Этого только нам не хватало! Какого черта они тут в апреле месяце делают?

В темноте это сильно смахивало на сплошное море спутанной черно-белой шерсти, испуганных глаз и беспомощно поднимающихся туш. Стадо перекрывало узкую горную дорогу наглухо — ни объехать, ни проехать.

— Чёрт! Чёртовы пастухи! — выругался Кикоть, судорожно сжимая окровавленное предплечье. — Объехать не получится?

— Нет, слева обрыв! Срава валуны и камни… Пикап — не БТР, по таким препятсвиям ездить не умеет.

Стоять здесь — значит быть настигнутыми, попытаться протаранить — завязнем в этой живой массе по ступицы. Но инстинкт и опыт подсказывали единственный выход.

— Антонов! — рявкнул я, высунувшись в разбитое окно. — Очередь в воздух! Распугай их!

Тот медлить не стал, тут же дал пару коротких очередей. В темноте, в относительной тишине это прозвучало особенно громко. Эффект был мгновенным и ошеломляющим. Перепуганные овцы и бараны, взметнувшись в едином порыве животного ужаса, бросились врассыпную. Одни кинулись в сторону скал, другие — к краю обрыва, сбивая с ног соседей отчего получилась невообразимая путаница. Кажется, где-то слева мелькнула фигура пастуха, но мне вполне могло и показаться.

Сзади показался свет фар — поотставшие машины догоняли. Не пройдет и тридцати секунд, как они будут здесь.

— Зараза! — с досады я выжал гудок до упора, но тот оказался неисправен.

— К черту их! Дави газ, Громов! Дави! — просипел Виктор, впиваясь пальцами здоровой руки в торпеду.

Я не заставил себя ждать. Пикап сорвавшись с места, потихоньку двинулся в образовавшийся проход. Овцы, ослепленные ярким светом и громким шумом, хаотично разбегались в стороны. На секунду в свете фар мелькнуло перекошенное лицо непонятно откуда взявшегося пастуха, но он тут же отпрыгнул в темноту, спасая свою жизнь. Мы все-таки продрались через это стадо, кажется, даже ни одна животина не пострадала. Но это не точно.

— Жми! Жми! А то догонят! — по крыше кабины постучал кто-то из ребят.

В боковом зеркале я увидел, как наши преследователи, сбавив ход, столкнулись с тем же препятствием. Правда, они не ждали как мы — почти сразу поперли напролом. Их машины, более тяжелые, раскачивало на кочках, но они не остановились. За ними, с дистанции в сотню метров, промчалась и третья, отставшая.

— Пронесло! — выдохнул Кикоть. — Что там с бензином у нас?

— Достаточно! — я мельком взглянул на приборную панель. — Должны уйти!

— Не радуйтесь раньше времени! — через открытое заднее окно влезла голова Рашида. Его голос, обычно спокойный, сейчас был сдавленным и злым. — Патроны к пулемету закончились. Я пустой!

Он с силой стукнул кулаком по кожуху пулемета. — Осталось только два автомата, по магазину к каждому. И то, у кого сколько патронов — хрен знает.

У нас с Виктором были пистолеты, да у меня на коленях еще лежал короткоствольный автомат Хакима. К нему два магазина. Но не было ни гранат, ничего тяжелого.

— Эй, тут еще сигнальная ракетница есть. С тремя зарядами! — послышался голос ефрейтора Антонова, который в плотной сумке обнаружил компактный белый коробок.

— Прибереги их! — взглянув на них, бросил я. — Возможно, для чего-нибудь еще и пригодятся! Патроны не тратьте, только в крайнем случае, когда они совсем плотно сядут на хвост!

— Да это понятно! Я еще посмотрю! — Рашид принялся чем-то тарахтеть в кузове. Так-то там была еще пара небольших ящиков, но они не походили на оружие.

Несмотря на то, что мы слегка оторвались, положение дел все равно было отчаянным. Без пулемета отбиться от погони было практически невозможно. Одна машина против трех, а пикап Вильямса к тому же, был еще и бронированным — по такому стрелять из пистолетов почти не имело смысла.

Оставалось только одно — гнать вперед. Убегать, спасаться. Надеяться на темноту глупо — свет фар прекрасно нас демаскировал. К тому же, дорога то и дело петляла, рельеф местности был непредсказуем и нам приходилось постоянно сбрасывать скорость. А вот у преследователей все же был козырь — знание местности, дороги и само собой, численное превосходство. А уж с патронами и оружием проблем у них точно не было.

Мы мчались по горному серпантину, петляя между скальных выступов. Дорога была старой, разбитой, местами осыпавшейся в пропасть. Наверняка, вся техника, что шла к лагерю смерти, проходила именно здесь. Учитывая горные хребты, не думаю, что была какая-то иная дорога. Впрочем, мы ведь так и не получили возможность осмотреть весь лагерь и все подъезды к нему.

Каждый поворот давался с трудом, машину бросало из стороны в сторону. Я не выключал дальний свет, пытаясь выхватить из тьмы хоть какие-то ориентиры, но видел лишь пыльную колею, камни, валуны, да бездонную черноту по краям.

Погоня как будто бы не отставала. Фары преследователей уверенно висели сзади, изредка приближаясь на опасное расстояние, чаще немного отставая на особенно крутых виражах. Пару раз Коля и Рашид огрызались короткими очередями, не подпуская их близко.

— Какого черта они по нам не стреляют? — пытался понять майор, зажимая рану на руке. — Уже давно бы могли из нас решето сделать! Громов, что думаешь?

Меня мучал тот же вопрос. Что, хотят взять нас живьем? Да сейчас прям, даже если сильно захотят, повторно в плен тут никто не сдастся! Факт! Но тогда чего там задумал американский капитан? Сначала хотел подорвать нас реактивной гранатой из гранатомета, но не попал. А быть может, не попал намеренно?

— Эй! — вдруг раздался удивленный возглас Николая. — Мужики, тут взрывчатка! Целый ящик!

Кикоть чуть приподнялся, выглянул через заднее стекло.

— Точно, взрывчатка! Кажется, это С4!

Навскидку, в ящике ее оказалось не меньше десяти килограмм. А это само по себе дохрена.

Так вот чего они не стреляют — боятся, что все рванет! А если это произойдет, то вполне может случится обвал. Обвал в горах — страшная вещь. Нас-то по-любому разметает на мелкие фрагменты, так и их самих может накрыть. Снести в пропасть. Ну, теперь-то все понятно. Это можно считать как спасением, так и в некотором роде, дамокловым мечом, зависшим над головой. Как только будет длинный и прямой участок, по нам откроют огонь и высока вероятность, что попадут.

Вот только гексоген, из которого состоит С4 к прострелу слабочувствителен. Взорваться, конечно, может. Но не факт. Не для того ее на вооружении держат. Использование детонатора здесь — гораздо эффективнее будет.

— Проверьте, может где-то рядом детонаторы к ней есть⁈ — громко спросил я.

Но нет, поиски ничего не дали.

Минут через десять бешеной езды впереди, в конце очередного подъема, показались очертания заброшенных строений. Низкие глинобитные домики, развалившаяся каменная стена и покосившаяся будка. Шлагбаум из деревянных жердей.

— Пост! — вкрикнул Кикоть, всматриваясь в темноту. — Пограничный пост, афганский! Судя по всему, брошенный!

И верно. Это действительно был погранпост, вероятно давно оставленный правительственными войсками. Ну а пакистанцам до этого дела не было — знали, что русские сюда не полезут. А может и вовсе, это было чье-то отдельное распоряжение — ну, чтобы не было вопросов, куда это так часто военная техника катается?

Мы пронеслись через него, даже не сбавив скорости. Проломили остатки кривого шлагбаума. Ничего живого. Лишь ветер гулял по пустынным развалинам, да в одной из разбитых оконных рам хлопала дверь. Итак, Пакистан позади, а мы снова были в Афганистане. Но это вовсе не означало, что мы в безопасности. Судя по всему, разъяренный нашим дерзким побегом капитан, останавливаться не собирается.

Вскоре я понял, чего он ждал. Далее дорога постепенно становилась более ровной.

— Нужно ускориться! — пробормотал я.

— Жми, Громов! Жми!

Я вдавил педаль в пол, мы ускорились. То и дело поглядывал в боковые зеркала, стараясь держать дистанцию между нами и преследователями. Те, словно тени, следовали за нами. Их машины, мощные япокнские внедорожники, лучше держали дорогу, и постепенно дистанция снова начала сокращаться.