизонов и укрепленных точек. Они не представляли собой серьезных сил, но являлись отличными постами наблюдения и могли отбить внезапные нападения небольших групп. И сейчас состав как раз приближался к границе городской черты, где имелись подобные точки.

Первую платформу, где был установлен пулемет, мы проскочили без проблем. Мы с Шутом уже почти добрались до тепловоза, когда я заметил, что поезд начал снижать скорость.Вероятно, оставшаяся на станции охрана подняла тревогу. Скорее всего, как-то сообщили машинисту.

— Ну, начали! — произнес я и первым ворвался в кабину тепловоза. Там был только седой афганец, в типичной одежде. Увидев нас, он сильно перепугался. Особенно его испугали дула двух пистолетов, направленные ему в грудь.