Я словно зависаю между мгновением и дыханием — без опоры, без возможности сопротивляться, полностью в его власти.

Наконец, он приподнимает подол моей юбки до самого пояса, и одним быстрым, уверенным движением срывает с меня тонкую ткань нижнего белья — резкий треск материи звучит почти оглушительно в тишине.

Я чувствую себя такой обнажённой, такой беззащитной. Моё тело полностью открыто — я не могу ни шевельнуться, ни сопротивляться.

Мне остаётся только чувствовать: как тепло моей влаги стекает по внутренней стороне бёдер и капает на холодную плитку; как мои раздвинутые ноги показывают ему мою мокрую киску, ещё более уязвимой перед ним.

Он отступает на шаг, чтобы полюбоваться тем, что сотворил.

Глаза вспыхивают довольным, хищным блеском, и я чувствую, как его взгляд медленно скользит по каждому сантиметру моего тела — жадный, восхищённый, голодный.

От этого взгляда меня пробирает дрожь.

— Ты выглядишь… восхитительно, Амата, — тихо произносит он. — Теперь ты вся моя. Я мечтал взять тебя… но только тогда, когда ты сама умоляла бы об этом. Ни секунды раньше.

Тихий стон срывается с моих губ, когда его руки скользят от моей шеи вниз, к груди, касаясь меня так нежно, что дыхание перехватывает. Он наклоняется, и снимает бра с моей груди. Его тёплые губы находят чувствительный сосок, начиная нежно посасывать. Это заставляет меня выгнуться навстречу его прикосновению. Его ласка — томительная, уверенная — заставляет меня потерять связь с реальностью, растворяясь только в ощущениях, которые дарит он.

Его внимание переходит на второй сосок, и он ласкает его с тем же медленным, мучительным мастерством. Я прикусываю губу, не в силах сдержать тихие, сорвавшиеся из глубины горла стоны. Тепло, нарастающее внутри меня, расползается всё ниже между моих ног, будто мягкая волна, и я чувствую, как всё моё тело откликается на каждое его прикосновение.

Отстранившись на долю секунды, он обхватывает меня под коленом и притягивает киску ближе себе — так близко, что у меня перехватывает дыхание. Его движение уверенное, властное, и я ощущаю, как тепло внизу живота вспыхивает ещё ярче.

Из его горла вырывается низкий, хищный звук, когда он смотрит на меня — на то, как я реагирую на него, как будто уже создана только для его прикосновений. Его взгляд скользит по моему телу, и я чувствую, как дрожь поднимается по позвоночнику.

Проведя большим пальцем по моей щёлочке, он подносит влажность к своему рту, пробуя меня на вкус. Я едва слышно вздрагиваю от его прикосновения; это движение выходит само, против воли. Тело извивается в шелковистых путях, удерживающих меня на месте, но они не дают мне больше, чем крошечный, жалкий рывок вперёд.

Мои бёдра будто сами ищут его, тянутся к теплу его дыхания, к его рту — туда, где я хочу ощутить его сильнее всего. Желание накрывает меня волной, и всё, что я могу — лишь беспомощно дрожать, застряв между жаждой и невозможностью дотянуться до него.

— М-м… ты такая сладкая, — хрипло произносит он. — ещё слаще, чем я представлял. Ты слишком… притягательная, Рианна.

Я вздрагиваю, слыша своё имя на его губах.

— Я заберу тебя всю…, — его голос низко вибрирует. — До последнего вздоха, до последней дрожи.

Волна напряжения, желания, томления прокатывается по мне; все чувства обострены до предела.

Я смотрю на него — наполовину не веря, что это происходит на самом деле. Я свисаю в его паутине, связанная, полностью в его власти. И каким-то образом… я готова к этому. Готова отдать себя ему целиком. Готова отдаться ему без остатка.

Он наклоняет моё тело, усаживая мои ноги себе на плечи. Его горячее дыхание касается моей разгоряченной и мокрой киски — и я едва не теряю голос, чувствуя, как его язык входит в меня всё глубже, всё требовательнее. Мои соки смешались с его слюной, когда он начал нежно двигать им внутри меня.

— Септис… — вырывается у меня.

— Скажи ещё раз, — его голос скользит по моей коже, как бархат.

— Септис… хочу тебя…

Я чувствую, как он отстраняется, а затем его клыки легонько впиваются в моё бедро. Из моих губ вырывается резкий вдох, когда он касается моей кожи. От талии и ниже меня пробирает дрожь, и низ живота откликается острой волной ощущения. Всё внутри сжимается, дыхание сбивается на тихие, прерывистые стоны. Мне почти хочется заплакать от переполняющей смеси чувств.

Я так жажду его, хочу почувствовать его внутри себя как можно быстрее. Он отстраняется, и я замечаю на его клыках тонкую полоску моей крови. Его руки ложатся на мои бёдра, пальцы впиваются в мягкую плоть чуть болезненно, но оттого только сильнее пробирает дрожь.

— Ты такая… мокрая, Амата… и такая красивая, — мурлычет он, и от его голоса всё внутри меня сжимается.

Его губы, его язык медленно, мучительно исследуют мою чувствительную кожу — и я теряю себя в этом нарастающем, расползающемся тепле. Мои стоны становятся непрерывными, отчаянными — я больше не могу ни думать, ни контролировать себя.

Его язык касается меня глубже, увереннее, потом опять возвращается на клитор и лижет его — вырывая из меня громкие стоны. Слёзы текут по моим щекам, когда он заставляет моё тело дрожать, сжиматься.

Его палец проникает глубоко в мою киску, затем другой палец. Я чувствую, как он растягивает меня внутри, подготавливая к своему большому и горячему члену. Его пальцы делают движения "ножницы", заставляя меня испустить очередной громкий стон. Я хочу кончить, и не могу остановить собственное тело от дрожи, которая пробирает меня от его мучительных движений.

— Ооо...боже...— я плачу, от того насколько близко нахожусь к оргазму. Его ловкий язык присоединяется к пальцам. В комнате слышны пошлые хлюпанья моей жадной киски.

— Скажи, что ты моя, — его голос низок, полон хищной власти.

Я чувствую, как мои мышцы на ногах судорожно сводит, будто они пытаются прорваться сквозь паралич и обвиться вокруг него. Он лишь усиливает давление, его голос становится требовательным, резким:

— Скажи это.

Он кусает мой клитор из-за чего тушь на моих ресницах уже стекает по щекам.

— Я твоя! — кричу я, уже не в силах сдерживаться. Я бурно кончаю на его язык, моя киска сжимается вокруг его пальцев. Когда первая волна оргазма проходит через меня, я всхлипываю громче, мои бёдра дёргаются и извиваются в бессильном, отчаянном порыве — Я твоя!..

Волна наслаждения прокатывается по мне с новой силой, рвущая, затмевающая зрение. Я дрожу, теряюсь в собственном дыхании, слышу свои разбитые стоны, чувствую, как его губы, его язык продолжают двигаться на моей киске. Он не останавливается. Септис высасывает и вылизывает из меня все соки, не давая ни одной капли упасть на пол.

— Я твоя! Я твоя! — всхлипывая, я вновь кончаю на его пальцы.

Когда он прижимается к моей пульсации, то оставляет тёплые поцелуи на моих дрожащих бёдрах. Моё тело буквально горит, требует большего. Я едва могу говорить, но он уже знает — чувствует.

Мое сердце бьется так быстро, словно я пробежала марафон. Внутри я чувствую пустоту и отчаянно хочу, чтобы он заполнил ее свои членом. Я хочу его, всего его. Я чувствую, как моя спина выгибается, когда он издаёт тихое, довольное мурлыканье.

Он наклоняется к моему уху:

— Скажи, чего ты хочешь, Амата… и я дам тебе всё.

Мои глаза всё ещё закрыты, и я чувствую его горячее дыхание на своей влажной щёлочке. Я хочу большего — намного большего. Я даже не знаю, как попросить об этом… но он знает.

Потеря его прикосновения — настоящая мука, когда он отстраняется от моей киски, и я тихо скулю от протеста, оставаясь висеть в его оковах, обмякшая и беззащитная.

Он наклоняется, его лицо скользит к моему, и его губы прижимаются к моей щеке, затем медленно тянутся вдоль раковины моего уха. Его дыхание обжигает мою кожу.

— Скажи, чего ты хочешь, Амата,» — повторяет он, — и я дам тебе всё, что тебе нужно.

— Мне… нужен ты… внутри… — прошептала я, кусая губы.