Решился. Я принялся стаскивать форму с Иванова — тот вроде бы был жив, но пульс прощупывался с трудом. Хорошо же я ему голову разбил бутылкой — вон сколько крови натекло.

Справился, но пришлось повозиться. Она была чуть великовата, но сойдёт. Свои грязные и влажные обноски я выбросил. Облачился достаточно быстро — минут за пять. К счастью, вокруг здания было тихо и спокойно. Ботинки Урду мне были чуточку малы — но я все равно натянул их на ноги. Зашнуровал потуже. Этот предатель уже переобулся в нормальную обувь, явно не советского производства. То же касалось и военной формы. Вероятно, это какой-то пакистанский камуфляж, так сказать, не для всех. Быстро же он все родное отпустил, переодевшись в забугорное.

Взял со стола очки, надевать их пока не стал. Сейчас в этом не было необходимости. На стойке для одежды в углу заметил китель. Этот был типично американского стиля и расцветки — вероятно, принадлежал самому Джону. Там же висела клетчатая черно-белая арафатка и пустой жилет-разгрузка. На кривой тумбочке обнаружилась темно-зеленая кепка — ее туда бросил Урду, когда меня ввели внутрь кабинета.

В итоге, теперь на мне была форма и обувь предателя Иванова, его же кепка. Арафатку я повязал вокруг шеи, а очки нацепил на нос. Не совсем то, что нужно — но в целом, подходит. Один я смогу пройтись по лагерю — подумают, что это Урду. Если ни с кем не разговаривать, то меня не раскроют. Однако помимр меня был еще и Кикоть — его точное местоположение я пока не знал. Еще нужно было помнить про других парней, которые сидели в камерах.

Я направился к стоящим в углу ящикам. Монтировки поблизости не бнашлось, зато имелся нож, который я так же забрал у Вильямса.

Снова посмотрел на Урду. Хм, а может он и не прапорщик вовсе?

Может, перед тем, как его закинули в специальный учебный центр ГРУ, он уже был в звании офицера? Прапорщик это так, легенда. Впрочем, нет. Очень маловероятно проворачивать такие действия, когда группа «Зет» себя еще никак не проявила и репутации толком не набрала. Да и сам Игнатьев сразу бы дал мне понять, что Урду впихнули в группу насильно, без его одобрения.

Стало быть, он испортился и продался уже потом, когда мы хорошо себя проявили на нескольких удачно проведенных операциях. А наперекосяк все пошло как раз перед тем самым заданием, связанным с бункером в Афгане, где производились БОВ. Не зря же меня отправили одного, с минимальной поддержкой в лице Герца. Да и помнится, я сам уже был курсантом в тот момент, отделен от всем группы — возможно в тот период Иванова и переманил генерал-майор Калугин. Контроля-то тогда почти не было, бардак творился.

В одном из ящиков оказались коробки с сухими пайками. Они, были американского производства, но сильно отличались от современных. Уж на них-то я вдоволь насмотрелся за годы службы в Сирии и Ливии. В другом ящике были гранаты. Типичные американские кругляши М-67, которые я также встречал не единожды. Достав несколько штук, я быстро обвязал их найденным здесь же куском гибкой проволоки, превратив в подобие ожерелья. Все это дело надел на шею Вильямсу и зафиксировал под одеждой. Почти незаметно, если не снимать плотный платок, повязанный вокруг шеи.

Вдруг за спиной послышался хриплый стон. Я резко обернулся. Урду, с окровавленным виском и потеками крови, с затуманенным взглядом, медленно поднимался на локте. Его рука уже почти дотянулась к открытому ящику тумбочки, где я ранее видел нож. Лицо Иванова перекошено от злости, боли и ненависти. В его глазах читалась животная, слепая ярость.

— Сука… — просипел он, выхватывая нож.

Он поднялся, неуклюже рванулся ко мне — вероятно подвела плохая координация из-за удара по голове. Я приложил минимум усилий, почти не уворачивался. Подпустив его ближе, я развернулся на каблуках, поймал его вооружённую ножом руку в замок. Затем, используя инерцию его же броска, и с силой швырнул его через бедро. Он тяжело рухнул на пол, с грохотом врезавшись в один из ящиков. Воздух с шумом вырвался из его лёгких, он закашлялся. Нож почти незаметно отлетел куда-то в угол.

Он развернулся, начал подниматься. Времени на раздумья у меня уже и не было. Я выхватил из-за пояса пистолет Вильямса с уже прикрученным глушителем. Почти не целясь, я нажал без раздумий нажал на спуск.

Выстрел в замкнутом пространстве прозвучал как глухой хлопок. Пуля вошла предателю точно в лоб. Его тело вздрогнуло, откинулось на спину и замерло. Окончательно. Предателям — собачья смерть. Обычно, такие люди долго не живут, редко кому удается.

Я тихо выдохнул. Итак, в помещении осталось двое. Один живой, но без сознания, свидетель. Высокопоставленный офицер ЦРУ. Но он мне нужен был только для того, чтобы свалить из лагеря. Доставлять его к нашим я не собирался — этого урода уже один раз отпустили, второго раза не будет. Как только угроза минует, а мы будем далеко отсюда, я без колебаний продырявлю башку и ему. Достал уже, гнида. Который раз попадается мне на пути.

Нужно обыскать стол Вильямса. Чуйка подсказывала мне, что там может быть что-то полезное.

И верно. Во втором ящике стола, в плоской жестяной коробке я вдруг обнаружил небольшой пузырек с бесцветной жидкостью и два небольших шприца. Это показалось мне странным — это точно не наркотик. На кой черт его хранить здесь?

Не поленился, отколупал резиновую пробку, осторожно понюхал. Надпись на этикетке не была знакомой, зато резкий запах был определенно мне знаком. Да, точно знаком. Черт возьми, да это же такая же дрянь, какую мне вколол тот ефрейтор, когда люди Калугина перебрасывали меня на дачу генерала в Таджикскую ССР. Это точно оно. На запахи у меня память хорошая.

Вот и решение. Тут главное не переборщить.

Я набрал в шприц малую дозу. Сделал быстрый укол в предплечье Вильямсу. Должно подействовать быстро.

Время истекало. Я нахлобучил на голову упавшую во время короткой схватки кепку, затем очки. В отражении оконного стекла, в сумерках, я видел не себя, а своего в этой обстановке бойца — помесь местного и иностранного советника. Очки Вильямса скрывали глаза и верхнюю часть лица. Если медлить, то довольно быстро этот аксессуар на лице станет бесполезным — закат в самом разгаре.

Тело Иванова я спрятал за ящиками, накрыв какими-то тряпками. Джон не должен его видеть. Его безусловно найдут, но это будет уже потом. Когда меня тут не будет.

Теперь мне предстояло самое сложное.

Я энергично встряхнул Вильямса за плечо.

Пару раз хлопнул по щекам. Взял со стола фляжку с холодной водой, плеснул ему в лицо.

Он застонал, кое-как придя в себя. Приоткрыл глаза. Его взгляд был мутным, полным боли и непонимания.

— Что… Урду?.. — пробормотал он, с трудом фокусируясь на моем лице, частично скрытом тенью. Кажется, его уже повело.

Я прямо на ходу придумал новый план, согласно которому, я не Громов. Я — Урду.

— Вставай! — я приподнял его, действуя резко и уверенно, не оставляя времени на вопросы. — Уходим отсюда, Громов сбежал. Нам нужно к одноэтажному зданию. Скорее всего, он сейчас там. Пытается освободить майора. Быстро!

— А? Что?

— За мной!

Само собой, учитывая на редкость поганое самочувствие, тормозящее действие укола и бардак в голове, он подчинился. Вероятно и впрямь посчитал, что я и есть его помощник Иванов. Хрен его знает, какие там у него в голове галлюцинации сейчас. Я тогда тоже «мультики» видел, правда совсем недолго.

Опираясь на меня, пошатываясь, он с трудом поднялся на ноги. Я поддерживал его под руку, старательно изображая его же помощника, и одновременно анализировал все происходящее. Попутно, направлял и подталкивал ЦРУ-шника к выходу.

Мы вышли в коридор. Пусто. Выстрел, похоже, не услышали, либо охранник ушел на первый этаж, по каким-то своим делам.

Мы медленно двинулись по коридору. Каждый шаг отдавался в висках гулким эхом. Я шёл, опустив голову, но глаза за тёмными стёклами сканировали всё вокруг. Охранник у выхода кивнул Вильямсу, на меня бросил беглый, безразличный взгляд. Кажется, сработало.