– А то на жаре запах будет такой, что внутрь и не сунешься, – иронично добиваю я. – Увидите паутину, смахните её веником, он в углу стоит.
«Пусть знает, что это ещё цветочки!»
– Паука не убивайте, он комаров, слепней и мух отгоняет!
Я к тому пауку по имени отчеству обращаюсь и рассказываю последние новости, чтобы и дальше Павел Пузикович служил защитой уязвимых мест от подлых укусов в самое неподходящее время.
«Надеюсь, у него нет арахнофобии?»
Таир стоит небоскрёбы, он неприлично богат и не станет мириться с такими неудобствами. Точно не станет! Душа больше нет, в туалете жуткое амбре, дом маленький, комната одна. Как и кровать.
«Даже если нет. Точно, укатит!»
А я забуду прошедшие несколько часов, как страшный сон, и только обломки будут напоминать о стихийном бедствии по имени Ева и её богатеньком отце и потрясающим телом и стальным...
«Взглядом, Дея!» – осаживаю себя.
Смотрю на кабинку в ожидании шоу.
«Три. Два. Один!»
Но ничего не происходит. Горожанин не выпрыгивает оттуда с дикими криками и в приспущенных штанах. Даже капельку разочаровывает, хотелось, чтобы не я одна смотрелась глупо, размахивая «белым флагом».
Таир выходит с о-о-очень задумчивым видом, и я сдерживаю улыбку. Конечно, его потрясли «удобства», но как мужчина, он не позволил себе резких телодвижений. Даже моет руки в старом подвешенном умывальнике и с тоненьким кусочком хозяйственного мыла, а потом бросает на меня косой взгляд.
Я резко поворачиваюсь и иду к дому, осознавая, что снова выставила себя не в лучшем свете. Со стороны моё внимание смотрелось странно, но я всегда могу объяснить это заботой о жизни и здоровье драгоценного защитника Павла Пузиковича.
Вхожу в дом раньше Таира и вижу на столе ряд обкусанных пирожков. Ева сыто икает и настороженно смотрит на меня:
– Ты обещаля, что покатаешь на Мерседесе!
– На Мерседес, – поправляю я и поясняю Таиру, который входит следом: – Это кличка коровы. В честь…
– Героиня романа «Граф Монте-Кристо», – понимающе кивает он и садится за стол. Берёт одни из обкусанных пирожков и спокойно отправляет себе в рот. Прожевав, уточняет: – Вы поклонница творчества Дюма?
– Мне с детства очень нравится эта история, – с улыбкой делюсь я. Улыбка тает, и с губ срывается: – К сожалению.
– Почему, к сожалению? – прожевав второй пирожок, интересуется Таир.
Да потому что, мечтая о сказке и о сильном мужчине, который не сломается под напором судьбы, я совершила самую большую ошибку в своей жизни. Хочу сохранить свою тайну. Особенно от Таира, но при этом мне хочется рассказать ему всё.
Замираю в растерянности.
«Я ни с кем, кроме бабы Поли, не делилась своей бедой. Почему мне хочется открыться этому человеку?»
Глава 12
За столом воцаряется молчание. Тишину нарушает лишь Ева, которая шумно пьёт кохье молоко. Отставив пустую чашку, она выдыхает с удовольствием:
– А-а-а!
А потом вдруг вскакивает и, съёжившись, смотрит на Таира:
– Хочу в туалет!
– Я отведу, – хором говорим с Таиром.
Но девочка отрицательно мотает головой:
– Я сама!
Отец девочки показывает ей в окно на будку, шепчет что-то на ухо – наверное, даёт инструкции, и малышка убегает. Выскакивает из дома, хлопает дверь, раздаются шаги по крыльцу и становится тихо.
– Если рухнет и туалет, у нас будут большие проблемы, – проследив, как ребёнок исчезает в кабинке, замечаю я.
– Не волнуйтесь, Добродея, – уверенно отвечает мужчина. – Я решу все ваши проблемы.
Вздрагиваю и смотрю на него с лёгким осуждением:
– Не говорите так.
– Почему? – хмурится Таир.
– Вы дарите другим надежду этими словами, – горько улыбаюсь я. – Лучше не иметь надежды, чем терять её. Это больно, знаете ли.
И снова наступает молчание. Я тревожно посматриваю на кабинку, удивляясь, что та ещё стоит на месте.
– Вам очень идёт это платье, – неожиданно меняет тему мужчина.
– Что? – удивляюсь я и оборачиваюсь. – Э… Спасибо за комплимент.
«Корова в кружевах!» – слышу другой мужской голос, который никак не удаётся вытравить из головы и памяти.
– Оно принадлежало бабушке Поле, – поясняю я, расправляя крылышки на полных плечах. – Совершенно новое, похоже, она берегла его для особого случая.
– Очень женственное!
Таир скользит взглядом по моей фигуре, и я замираю, не зная, как реагировать. Если поверю, а он рассмеётся и скажет что-то резкое? А отмахнусь – вдруг обидится? Смущённо расправляю складки на талии и кусаю губы. А потом решаюсь:
– Таир Натанович, вам когда-нибудь хотелось рассказать совершенно незнакомому человеку что-то очень личное?
Мужчина удивлённо приподнимает брови, и я торопливо поясняю:
– Почему-то мне хочется доверять вам. Может, дело в том, что вы так любите дочь, что прощаете ей все неурядицы. Я когда-то была такой же, как Ева. Жутко неловкой и бестолковой. А один человек наказывал меня…
Осекаюсь, ощущая нехватку воздуха. Грудь давит, сердце стучит, но я очень горда. Я смогла! Рассказала о своём кошмаре практически первому встречному. А ведь бабе Поле я только через полгода смогла открыться, едва сознания не лишалась от попытки хотя бы слово сказать. Выходит, бабушка была права, и однажды моя душа исцелится от старой боли?
Это безумно обнадёживает. Дарит шанс на нормальную жизнь!
Таир посматривает с тревогой и опасением:
– Кто этот человек, Добродея?
– Это… – набравшись храбрости, начинаю я.
Но слышу детский визг и вскакиваю с места:
– Павел Пузикович!
– Ева! – подрывается с места мужчина.
Мы бежим к выходу, сталкиваемся в дверях, и у меня выбивает весь воздух из лёгких:
– Ох!
– Замрите, – вдруг властно велит Таир, и я затаиваю дыхание, во все глаза смотрю на него. – Не двигайтесь!
Мимо крыльца проходит Ева, смотрит на свои сложенные лодочкой ладошки и приговаривает:
– Какой ты хорошенький! Какие милие ляпки! Паучёчек мой!
Так она от радости визжала? А я решила, что ребёнок испугался до икоты. Это успокаивает, вот только идёт она к сараю. Бедовую девочку уже не видно из дома, а я начинаю волноваться за скотину:
– Ева!..
– Не двигайся, сказал, – неожиданно рявкает Таир.
И с силой властно вжимает меня в стену.
Глава 13
Поднимаю взгляд, смотрю на мужчину со смесью смущённого трепета и праведным возмущением:
– Что вы себе позволяете? Думаете, раз я простая доярка, значит, растаю перед потрясающим мужчиной с шикарной тачкой? Я не такая!
Таир смеётся, взгляд его подозрительно довольный:
– Значит, вы считаете меня потрясающим?
– Мы снова на «вы»? – вскидываю бровь.
А у самой сердце так и колотится, ноги становятся ватными и очень хочется ощутить его невероятное «орудие», но я мысленно даю себе оплеуху.
«Он женат, Дея! У него дочь!»
– Простите, что перешёл все границы, – мужчина многозначительно посматривает на мою пышную грудь. – Но вы зацепились платьем за гвоздь. Ещё миг, и красивое платье было бы испорчено.
«А Таир получил бы возможность лицезреть все мои прелести, не прикрытые даже мокрой тканью», – ужасаюсь я и шевелю плечами.
– Где гвоздь? Я ничего не чувствую!
– Прямо вот тут, – мужчина опускает ладонь и касается моего бедра.
У меня вспыхивают звёздочки перед глазами… Потому что я машинально дёргаюсь и ощущаю боль в пятой точке.
– Ай!
– Сказал же не двигаться! – недовольно цедит Таир и, присев на корточки, смотрит на мой филей: – Непослушная! Ну вот, теперь не только платье порвала, но и поранилась.
Я же едва дышу, глядя на его густую шевелюру тёмных волос. Кое-где виднеются серебряные нити – явные следы от нервов, потраченных на гиперактивную дочь. Но седина Таиру к лицу, придаёт благородства и мужественности.
Цокнув языком, мужчина поднимается и кричит:
