– Надо окружить дом дренажной канавой, – продолжая что-то записывать, бормочет мужчина. – Может, вырыть колодец во дворе? Должно снизить уровень грунтовых вод.

– Отличная мысль! – радуюсь я. – Не придётся ходить к общему колодцу. А ты ловко придумал про колодец. И руки у тебя из правильного места. Наверняка, и дом бы смог построить.

Таир поднимает голову и смотрит на меня с изумлением, а потом поворачивается к окну, из которого видны остатки дома бабы Поли.

– Верно… Проще построить дом заново, с водопроводом и канализацией.

Цепенею, не веря ушам:

– Ты действительно хочешь здесь жить?

Мужчина смотрит на меня снизу вверх:

– А ты не хочешь?

«Да кто меня спрашивает?» – теряюсь я.

И тут вмешивается Ева. Подбегает ко мне и обнимает:

– Живи с нами, тётя Дея! Я буду звать тебя мамой!

У меня дар речи отнимается. Погладив ребёнка по голове, только вздыхаю.

«Да я бы рада».

– Что скажешь? – хитро поглядывает на меня Таир.

– Э…

«Дразнит меня?»

Осторожно отвечаю:

– Я не против, если вы поселитесь рядом. Буду приносить вам свежее молоко. А ты Ева всегда можешь поиграть с Розочкой и Беляночкой. А иногда даже прокатиться на Мерседес!

– Хочу прямо сейчас! – восклицает девочка.

Я оставляю тесто подниматься, а сама веду её к выходу. Оглядываюсь у двери, но Таир на меня не смотрит. Взгляд направлен в экран телефона, губы сжаты в линию.

«Наверное, что-то по работе», – вздыхаю я и выхожу из домика.

Вечером, как Ева засыпает, мы с Таиром идём на нашу лавочку с кружками. В моей – кипячёное молоко, в его – парное. Стоит сесть, как мужчина сообщает деловым тоном:

– Мне нужно уехать на день или два.

– Плохие новости с работы? – волнуюсь я.

– Просто нужно моё присутствие на одном из объектов, – поясняет мужчина и разом осушает кружку.

Поднимается, и я тоже. Растерянно говорю:

– Раньше ты смаковал. Так сильно расстроен из-за объекта?

– Верно, – выдыхает мужчина и касается указательным пальцем моего лба. – Из-за вот этого объекта. Очень-очень расстроен!

– Из-за меня? – искренне удивляюсь я. – Но почему?

Таир наклоняется ко мне и спрашивает ледяным тоном, от которого по спине бегут мурашки:

– Я для тебя развлечение? Городской дурачок, который бесплатно забор поставит? С которым можно без обязательств в палатке покувыркаться?

– Зачем ты так? – моргаю, ощущая, как к глазам подступают слёзы. – Что я такого сделала?

– Отказалась жить с нами, – холодно припечатывает Таир.

– Но вы же пошутили! – всплеснув руками, восклицаю я. – Кто захочет жить с такой коровой, как я?

– Да прекрати уже! – рявкает мужчина, и я сжимаюсь от страха.

Отшатнувшись, запинаюсь за лавку и, выронив кружку, падаю… Ударилась бы головой о новый забор, но Таир бросается ко мне и я утыкаюсь в него. Мужчина же стонет от боли и, осев, кривится. Схватившись за плечо, морщится, а я пугаюсь ещё сильнее:

– Прости! Я такая неловкая! Как…

– Я в порядке! – перебивает Таир. Колет меня предупреждающим взглядом, и я прикусываю нижнюю губу. – Чтобы ты ни думала обо мне, скажу прямо. Я не трачу драгоценное время на случайные интрижки. Со дня, когда жена ушла, ты первая женщина, с которой я разделил постель.

Верю ему. Память услужливо подкидывает доказательство – картинку, когда я в его штаны случайно вцепилась. И то, что такая реакция у Таира случилась только на меня, бесконечно радует. Сажусь рядом, смотрю на палатку, в которой мы провели столько прекрасных ночей. Так мне проще продолжать.

Не глядя на мужчину, тихо говорю:

– Я объясню, почему так себя веду. Мне давно пора было рассказать, но это больно. Когда я была молодой и наивной, то вышла замуж за ветеринара, который приехал из города. Он был добр к животным, и меня это подкупило. Но со мной он обращался… Хуже.

Не могу подобрать другого слова. Таир хватает меня за руку и заставляет посмотреть на себя.

– Он бил тебя?!

Его взгляд темнеет, у кончиков губ появляются жёсткие складки. Не в силах говорить, я киваю и отворачиваюсь. Набравшись смелости, продолжаю:

– Никто не верил. Никто не мог помочь. Ведь он мой муж. Говорили, что я сама виновата, потому что ломаю всё, к чему прикасаюсь. Я думала, что живу в аду! Но однажды из города приехала женщина с ребёнком. Оказалось, наш брак не действительный. Это стало моим спасением! Тот человек уехал со своей семьёй в город…

Замолкаю, с ужасом вспоминая продолжение.

– Он вернулся? – тихо интересуется Таир.

Он берёт мою ладонь и ласково пожимает её, и это придаёт мне сил.

– Через пятнадцать лет, – шёпотом отвечаю я. – Тогда я поняла, что время моего замужества было почти сказкой.

– Что он с тобой сделал? – почти рычит Таир.

Поворачиваюсь к нему и признаюсь сквозь слёзы:

– Не смогу сказать этого вслух. Но тогда и начался настоящий ад.

Мужчина резко выдыхает и прижимает меня к себе, а я рыдаю в голос, изливая всю боль, что пришлось испытать. И впервые слёзы приносят облегчение. Может, потому, что я выплакалась именно Таиру?

Успокоившись, слушаю сильное биение сердца мужчины и ощущаю, что готова рассказать ему больше, чем кому бы то ни было. Открыть сердце и душу.

– Он обращался со мной, как с коровой, – тихим, бесцветным голосом говорю я. – Держал в хлеву, кормил из корыта…

Слова льются из меня сами, будто некто вскрыл старый нарыв, и возникает ощущение, что я говорю о ком-то другом. О женщине, которая умерла в том хлеву. Но я сбежала! Спряталась в другой деревне, у бабы Поли. Выжила. Более того. Смогла снова полюбить. Ведь я не открылась бы тому, к кому не испытывала сильных чувств.

– Я найду этого мерзавца, – в ярости цедит Таир и прижимает меня к себе ещё сильнее. – И когда найду… Тебе лучше не знать, что будет.

– Не надо, – обнимаю его в ответ. – Он давно в прошлом, а ты в настоящем… Вы в настоящем. С Евочкой! Я не отказываюсь жить с вами, Таир. Я очень-очень этого хочу! Но хочешь ли ты?..

– Дурочка, – он целует меня в висок. – Разве ещё не поняла? Я бизнесмен. Каждое моё слово – это твёрдый фундамент. Ты смело можешь положиться на меня!

– Тогда… – Отстраняюсь и, вытерев мокрые щёки, улыбаюсь Таиру. – Я согласна жить с вами. Нет… Буду счастлива!

– Значит, завтра утрясу вопрос с землёй и началом строительства, – деловито продолжает мужчина. – Скоро мы переедем в новый дом! А здесь поставим утеплённый сарай для скотины.

Дальше рассказывает о планах, а я тихо млею от счастья.

Это моя награда за то, что пережила в прошлом?

– Не хочу! – на всю улицу кричит Ева. – Не-е-е-т!

Таир поднял девочку очень рано, едва я успела подоить корову и коз, и малышка отчаянно сопротивляется возвращению в город. Она цепляется за перила крыльца, выкручивается из рук отца и пытается сбежать в колючие кусты крыжовника, чтобы Таир не достал дочь.

– Ненавижу садик! Не хочу! Нет! Пусти… Я слёмаю зябор!

Она снова начинает коверкать слова, и я не выдерживаю.

– Оставь Еву со мной, – предлагаю Таиру. – Если доверишь её мне, глаз не спущу.

– Хочу с тётей Деей! – тут же переобувается девочка. – С Мерседес, Розочкой и Беляночкой! Хочу остаться!

– Довольно! – рычит Таир и опускает девочку на ноги.

Ева тут же бежит ко мне и, с размаху уткнувшись в меня, обиженно смотрит на папу:

– Не люблю тебя. Люблю тётю!

– Ладно, ладно, – проведя пятернёй по густым волосам, сдаётся мужчина. – Оставайся. Но если Дея пожалуется на тебя…

– Не пожалюется, – зло выпаливает Ева.

Я цокаю языком и качаю головой. Девочка тут же исправляется:

– Не пожалуется! – мило улыбается она. – Обещаю!

– Если что потребуется, звони, – Таир подходит ко мне и касается щеки. – Привезу, что нужно.

Ева хихикает и отворачивается.

– Целуйтесь уже, – громко говорит она и, обернувшись, хитро смотрит на нас. – Как вчера!