– Потому что мы приезжали сюда три года назад, – отвечает за дочь Таир. Он вносит в дом большой чемодан и маленький розовый рюкзак, увешанный игрушками и блестящими брелоками, ставит на пол и продолжает: – Бабушка Пелагея родственница моего близкого друга. Иван очень хотел её навестить, когда приезжал из Мурманска, потому мы вместе посетили деревню «Вперёд».

– Вот в чём дело, – облегчённо вырывается у меня.

Ева, спрыгивая с лавки, бежит к своему рюкзаку, а потом несёт его к кровати и вываливает на покрывало всё содержимое.

– Телефон! – радуется малышка и, включив смартфон, утыкается в игру.

– Полчаса, – сурово предупреждает Таир и снова поворачивается ко мне. – Где я могу переодеться?

Я невольно посматриваю вниз, на его пояс, боясь заметить выступающее оружие, но, одежда уже не топорщится. Должно быть, мужчина спрятал пистолет в машине, и это меня немного успокаивает.

«Раз не наследник, то надо побыстрее выдворить незваных гостей», – решаю про себя.

– Здесь, – отвечаю мужчине и показываю на закуточек, отделённый от основной комнаты старой печью: – А я пока подожду на кухне. Поставить для вас чай? Я сама его собрала!

– Тогда точно не нужно, – поспешно открещивается Таир.

Я обиженно поджимаю губы, ухожу на кухню и зажигаю конфорку.

– И зря, – наливаю в чайник воду из ведра. – Отличный сбор, между прочим. Для здоровья полезно, а ещё очень вкусно. Лист смородины, мята, мелисса и липовый цвет…

– Ева, нет! – внезапно рявкает Таир.

А затем раздаётся жуткий грохот и звон бьющегося стекла.

Дикий визг разливается по дому, и я, бросив всё, вбегаю в комнату. Так и замираю от открывшегося зрелища. Таир стоит в одних трусах и на вытянутых руках держит извивающуюся дочь. Взгляд тут же притягивается к крепким бицепсам мужчины. Они будто живые змеи перекатываются под загорелой кожей, завораживая меня.

Таир словно вылеплен талантливым скульптором, и его идеальное тело потрясающе красиво! Широкие плечи, напряжённый торс и кубики пресса, которые я лишь на фото видела. Мощные бёдра, крупные икры и привлекательные стопы.

Как стопы могут быть привлекательными, для меня остаётся загадкой, но при взгляде на ноги Таира других мыслей просто не возникает. У мужчины даже пальцы на ногах красивые! Отмечаю, что второй пальчик длиннее большого.

«Палец Мортона», – вспоминается мне.

Или, как ещё это называют, греческая стопа. Такое строение встречается у каждого десятого и, как правило, не причиняет дискомфорта. Считается, что мужчина с таким строением будет под каблуком у жены, но я не представляю, что Таир может быть подкаблучником.

«Кстати, а где его жена? – задаюсь неожиданным вопросом, – Почему он приехал в деревню только с ребёнком? Занята? Или?..»

– Добродея! – рявкает Таир, отвлекая меня от потока мыслей. – Вас так сильно испугал вид моих трусов?

– Что? – растерянно моргаю и мотаю головой: – Нет, конечно. Что я, трусов не видела?

«Таких действительно не видела, – отмечаю, глянув на плавки мужчины. – Ого, какой бренд! Да эти труселя стоят, как весь мой гардероб!»

Не говоря о том, что подчёркивают всё, что скрыто тонкое шёлковой тканью. И снова я думаю о жене Таира, на этот раз отчаянно ей завидуя.

– Почему вы застыли? – перекрикивая плач девочки, одёргивает меня мужчина. – Разве не собираетесь нам помочь?

– Чем помощь? – едва ворочаю языком, всё ещё находясь под впечатлением от близости такого шикарного представителя сильной половины человечества.

От него даже аромат приятный исходит! Перебивая запах навоза, меня окутывает дымка свежескошенной травы и морской соли. И сразу мысленно выстраивается картинка, как Таир стоит посреди поля клевера и, широко замахиваясь косой, срезает под корень сочную зелень. Он обнажён по пояс, а на загорелой коже, под которой бугрятся мышцы, блестят капельки пота…

– Хотя бы подметите осколки! – вырывает меня из грёз злой мужской голос.

Вздрогнув, наконец могу отлепить взгляд от этого Аполлона и опускаю голову, глядя под ноги. Ахаю в ужасе – вокруг всё усыпано осколками битой посуды. И, заметив распахнутые створки старенькой горки, шепчу:

– Это же был любимый сервиз бабы Поли!

Но горевать некогда – Таир стоит босиком, а его дочь визжит, не переставая и извивается. То ли испугалась, то ли поранилась. Хватаю веник и принимаюсь подметать. Сгребая звенящие осколки в сторону, первым делом освобождаю мужчине путь к кровати, на которую тот садится.

– Ева, – поставив дочь на колени, Таир заглядывает девочке в глаза. – Где больно? Покажи!

Малышка постепенно успокаивается и, крепко обняв папу за шею, только всхлипывает. Таир внимательно осматривает дочь, но, судя по всему, она не пострадала.

– Баба Поля очень берегла этот сервиз, – заметая осколки на алюминиевый совок с высокими бортиками, сообщаю я. – Ручная роспись… Видите берёзки? Впрочем, уже не понять, что здесь было нарисовано. Что случилось?

– Это не я! – неожиданно громко вскрикивает Ева и смотрит на меня злым волчонком.

– А кто тогда? – хмыкаю я и сваливаю осколки в мусорное ведро. – Твой папа?

– Я оплачу ущерб, – сурово вмешивается Таир.

– Не нужно, – внимательно осматривая пол в поисках упущенных осколков, я качаю головой. – Бабушке Пелагее деньги уже не нужны. Мне лишь жаль, что память, которая осталась после неё, превратилась в груду бесполезных осколков.

Мужчина давит меня тяжёлым взглядом:

– Бабушка умерла?

– Год назад, – тихо сообщаю я. – Вы не знали?

Таир отрицательно мотает головой и невпопад говорит:

– У вас голоса чем-то похожи. И комплекция.

– Да, я толстая, – обиженно отвечаю ему. – И голос старый. Спасибо, что сообщили мне об этом!

Резко выдёргиваю пакет из ведра:

– Отнесу мусор… Ай!

Ощутив внезапную колющую боль, роняю пакет и смотрю на струйку крови, скользящую по пальцу. Таир вмиг оказывается рядом со мной и хватает за запястье. От близости потрясающе привлекательного и полуголого мужчины сердце начинает отплясывать джигу.

Но Таиру этого будто мало! Он вдруг наклоняется и легонько дует на ранку, едва не касаясь кожи твёрдыми красиво очерченными губами.

У меня едва ноги не подкашиваются!

– Аптечка где? – резко спрашивает мужчина, вырывая меня из охватившей эйфории.

– А? – растерянно моргаю и, стараясь не смотреть на его грудь, веду плечом. – Ну… Нет её. Подорожник приложу!

– Сядьте, – велит Таир и принудительно подводит меня к стулу. – Не двигайтесь.

Оборачивается и сурово смотрит на дочь:

– Тебя это тоже касается.

Ева обиженно надувает губки и берёт смартфон, из которого раздаётся весёлая игровая музыка. Девочка делает вид, что кроме игры её ничего не волнует. Таир стремительно идёт к раскрытому чемодану, выуживает из него светлые хлопковые шорты и надевает их. Достаёт пляжные шлёпки, суёт в них свои потрясающе красивые стопы, достойные эти самые шлёпки рекламировать на телевидении, а потом спешит к выходу.

– В машине есть аптечка. Сейчас принесу!

Слышу, как пиликает сигнализация, через минуту снова, и мужчина возвращается. Замирает с аптечкой в руках:

– А где Ева?

– Так вот же… – оборачиваюсь, чтобы показать на спокойно играющую девочку, но кровать пуста. – Только что здесь была!

– Куда вы смотрели?! – рычит Таир и быстро заглядывает под кровать, потом на кухню. – Погреб закрыт? А чердак?

И тут слышим истерически-протяжное:

– Бе-е-е-е!

– О, нет, – выдыхаю я.

– Что «нет»? – настораживается мужчина.

Но я уже бегу к выходу, спускаюсь по ступенькам крыльца и пересекаю двор на крейсерской скорости. Лишь бы спасти ребёнка, который неразумно решил поиграть с козой. Но не успеваю.

– Па-па-а-а! – раздаётся громкий плач. – Казя меня зябодаля!

Таир легко обгоняет меня и первым врывается в сарай. Будто хищный зверь, кидается внутрь, а я спешу за мужчиной. И мы застаём такую картину. Перегородки, которая отделяла коз от коровы, и в помине нет, лишь на полу валяются части. Кто тут всё сломал, вопросов не возникает.