— Готовы. Команда работает отлично. Все горят, все стараются.

— Вижу, — директор кивнул. — Я сегодня по студии ходил, смотрел. Везде ваши люди — кто декорации готовит, кто технику проверяет. Энергия чувствуется. Это хороший знак.

— Я думаю, у нас получится.

— Я тоже так думаю, — Борис Петрович встал. — Ладно, не буду мешать. Работайте. Если что понадобится — обращайтесь.

Когда директор ушёл, Володя ещё раз просмотрел все документы, все планы, все списки. Кажется, они ничего не забыли. Всё готово.

День пролетел незаметно. К вечеру все устали, но это была приятная усталость — усталость от продуктивной работы. Володя отпустил всех домой в шесть часов:

— Идите, отдыхайте. Завтра встречаемся в десять. Выспитесь хорошенько.

Сам он задержался ещё на час — проверял последние детали, записывал заметки. Когда вышел из павильона, солнце уже садилось. Студия пустела, люди расходились по домам.

Володя шёл к выходу и думал о том, что через три дня начнутся съёмки. Настоящие съёмки. Всё, к чему они готовились эти две недели, воплотится в реальность.

И он был готов.

Понедельник начался в пять утра. Володя проснулся до будильника, как обычно. Несколько секунд лежал, глядя в потолок, потом резко сел. Сегодня. Сегодня начинаются съёмки.

Он быстро оделся, умылся холодной водой. На кухне обнаружил мать — она уже встала, варила кашу.

— Мам, что ты так рано?

— А как же, — Анна Фёдоровна разливала кашу по тарелкам. — Сын в первый раз фильм снимает, а я буду спать? Садись, ешь. Тебе сегодня силы понадобятся.

Володя ел быстро, почти не чувствуя вкуса. Волнение нарастало. Мать смотрела на него с нежностью:

— Не волнуйся, сынок. У тебя всё получится.

— Я не волнуюсь, — соврал Володя.

— Ещё как волнуешься, — она погладила его по голове. — Руки дрожат. Но это правильно. Если не волнуешься — значит, не важно. А у тебя важно.

Он допил чай, поцеловал мать и выбежал из дома. На улице было ещё прохладно, но солнце уже поднималось. Володя поймал трамвай, доехал до студии за двадцать минут.

У проходной его уже ждали. Коля метался с блокнотом, Лёха курил, нервно затягиваясь, Ковалёв проверял камеру. Грузовик ЗИС-5 стоял у ворот, шофёр дремал в кабине.

— Доброе утро! — Володя подошёл. — Все в сборе?

— Все, — Коля кивнул. — Актёры в костюмерной, переодеваются. Иван Кузьмич с помощниками уже на Арбате — готовят локацию. Вера Дмитриевна поехала с ними — следить за костюмами.

— Отлично. Грузим оборудование.

Следующие полчаса ушли на погрузку. Камера, треноги, софиты, провода, записывающее устройство — всё аккуратно укладывалось в кузов грузовика. Лёха руководил процессом, не давая никому таскать технику небрежно.

Зина и Николай Фёдорович вышли из корпуса уже в костюмах. Зина была бледная, кусала губы. Николай тоже выглядел напряжённым.

— Доброе утро, — поздоровался Володя. — Как настроение?

— Страшно, — честно призналась Зина. — Руки трясутся.

— Это нормально, — Володя взял её за руки, тёплые и влажные от волнения. — Первый съёмочный день всегда страшно. Но ты же репетировала. Ты знаешь свою роль. Просто делай то же самое, что на репетициях. Камера — это просто железяка. Не обращай на неё внимания.

— Постараюсь, — Зина глубоко вздохнула.

— Николай Фёдорович, как вы?

— Волнуюсь, — признался тот. — Но готов. Давайте снимать.

— Вот и правильно. Все по машинам!

Грузовик тронулся. В кузове сидели Лёха с помощником, Катя, Коля. Володя, Ковалёв, Зина и Николай ехали в отдельной машине — чёрной "Эмке", которую выделила студия.

Москва просыпалась. Редкие прохожие спешили на работу, дворники подметали улицы, где-то открывалась булочная. Володя смотрел в окно и мысленно прокручивал план съёмок. Первая сцена — встреча на Арбате. Самая важная. Если она получится — дальше будет легче.

На Арбат приехали без четверти семь. Иван Кузьмич уже всё подготовил. На тротуаре красовалась лужа — большая, аккуратная. Рядом стоял ящик с бутафорскими письмами. Прохожих пока было мало.

— Иван Кузьмич, красавец, — Володя осмотрел локацию. — Всё идеально.

— Старались, — декоратор вытер пот. — Воды нальём ещё, если надо. Она быстро испаряется.

Команда начала разворачиваться. Ковалёв с помощниками устанавливал камеру на первую точку — общий план улицы. Лёха натягивал провода, размещал микрофоны. Катя записывала хронометраж. Коля бегал между всеми, помогая то одному, то другому.

Вера Дмитриевна осматривала актёров — поправила воротничок Николаю, подколола платок Зине:

— Вот так. Теперь всё как надо.

К половине восьмого всё было готово. Ковалёв посмотрел в видоискатель:

— Владимир Игоревич, свет отличный. Ловите момент — через час солнце поднимется, будет жёстче.

— Начинаем, — Володя хлопнул в ладоши. — Внимание всем! Первая сцена, первый кадр. Общий план — Петя идёт по улице. Николай Фёдорович, вы помните мизансцену?

— Помню. Иду вот отсюда, — Николай показал, — насвистываю, смотрю по сторонам. Доходу до угла, сворачиваю.

— Точно. Коля, разметка есть?

Коля мелом начертил на асфальте крестик:

— Вот до сюда идти.

— Отлично. Все по местам! Прохожих попросим подождать. Коля, поставь того дядю с газетой — попроси постоять в стороне пару минут.

Коля побежал к прохожему, что-то объяснял, размахивая руками. Мужчина кивнул, отошёл. Ещё несколько любопытных собрались поодаль — смотрели, что происходит.

— Тихо на площадке! — Володя поднял руку. — Звук готов?

— Готов! — Лёха показал большой палец.

— Камера готова?

— Готова! — Ковалёв склонился над видоискателем.

— Актёры готовы?

— Готовы! — Николай встал на исходную позицию.

Володя глубоко вдохнул. Первый кадр. Начало его фильма.

— Мотор!

Катя щёлкнула хлопушкой:

— Сцена первая, дубль первый!

— Начали!