— Мой чай закончился. Ты можешь наколдовать мне горячего чая с помощью магии.

— Это слишком просто для наших целей, — сказала я, отмахиваясь от его предложения. Затем усмехнулась. Мне в голову пришел простой магический трюк, но такой, который я бы с удовольствием использовала на нем до конца дня.

Подняв руку, я указал пальцем на его волосы.

— Enchanta purpleanta, — объявила я. Поток фиолетового цвета полетел к нему из моего пальца и взорвался миллионом искр перед его лицом. Мой надоедливый гость кашлянул и отмахнулся от искр, пока я смеялась над его новым цветом волос.

Пока заклинание не подействовало в полную силу, я повернулась и долила воду в почти полный чайник в раковине. Это действие позволило мне чем-то заняться, пока я думала, что сказать, чтобы его убедить.

— Этот дом ограничивает то, что совет считает настоящей магией, но это потому, что они не понимают ничего, кроме своего собственного ограниченного взгляда на вещи. Охотники на демонов гораздо более смертны, чем когда-либо были мои предки.

Я повернулась и махнула рукой в сторону плиты.

— Эта плита, сделанная руками человека, обладает такой же магией, как и любое заклинание, которое я могла бы сотворить. Для простого обмена энергией чайник нагревает столько воды, сколько нам только может понадобиться для приготовления чая. Наука, технология и механика — это такая же магия, как сотворение заклинания пальцами. Моя семья научила меня уважать любую силу… и всех живых существ. Это жизненный урок, который могли бы использовать маги в вашей стране.

— Я все еще жду, когда ты убедишь меня в своих божественных способностях.

Я закатила глаза, глядя на Расмуса и его нетерпение.

— Что же, сегодня ты обречен на разочарование. Я пойду прогуляюсь по переднему двору, проверю защиту. Почему бы тебе не уйти до моего возвращения? Я отказываюсь ужинать с человеком, у которого так мало веры.

Расмус тоже закатил глаза и встал.

— Если бы я хотел остаться здесь с тобой, никакие твои действия не заставили бы меня уйти.

Уголок моего рта приподнялся.

— Ты действительно уверен в этом? Я могу быть довольно решительной, когда мне это нужно.

— Я на фут выше тебя и вешу как минимум на сотню фунтов больше. У меня было бы естественное преимущество в любой драке, но я также знаю, что твоя магия здесь ограничена.

Мой вздох был громким.

— Каждая конфронтация почему-то сводится к тому, что какой-нибудь самовлюбленный парень указывает, какая я низкорослая и бессильная. Мне надоели люди, которые думают, что они умнее меня, просто потому что они выше.

Я подняла руку и сжала пальцы в кулак, в то время как Расмус продолжал самодовольно ухмыляться, глядя на меня. Я впилась в него взглядом, когда переместила свое намерение с кулака на его шею. Вскоре Расмус схватился за горло и откинулся на спинку стула, хватая ртом воздух, в котором я ему отказывала.

Я улыбнулась, видя его боль и потрясение.

— Травля — это грубо, и так нельзя благодарить того, кто угостил тебя чаем. Думаю, мне придется повесить на кухне табличку «задирам вход воспрещен». А теперь уходи, пока я не разозлилась еще больше.

Я медленно разжала кулак, позволяя своей силе постепенно ослабевать. Пока я это делала, из меня вырвалось объяснение, хотя Расмус ничем его не заслужил.

— Туата де Дананн принадлежали богине Дану. Они были ее избранным народом. Она одарила каждого из них частью своей божественной силы, чтобы они могли выполнять задания, которые она им поручала. Как ее первенцу, моему предку досталась самая большая доля. Древние посмеялись бы над вашими мелкими спорами о том, были ли они настоящими богами или нет, потому что они всегда знали, кто они такие, и не считали нужным навешивать на себя ярлыки. Я отказываюсь терпеть твое неуважение ко мне и моему народу. Я была сыта этим по горло с Джеком. Сорокалетняя ведьма заслуживает уважения.

Расмус судорожно втягивал в легкие живительный воздух. Я наблюдала за его усилиями, не испытывая ни капли сожаления. Когда чайник засвистел еще раз, я выключила его и вернулась, чтобы сесть напротив все еще приходящего в себя охотника на демонов. Возможно, мне немного не хватало его игривых поддразниваний, но я не хотела никакой двусмысленности.

Я больше не собиралась потакать мужскому самолюбию. Если Расмус действительно хотел моей помощи, он заслужит ее, законным образом освободив меня из этого места.

После того, как он снова начал нормально дышать, Расмус долго смотрел на меня, прежде чем заговорить.

— Извини. Я не пытался тебя запугать. Я беспокоюсь, что мы теряем драгоценное время, вместо того чтобы искать этот портал.

— Давай не будем забегать вперед, Расмус. Твоя проблема — это демонический портал. Моя проблема в том, что меня несправедливо наказывают. Пока я не решу свою проблему, у меня не будет мотивации помогать тебе решать твою. Ты меня понимаешь?

— Ты пропустила ту часть, где хотела бы отсюда выбраться? Даже временная свобода должна соблазнять тебя после стольких лет.

Я вздохнула, и это эхом отозвалось в моей кухне. Этот человек был тупым и мыслил однобоко. Это снижало его привлекательность до такой степени, что даже мои гормоны перестали верещать о его широких плечах, красивых губах и длинных волосах. У меня не было ни сил, ни времени, чтобы отдавать их еще одному мужчине, похожему на Джека.

— Дай-ка я попробую прояснить для тебя свою позицию. Фионе было тринадцать лет, когда Джек отправил меня сюда просто за то, что я не позволила ему убить фамильяра, который достался мне по наследству и который когда-то служил самому Дагде.

— Твой фамильяр — демон. Демонам доверять нельзя.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты мыслишь однобоко? В последний раз, черт возьми, говорю, что Конн — мой фамильяр, член моей семьи и мой друг. Он спас Джеку жизнь за день до того, как я оказалась здесь. Он сделал это, потому что я попросила его помочь моему мужу. В большинстве случаев Конн — собака того или иного рода. Но чтобы сразиться с демоном, с которым Джек тогда дрался, Конну пришлось принять свой истинный облик. Он открылся ради меня, и я не допущу, чтобы ему причинили за это какой-либо вред.

Расмус фыркнул.

— И я полагаю не призывая, ты защищала его и дальше, чтобы он помог тебе отсюда сбежать.

— Богиня милосердия, какой же ты упрямый человек, и мой ответ — нет. Я осталась там, куда меня поместили, чтобы у моей дочери была настолько нормальная жизнь, какую я только могла ей дать. Она не виновата, что родилась у отца, который может однажды посадить ее за решетку, так же, как и ее мать.

— Ты преувеличиваешь, — сказал Расмус.

— Нет, не преувеличиваю. Остаться здесь было для меня очень трудным решением, но в итоге все получилось. Моя дочь могла бы стать несчастным ребенком двух постоянно ссорящихся родителей. Вместо этого Джек стал очень хорошим отцом, чтобы искупить то, что он сделал со мной.

Расмус кивнул.

— Хорошо, я понял. Все всегда было ради благополучия твоего ребенка. Ты очень ясно дала это понять.

Я пожала плечами, прежде чем продолжить.

— Принятие моих приоритетов — хорошее начало для твоего понимания меня, но ты все еще не видишь общую картину. Когда дочь богов готова покинуть место, она уйдет, так или иначе. Не пугай меня своими угрозами, Расмус. Если бы я была возрожденной ведьмой и снова чувствовала себя прежней, то, вероятно, помогла бы тебе с твоей проблемой с демонами из сострадания, которое я испытываю ко всему человечеству. Но этого сострадания никогда не почувствует беглая ведьма, как только она покинет пределы досягаемости твоего драгоценного совета.

Он покачал головой.

— Ты серьезно говоришь, что ты больше, чем обычная ведьма?

— Не понимаю, почему ты так зациклен на моем происхождении. Джек знает обо мне все. Потому, что Па объяснил это Джеку еще до того, как мы поженились.

Расмус нахмурился, глядя в свою пустую кружку.