Палка покатилась по асфальту и остановилась у ног другого фигуранта.

— Писать заявление будете? — спросил я у мелкого.

— На кого? На меня? — вздыбился тот, на кого указали, — да он сам меня этой палкой бил!

С этими словами палка была поднята с асфальта снова.

— Палку на пол! — прорычал я, что вновь возымело эффект.

Стержень вновь рухнул на асфальт.

— Он всё врёт! — завопила женщина, одна из трёх, и, наклонившись, подхватила палку и, словно показывая её мне, выкрикнула: — Они друг дружку ей били и мне угрожали в жопу засунуть!

— Чё ж ты пиздишь, мочалка старая! — закричала другая женщина, — Да кому твоя дырка нужна!

— Это я-то старая⁈ — воспротивилась та, что с палкой, и, замахнувшись на обидчицу стержнем, пошла в атаку.

— Убива-ют! — заорала третья.

И, не попав в голову, палка выскользнула из окровавленных рук, и обе женщины сцепились в захвате за волосы.

— Маша, Маша, не надо, ну пойдём домой! — взмолился третий мужичок и начал теребить верхнюю женщину за халат.

— Отстать, скотина! Думаешь, я не знаю, что ты её трахаешь после смены! — выпалила та.

— Ты чё, мою жену шпилишь? — возмутился четвёртый мужик и с разбега пнул ногой в лицо пытающемуся разнять женщин мужичку.

Удар получился вскользь, потому как слетевший тапок не обеспечил плотности соприкосновения ноги с челюстью, зато упавшая палка снова сыграла, и, наступив на неё во время удара, обманутый муж высоко подлетел ногами вверх и рухнул с метровой высоты головой о камни.

— Милиция, ну что вы стоите! Ну, сделайте же что-нибудь! — завопили сверху; это одна из соседей открыла окно и уже выглядывала во двор.

— Были бы мы милиция, я бы в свисток свистнул, и все угомонилось бы, — произнёс я, возвращаясь в экипаж и беря рацию, — Курган, ты был прав, тут массовая драка. И теперь уже точно нужна скорая.

— А ты там зачем⁈ Приказываю прекратить драку, соблюдая все законы и нормы личной безопасности! — продекларировал Курган.

О! Почти карт-бланш дали! Но как не переборщить с мерами остановки кровопролития среди аборигенов неблагополучной части проспекта Ленина?..

— Вить, для чего у нас ПР используется? — спросил я.

— Полицейским разрешено использовать резиновую палку для отражения нападений, задержания сопротивляющихся, пресечения массовых беспорядков, с ограничениями: запрещено бить женщин с признаками беременности, инвалидов и несовершеннолетних (кроме случаев вооружённого сопротивления), а также наносить удары в голову, шею, ключицы, живот, половые органы, область сердца, пах, не бить многократно в одно место. Применение палки должно быть соразмерным и не превышать необходимости! — как по заученному выдал он.

— Наведи камеру на меня, — попросил я и, видя, что он наводит, начал говорить. — Есть приказ остановить драку, которая подпадает под массовый беспорядок. В толпе женщины, но без признаков беременности, видимых инвалидов я тут не вижу, и всем явно за +18. Почему не газ? Опасаюсь, что среди людей будут астматики! Выходи!

Бахматский без лишних вопросов вышел.

Следом вышел и я, скомандовав через СГУ:

— Граждане, прекратите беспорядки! Иначе к вам будут применены специальные средства и боевые приёмы борьбы!

И, видя, что меня не слушают, пошёл, выделив в толпе самого буйного — того, кто как раз кого-то держал на полу и бил коленом. Я жахнул ему по бёдрам палкой и потащил на себя за шею и подмышку подойдя сзади, заваливая на пол. И прямо тут, на краю массовой драки, надел на него наручники и поволок к машине, где аккуратно уложил его у капота.

— Будет пытаться убегать — залей его газом, — приказал я Бахматскому.

Вытаскивая из его разгрузки ещё одни наручники, снова пошёл в толпу. Где я в основном отталкивал и угрожал ударить палкой, на все восклицания в мою сторону кричал: — Шаг назад! Встал смирно!

— Ты, ещё раз ко мне подойдёшь к ней — получишь палкой!

— Куда⁈ Стоять! Ну-ка, шаг назад!

Оттаскивая одних от других, я больше никого не заковал, но наручники держал наготове в нагрудной разгрузке. И тут из окна на меня обрушился поток холодной воды, сопровождаемый криком:

— Да задолбали вы меня, да дайте ребёнка уложить!

Капец! Я посмотрел наверх: в каждом из окон был наблюдающий местный житель, ребёнок, или взрослый, кое-кто даже снимал на видео. А вот кто именно меня окатил из кастрюли или ведра, было непонятно. Спасибо что водой, а не помоями. Отойдя к машине, я отдал Бахматскому рацию, отряхнув её от воды и вытащив батарею.

В целом бойня прекратилась, теперь все фигуранты стояли полукругом спинами к спине и тяжело дышали, но я ещё раз вернулся на поле боя и, забрав с асфальта серебристую палку, которая и сделала конфликт кровавым, пошёл к машине положил её в мультифору (она же файл, она же папочка для документов, она же пакетик с дырочками).

— Ещё раз! Кто будет писать заявление и на кого⁈ — спросил я у стоящих полукругом мокрых и окровавленных аборигенов проспекта Ленина. И как говорила моя учительница… Так, стоп, не моя, а Кузнецова: «Лес рук» желающих мусорнуться не было. Жаль. В понятиях жить в крови ходить.

Далее я прошёл по всем участникам битвы по очереди слева направо, записав их данные, попутно пригрозив, что если какие-то из них не будут «биться» по базам, поедем в РОВД выяснять истинную личность и причину сокрытия. А потом приказал всем:

— Так, сейчас все идём по домам и своим квартирам, и через пять минут, чтоб вышли с объяснениями, что тут произошло. Начните писать: «Я, Тамара Степановна Вяземцева, (ФИО своё вставьте), по факту массовой драки, в которой участвовала, могу пояснить следующее:…» Далее — свою версию событий и почему и с кого всё началось. Кто не выйдет, к тому приду сам.

— А ты кто сам-то⁈ Участковый упал намоченный? — выдал шутку лежащий к машины.

И я присел на корточки рядом с ожившим мужичком и прошептал:

— Я тот, у кого ключ от твоих наручников. Молча лежи, если не хочешь в них провести вечность.

— Ты права не имеешь⁈ Я тебя в ОСБ сдам! — выдал он.

— Ну, пойдём, поговорим за ОСБ, — произнёс я, поднимая задержанного и загружая его в машину.

Он был окровавлен, окровавлен был и я, но я ещё и был мокрый.

— Курган, 322, — вызвал я.

— Слушаю, — отозвалось РОВД.

— Драки больше нет, собираю объяснения. Поставь пометку участковому сюда зайти, тут конфликт начинающийся ещё с Рюриковичей.

— Принято. Работай. Задержанные есть? — спросил Курган.

— Есть, устанавливаю личность.

— Зовут тебя как? — спросил я у полуголого в наколках гражданина.

— Юра!

— Юр, ты первый раз что ли попадаешься? Давай ФИО и дату рождения.

— Не скажу, — широко заулыбался задержанный.

— А я тебя тогда в клетку с опущенными кину. До выяснения. — пригрозил я.

— Ты не посмеешь, с тебя спросят⁈

— Кто? — спросил я, поворачиваясь и смотря вокруг. — Но ты уже в другой касте будешь, пускай и по беспределу.

— Заранов Юрий Анатольевич, 12.05.1983 года рождения, ранее не судим, — выдал он.

— Не пизди — «не судим» он! Твои партаки за тебя всё мне говорят. — усмехнулся я, записывая его данные.

— Это я на воле набил по незнанке.