Он резко втягивает воздух.

— Неужели ты не понимаешь?

— Его голос рвётся наружу хрипом. — Когда я рядом с тобой, я теряю контроль. Ты — как наркотик. Как зависимость… Ты знаешь, как близко я был к тому, чтобы...

Он обрывает себя, не в силах договорить. Проводит рукой по волосам, напряжённый до дрожи. Потом он резко тянет меня к себе и целует — долго, жадно, почти безумно. Я чувствую, как голод внутри него поднимается волной.

Как он борется сам с собой.

— Я никогда так ни к кому не чувствовал, — шепчет он, прижимаясь лбом к моему. — Но я не могу… Я не могу быть с тобой, Рианна. Сейчас я понимаю это.

Его слова разрывают меня на части.

— Ты прекрасно знаешь, — я почти кричу, — что это ТЫ нес какую-то бредятину о том, что я — твоя Амата, ты явился ко мне домой, ты вломился ко мне на работу и заявил, что мы женаты! Я даже не была готова к отношениям, не то, что к браку — но стоило мне, чёрт возьми, поверить тебе, дать нам шанс — как ты решил, что мы «слишком разные»?

Моя грудь тяжёлая от боли и гнева.

— Ты убеждал меня, что никогда не причинишь мне вред. И что в итоге? Ты причинил. Как никто другой. Что стало с тем мужчиной, в которого я… — я сглатываю, — …в которого я влюбилась?

Септис замирает. Его глаза расширяются. Да, эти слова удивили и меня тоже.

Но они вырываются сами.

— Тот мужчина… — я продолжаю, — …он бы не трахнул меня и не сбежал, как последний трус. Ты меня использовал, Септис. Ты сыграл со мной. И я больше не буду жертвой твоей игры.

Лицо Септиса искажается болью.

— Я не хотел играть, Рианна.

Его голос тихий, рвущийся.

— Я всё ещё твой муж.

Он тянет ко мне руку, но я отступаю.

— Я не нуждаюсь в «муже», которого никогда нет рядом!

— Если я люблю тебя… если хочу быть с тобой… — его голос угасает, — то единственный способ защитить нас — быть врозь. Это единственный путь.

— Мне не нужна «защита» от собственных решений. Я не ребёнок!

Он смотрит в ответ так же жёстко.

— А я — не человек.

— Да ну? Никогда бы не догадалась. Ты должен мне правду. И в этот раз ты не отвлечёшь меня сексом — я на это больше не куплюсь. Говори. Всё. Я заслуживаю знать.

— Рианна....

— Отвечай.

Он выдыхает, побежденный, сломленный. Скрещивает нижние руки, а верхней проводит по прядям, словно пытаясь решить, с чего начать.

— Мой вид существует долго. Очень долго.

Он говорит медленно, устало.

— Мы появились раньше почти всех существ, о которых люди рассказывают в легендах. В этом мире множество созданий, о которых вы даже не слышали. Некоторые ходят рядом с вами… скрываясь.

Он смотрит мне прямо в глаза:

— Я — один из них. Мы не такие горделивые, как люди. Нам не нужно хвастаться… без обид.

— Без, — я улыбаюсь криво. — Хорошо. Тогда… откуда ты?

— Наш дом… наше истинное имя…

Он качает головой.

— Ты всё равно не поймёшь. Ближайший аналог — «Древние». Или «Старшие». Но и это неверно. Некоторые называют нас Ткачами Иллюзий. Мы существовали задолго до большинства прочих Древних. Сфинкс, например — мой китх.

— Я… думала, Сфинкс — миф.

— Многие так думают. Но о нас… о моём виде… почти нет историй. Потому что мы не хотим, чтобы они были.

Меня пробирает холодный озноб.

И тогда он говорит:

— Я скажу правду, Амата.

Его голос становится глубже.

— Я съел Гари. Потом… исказил записи, создал образы — как делают мои. Ты уже догадалась, но я должен признаться.

Я не двигаюсь.

— В багажнике его машины были чемоданы с деньгами. Я забрал их тоже. Он умолял меня отпустить его, со сломанными рёбрами, руками… Клялся, что больше не тронет тебя. Говорил, что украденные деньги застрахованы… Обещал стать хорошим… если я оставлю его в живых.

Его голос становится пустым:

— Его последние мысли были мне ясны.

Я глотаю воздух.

— А ты…?

— Я взял его жизнь, Амата.

Его красные глаза пустеют.

— Я сожрал его. Осушил его кровь. Разорвал плоть… Потому что был голоден до безумия. Это… я был слишком долго без пищи. Я был близок к смерти. И всё равно… я не хочу сделать это тебе. Я хочу жить с тобой. Но я не могу. Даже ради той, кого люблю.

Я обнимаю себя за плечи.

— Ты никогда не причинил мне вред. Но… думаешь, у нас не получится?

— Я знаю. Потому что я уже пытался.

В этот момент я вспоминаю. Его первый сон. Его мучения. Его крики: прости меня.

— У тебя… была жена.

Это не вопрос.

Это — правда.

Септис

Рианна смотрит на меня снизу вверх — её тёплые, влажные от слёз глаза расширяются, пятнистые, как глаза новорождённого оленёнка. Полные непонимания. Полные вопросов, которых она боится задать. Между её бровей залегла складка.

Я закрываю глаза, позволяя себе один короткий кивок. Вздыхаю. Не так я хотел, чтобы моя Амата узнала… Но, кажется, подходящего момента никогда бы и не было.

— Ты был связан с кем-то другим? С другой Аматой?

Мои глаза распахиваются.

— Нет. Такой узел… мы не разделяли. Такая связь — невероятно редка. Совсем особенная. Она не была моей Амата… Но я любил её.

— Не понимаю. Тогда как она стала твоей женой?

Рианна смотрит прямо в меня, требуя продолжения. И я продолжаю. Голос глухой, уставший, будто воспоминания сами давят на грудь.

— Я выбрал её. По закону короля… я обязан был взять жену.

— Ты… король? — глаза Рианны становятся круглыми.

— Был. — я улыбаюсь криво.

— Отказался от трона, чтобы остаться тут. С ней. Это было давно… задолго до твоего рождения.

Я протягиваю ей руку — она вкладывает свою в мою. Я веду её к дивану и мягко усаживаю. Сам опускаюсь на корточки перед ней. Наши пальцы переплетаются. Она смотрит мне в глаза так глубоко, что кажется — ещё чуть-чуть, и провалюсь в них навеки.

Её тепло медленно проникает в мои кости. Её прикосновение обвивает моё сердце. Я хочу остаться в этом мгновении навсегда. Но воспоминания слишком тяжелы, чтобы позволить себе тишину. Я втягиваю воздух, ощущая её естественный запах. Закрываю глаза и открываю давно запертые двери прошлого.

— Её звали Джаара…

Я останавливаюсь.

Имя всё ещё режет меня изнутри.

— Рианна… мой народ живёт между вуалями измерений, между вашим средним миром и соседним. Во время одного из переходов… Я увидел её в тех самых лесах, где встретил тебя. Она возвращалась в свою деревню. И я…я был ослеплён её красотой. В юности я был слишком глуп и эгоистичен, чтобы увидеть разрушение, которое сам же и приносил.

— Ты был молод и влюблён, — пытается оправдать меня Рианна.

— Я был самовлюблён, Амата. Мне нужно было узнать, кто она. Когда узнал — представился ей, скрыв, что я не человек. Мы сблизились. Она не знала правды. Не знала, что я — другое существо. Монстр. Сначала я неплохо справлялся, разделяя два мира. Но вскоре она почувствовала неладное. Её подозрения росли. Я нервничал. Изворачивался, когда она задавала вопросы. Не показывал ей истинную форму — боялся, что она убежит.

Это была моя первая ошибка: я солгал. Но я боялся, что правда разрушит её.

— Я думал, что могу защитить её, скрыв правду. Сколько глупости… сколько эгоизма. Когда я узнавал о праздниках в её деревне, я приходил, маскировался среди людей. Слушал их песни, видел их радость…и наслаждался тем, что мог быть рядом с ней. Мы хотели счастья. Простой жизни. Я…я попросил её стать моей женой.

Рианна не отрывает взгляда.

— И что произошло?

— Она согласилась. Но чтобы быть моей женой…я должен был рассказать ей часть правды. Ничего, я ничего не говорил. Позже, она была ранена моей ложью. Но всё же простила.

— У нас есть обряд. Он связывает нас, если судьба этого не сделала. Таков закон моего вида. Но…цена этого обряда — свобода. Чтобы жениться, я отдал ей свою волю. Если бы она пожелала — я был обязан подчиниться. Она не хотела причинить вред. Она просто думала, что поступает правильно. Она была добра. Не знала, что её решения могут стать бедой для нас обоих.