– Слёмано!
– Ева, – многозначительно смотрю на неё.
– Это тоже нужно починить! – хитрит крошка.
– Нет, – отрицательно качаю головой. – Это игрушка для козочек. Как и вон то подвешенное колесо!
– Игрушки?! – округляет глаза Ева и хихикает: – Они что, маленькие?
– Козочки очень игривые, – шепчу я и улыбаюсь. – Хочешь покажу?
Она радостно кивает, и мы играем с Розочкой и Беляночкой, пока Таир занимается забором. Мужчина приносит новые доски и улыбается каждый раз, когда проходит мимо нас, а мне хочется провалиться сквозь землю.
«Представляет меня на корове? – вспоминая свою выходку, мучаюсь я. – Ну зачем залезла на Мерседес? Тебе восемь или тридцать восемь?»
Но ничего не могу с собой поделать. Стоит Таиру оказаться рядом, в голове самые буйные тараканы, о которых я и не подозревала. Я будто сбрасываю двадцать лет и становлюсь юной и легкомысленной.
«Ни к чему хорошему это не приведёт, – призываю себя очнуться и вернуться с небес на землю. – Ты только выставляешь себя посмешищем!»
Пытаюсь сосредоточиться на игре с девочкой и козочками. Все три скачут, как… козочки! Ева заливается смехом, когда Беляночка бодает качающееся колесо, а Розочка бодать не может, – комолая она. Только скачет и блеет, будто умоляя рогатую козу уступить место.
Девочка совершенно бесстрашно берёт Беляночку за рога и отводит в сторону:
– Всё, теперь очередь Розочка!
– Ты прекрасно справляешься, – хвалю малышку.
– Разумеется, – гордо кивает очень отважная девочка.
Ева не боится пауков, не хнычет от укусов комаров, не бегает от пчёл. Я всё больше проникаюсь к ней тёплыми чувствами и боюсь, что буду скучать, когда Таир увезёт её в город. Не говоря уже о самом мужчине. Папа и дочь тут всего ничего, а мне уже хочется, чтобы семья Горских осталась здесь навсегда.
Глава 24
Мне так нравится ощущать себя частью этого семейства. Конечно, я им никто, но помечтать мне никто не запрещает! Мысли Таир не читает, и хорошо. А то я уже с ним дом построила, дерево посадила и братика Еве заделала…
Два раза!
Положив ладонь на своей и без беременности выступающий живот, улыбаюсь приятным мыслям. Неожиданно мой желудок отзывается жалобным ворчанием, и звук слышит даже Ева. Закрыв рот ладошкой, она смеётся, и я невольно улыбаюсь. Смотрю на небо:
– Солнце уже начинает клониться к закату, а мы сегодня только позавтракали. И куда время ушло?
Бала Поля всегда говорила, что время для несчастных тянется, а для счастливых бежит. И была права. Когда-то несколько месяцев показались мне десятилетием, а сейчас день прошёл, будто минутная стрелка покачнулась.
Таир и его дочка делают меня счастливой одним своим присутствием! Поворачиваюсь к мужчине, который вдумчиво заколачивает гвозди, и кричу:
– Пора обедать!
Мужчина опускает молоток и, глянув на часы, неторопливо поднимается. Шагает ко мне и, закинув молоток на плечо, добродушно усмехается:
– Да уж скорее ужинать.
Сердце пропускает сразу несколько ударов.
«Вот это да!»
Футболка Таира намокла и облепила его потрясающее тело, обрисовывая все кубики пресса, каждую мышцу, натруженную за день.
«Он-то работал, а ты с ребёнком играла!» – укоряю себя.
Спохватываюсь и горячо обещаю:
– Я приготовлю кашу. И пироги напеку! А хотите, щи сварю? У меня хорошо получается, даже ложка стоит!
Оба замираем, не дыша, и у меня перед внутренним взором стоит совсем не ложка! Судя по пристальному взгляду Таира, мужчина тоже в этот момент вспоминает, как я в его штаны вцепилась.
А мимо проносится Розочка, за которой, улюлюкая, будто индеец, несётся Ева. На девочке венок из травы, лицо измазано грязью, но мужчина смотрит лишь на меня.
– Вы точно ничего не видели? – хрипловато уточняет он. – Тогда… Ну вы понимаете.
– Тогда… – неопределённо тяну я и решаюсь сказать правду: – Тогда я всё видела, Таир Натанович. Простите мою ложь. Я не хотела вас в неловкое положение ставить…
Осекаюсь, осознав, что снова что-то не то ляпнула. Вокруг нас приставучим слепнем витает неопределённость и недосказанность. И теперь, когда я призналась, кровь начинает стремительнее течь по венам, к щекам приливает жар.
Мужчина щурится и, рассматривая моё покрасневшее лицо, а потом жарко выдыхает:
– Хочу!
На меня будто горящие угли из ведра вывалили! Стою, не могу дышать, только глазами вращаю. Что он сказал? Да быть не может! Я же в два раза толще Таира. А он такой привлекательный, мускулистый… Богатый! Ему доступна любая красотка с обложки глянцевого журнала.
«Но ложка стояла на тебя!» – голосит упрямая надежда.
Но я не спешу радоваться неожиданному счастью, а сначала уточняю:
– Чего вы хотите, Таир Натанович?
– Каши, пирогов и щей, чтобы ложка стояла! – широко улыбается он и хитро уточняет: – А вы о чём подумали?
– О том, что всё это в вас не влезет, – понимая, что меня раскусили, лепечу я.
Таир делает шаг ко мне, сокращая расстояние.
– А в вас?
От аромата его тела кружится голова, и я отступаю, чтобы не таять от близости роскошного мужского тела.
– Не стоит издеваться над простой дояркой, – предупреждаю Таира и ехидно добавляю: – Над простой дояркой, которая будет готовить вам еду. Вдруг у меня солонка в руках дрогнет?
– А знаете, что говорят, если суп пересолен? – лукаво прищуривается мужчина. – Что повариха влюбилась.
Глава 25
Видно, что мужчина желает продолжения череде признаний. Но зачем это Таиру? Дразнит меня? Хочет унизить? Посмеяться над чувствами деревенской простушки? Качаю головой и отступаю на шаг.
– Пожалуй, солонку я буду держать очень крепко! А вот перечницу не обещаю.
«Будут и у тебя красные щёки!» – мстительно добавляю про себя.
И тут в меня сзади что-то врезается. Взмахнув руками, я подаюсь вперёд с криком:
– Ой!
И попадаю прямиком в объятия Таира. Как ни странно, мужчина выдерживает мой вес, и мы не падаем. Бросив молоток, обнимает меня и помогает устоять на ногах. Смотрит заботливо:
– Всё в порядке? – А потом бросает суровый взгляд за моё плечо: – Ева!
– Это не я! – слышу уже привычные три слова. Малышка добавляет с возмущением: – Это Беляночка.
Осторожно высвобождаюсь из чарующих объятий Таира и, потирая мягкое место, болезненно морщусь:
– Она в жизни не бодалась. – Делаю шаг к козе: – Что слу?.. Ох!
Беляночка бодает меня в бедро, и я снова попадаю в объятия Таира.
Ева смеётся:
– Беляночка хочет, чтобы ты вышла замуж за папу!
Смущённо высвободившись, я бросаю на мужчину короткий взгляд и ворчу:
– Милая, такие, как твой папа, на доярках не женятся.
– Почему вы так решили? – серьёзно спрашивает Таир и тут же деловито признаётся: – Если женщина мне понравится, я женюсь на ней, невзирая на профессию.
Смотрит на меня, будто ждёт ответа. Но что на это можно сказать? Я молча хватаю разыгравшуюся козу за Беляночку и веду в сарай. Розочка бежит за нами, а Мерседес продолжает меланхолично жевать траву. Ева помогает мне привязать коз, а потом громко спрашивает:
– Тебе не нравится мой папа?
– Что ты? – тут же отвечаю я и доверительно сообщаю: – Твой папа очень хороший человек. Как он может не нравиться?
– Значит, тебе не нравлюсь я? – выпятив нижнюю губу, обиженно тянет девочка. – Поэтому ты не хочешь замуж за папу? Знаю! Моя мама тоже меня бросила. Я плохая!
Она всхлипывает, и я порывисто обнимаю ребёнка. С чувством говорю:
– Ты очень милая! Я бы не отказалась от такой дочки.
Личико Евы тут же светлеет:
– Я тоже хочу такую маму, как ты. Ты добрая! А ещё у тебя есть козы и корова.
Усмехаюсь и, отпустив ребёнка, наливаю в поильник воды из ведра:
– Не думаю, что твоего папу соблазнит такое приданое. К тому же я старая для женитьбы, малышка. Мне уже тридцать восемь годков!
