— Не надо снова окрашивать мои волосы в фиолетовый цвет. Он продержался несколько дней.

У меня вырвался удивленный смешок. Совсем забыла, что я это сделала.

— Ничего не обещаю, — сказала я.

От улыбки в уголках его глаз появились морщинки. Это выражение напомнило мне о тех редких случаях, когда он находил в себе силы пошутить в моем обществе. В тот момент он выглядел таким привлекательным, что я переключила внимание на его волосы.

Несмотря на то, что я отказала себе в удовольствии исследовать его тело, я не спеша смыла кондиционер и провела пальцами по его голове. Когда Расмус закрыл глаза, я поняла, что это из-за меня, и у меня подкосились колени.

Мои пальцы замедлили движение, когда желание прикоснуться к улыбке на его губах почти лишило меня самообладания.

— Перестань тратить впустую мою воду, ведьма. Можешь потом построить влюбленные глазки своему новому мужчине, — сказала Мулан.

Мои пальцы слишком сильно сжали его волосы, когда я их отжимала.

— Сядь прямо, — приказала я.

После того, как Расмус, тихо посмеиваясь, выпрямился на стуле, схватила ближайшее полотенце и ловко обернула им его мокрые волосы.

Я отошла в сторону и вытерла руки о штаны.

Мулан ухмыльнулась, наблюдая за мной.

— Я не причинила вреда ни одной черепахе при изготовлении своих шаманских инструментов. Я собираю черепах, которые умирают от болезней или от старости. Или покупаю панцири в фондах защиты дикой природы. Я покупаю оптом.

Я хотела было сказать что-то язвительное, но потом поняла, что на ней был настоящий жилет, сделанный из маленьких черепашьих панцирей, соединенных в виде ромашки. В центре жилета был панцирь гораздо большего размера. На каждом из них были странные надписи. Шаманка Ву, направляясь к нам, держала в руке панцирь. В другой руке у нее было множество зеленых шарфов.

Расмус попятился ко мне, когда Мулан двинулась на него.

— Чего ты хочешь?

Мулан выглянула из-за спины Расмуса, чтобы посмотреть на меня.

— Делай свою работу, ведьма.

— Какую работу? — спросила я, свирепо глядя на нее.

— Подержи его неподвижно, чтобы я могла измерить его промежность. Я вижу, что осталось одно принуждение, но оно очень плохое. У него много слоев. Мы воспользуемся костяным оракулом, чтобы полностью очистить это место. Понадобится большая черепашья кость, чтобы покрыть все, но, думаю, у меня есть то, что подойдет.

— Аран снимет с меня мерку, — сказал Расмус. Чтобы убедиться, что шаманка Ву все поняла, он развернул меня и поставил перед собой. — Она уже все видела. И не будет возражать.

Рот Мулан скривился, когда она уставилась на него. Расмус первым отвел взгляд. Его лицо было таким красным, каким только могло быть. Я не знала, смеяться мне, злиться или улыбаться, глядя на Мулан, потому что он не позволил ей к себе прикоснуться.

Сердито что-то бормоча на китайском, Мулан протопала в комнату, соседнюю с той, в которой находились мы, и вернулась с большой коробкой в своих крошечных ручках.

— Надень перчатки, и сама найди черепаховый панцирь, который полностью его прикроет, — приказала она, сунув коробку мне в руки.

Под парой одноразовых перчаток было не менее пятидесяти пустых черепаховых панцирей, похожих на самый большой панцирь из шаманского жилета Мулан. Они были разного размера, разного цвета, и на всех были странные надписи. Это больше походило на рунические письмена, чем на китайскую каллиграфию. Я почувствовала, что от них исходит настоящая магия.

Любопытство взяло верх над всеми моими жалобами на ее поведение. Я поставила коробку с ракушками на кресло для мытья волос, надела перчатки и аккуратно их перебрала. Расмус придерживая полотенце на голове одной рукой, заглядывал мне через плечо и наблюдал за происходящим.

— Все это действительно необходимо? — спросил он тихим шепотом.

— По-видимому, — ответила я, делая вид, что не ищу в коробке панцири черепах еще большего размера. Спасибо Расмусу за то, что он не прокомментировал мои поиски. Ни один из них не показался мне достаточно большим, исходя из того, что я о нем помнила, но я определенно не высказала этого вслух.

— Конн сказал, что нам нужно посмотреть, чему шаманка Ву может научить нас о демонах. Она зарабатывает на жизнь тем, что их изгоняет.

— Может быть, она просто пугает их до смерти. Мне определенно хочется с криком отсюда убежать.

Я усмехнулась.

— У меня тоже была такая реакция, когда я впервые сюда пришла. А потом она взяла и отрастила мне волосы на шесть дюймов. Уроки магии никогда не бывают приятными, Расмус. Ты уже большой мальчик. И я уверена, что сможешь еще немного потерпеть этот дискомфорт.

Я вытащила единственный панцирь, который, по моему мнению, мог бы подойти, и показала ему.

— Как ты думаешь, это подойдет в качестве щитка для защиты твоих мужских частей?

Он поджал губы и кивнул.

— Да, но я не собираюсь перед ней раздеваться, чтобы это примерить.

— Никто не раздевается, — сказала Мулан, закатывая глаза.

Расмус пожал плечами, прежде чем сердито на нее посмотреть.

Она повернулась ко мне.

— У него огромные проблемы.

Я бы рассмеялась, но я знала, что в ее словах не было даже намека на шутку. Просто, она чувствовала его энергию.

Я поставила коробку обратно на стул, но перчатки не сняла.

— У нас есть панцирь. Что дальше? — спросила я.

— Возьми длинный зеленый шарф и обвяжи его вокруг него, как надевают подгузник на ребенка. Но сначала подай мне панцирь.

Я отнесла ей панцирь, который мы выбрали. Она поставила керамический нож нагреваться, а затем достала из своей шаманской сумки пузырек с черными чернилами и перо.

— Я вижу, что символы на панцирях магические. Это часть твоей шаманской работы?

— Это древнекитайский язык эпохи династии Шан. Я написала свое имя и сведения о моей квалификации. Я добавлю имя твоего длинноволосого любовника и вопрос к его панцирю. Затем мы применим магию, чтобы разгадать ответ. Сегодня я даю вам только информацию, а не изгоняю демонов. Должна отметить, что у него есть и другие проблемы, которые могут вмешаться и ухудшить его состояние. Я вижу наркотики, но они не обычные. Ведь большинство наркотиков превращают энергию человека в черную. А он весь покрыт каким-то липким серым налетом.

— Ты только что подтвердила то, что нам рассказала демонесса. У Расмуса некоторая амнезия о его прошлой жизни. Мы думаем, что он служил в армии, и они что-то сделали, чтобы заставить его забыть. Это еще одна загадка, которую нам предстоит разгадать. Для чего нужен раскаленный нож?

Мулан повернулась, чтобы посмотреть на него, а затем на меня.

— Я написала его вопрос на панцире, наложила на него магию и на твоего возлюбленного, а затем возьму панцирь и приложу раскаленный нож к одному символу, чтобы он раскололся.

— Я читала об этом. Предполагается, что трещина создает символы, которые можно расшифровать.

— Да.

— Очаровательно, — сказала я. — Расскажи мне об истории твоей магии.

— В течение пятисот лет правления династии Шан шаманами Ву были женщины и мужчины. У каждого шамана была своя специализация. Шаманская магия пользовалась большим уважением. Затем произошло великое разделение.

— Когда дела идут хорошо, всегда происходит великое разделение, — сказала я.

Мулан кивнула.

— Женщины стали ответственными за все религии. Мужчины стали ответственными за все органы государственного управления. В конце концов, властолюбивые императоры решили, что религия их народу не нужна. Они назвали себя Ву, не зная, что это значит. Они притворялись, что могут разгадывать ответы на вопросы и исцелять, но не могли сделать ни того, ни другого. Осталось немного шаманов, обладающих моими навыками. Моя семья заставила меня называть себя «прирожденным целителем», чтобы скрыть, кем я являюсь.

— Я рада, что ты не чувствуешь такой же потребности прятаться здесь, в Сейлеме. Наш город полон ведьм, но я чувствую, что в этом городе есть место для всех видов магии.