— А почему после фразы «пацаны не извиняются» будет именно такой эффект? — удивился я.

— А это маркер, что ты инфантил и ничего серьёзнее автомата, водителя и третьей группы задержания доверить нельзя. Если будут на тебя орать — вежливо, но жёстко скажи, что не надо так делать. Не поймут — повтори.

— А они меня на дальний пост не поставят?

— Ну, поставят — тогда и правда уволишься. И помни, Слав: ты им нужен больше, чем они тебе. Осознавая это, никакой Прут в капитанских погонах с тобой ничего сделать не сможет. Ну, бывай!

И трансляция прекратилась.

— Алиса, ты тут? — спросил я.

— Да, я здесь! — ответила она с холодильника, а я, привстав, увидел там ещё одно устройство — круглое, небольшое, словно крупная шайба, тоже белого цвета.

Я хотел было ещё что-то спросить, но за окном остановилась фура, прямо фура. И оттуда вышел человек с бумажкой, принявшись осваивать мой дом. Точно! Шторы забыл купить, и теперь, когда у меня есть документы на авто и права, можно сгонять и выбрать что-нибудь достойное. И я вышел на улицу, встречая человека.

— Здравствуйте, вы Кузнецов? — спросил паренёк в синей униформе у меня.

— Я, — подтвердил я.

— Мы вам звоним, звоним, а вы недоступны. — посетовал он.

— От ментов прячусь, телефон выключил. Нервируют, — выдал я.

— А ясно, у самого три кредита. — понимающе произнёс парень, — у вас диван, кресло компьютерное, мягкое кресло-качалка и кровать плюс матрац.

— Оплачено? — спросил я.

— Да, — после короткой сверки с документами ответил курьер. — Куда заносить?

— Внутрь домика, — ответил я, открывая калитку и удерживая её.

Места в доме оказалось меньше, чем хотелось, и старый диван, старую кровать и ещё одну кровать пришлось выкинуть. Грузчики стаскали всё внутрь, а потом остались и собрали мебель. Я уточнил, входит ли это в стоимость, и они ответили, что да. Тогда я дал им по пятисотке каждому на пиво — которого мне тоже хотелось, но обещание есть обещание. Вообще, если до ума тут всё доводить, то надо новый дом строить, а не постели переставлять.

Вся возня с мебелью у них заняла два часа, и они покинули дом в хорошем расположении духа. А я поехал в место, называемое «Постелька», и закупил для себя подушку и одеяло, простыни и плотные шторы, пушистые тапочки и полотенца. И, вернувшись домой, понял, что успеваю даже поспать и в «АУРУМ» на тренировку. То, что у меня в доме хозяйничали чекисты, меня не волновало; не волновало меня и то, что мой командир взвода сейчас не знает, что объяснить ротному, которому уже доложили о моём увольнении.

Дядя Миша прав во всём: когда я системе нужен больше, чем она мне, она теряет надо мной власть. Ну, завтра, конечно, начнётся давление на «гнилуху»: вот, ты телефон выключил, подставил командиров, послал Прута, сбежал из Управления. Не вам решать, что я делаю со своей судьбой! Хотя, будь я простым парнем с патруля, я бы согласился на перевод в Управу и попал бы на все усиления и патрули, на все проверки и постоянно был бы под наблюдением. Но я не был. Точнее, у меня был план «Б», который позволял мне никогда больше не работать в экипаже, но совсем без работы скучно.

С этими мыслями я поставил будильник на 20:20 и под мурчание Рыжика, который снова вылез из подпола, обнюхивая новую мебель, я заснул без сновидений.

Сегодня был первый раз за это время, когда я выспался хорошо, встав раньше будильника. Осталось время даже на то, чтобы повесить шторы, сполоснуться в скромненькой ванной и отправиться в спортивный клуб. Но там же меня будут бить в лицо, а значит, нужна капа. Однако сейчас было слишком поздно для каких-либо магазинов. О чём я спросил у Алисы, которая не нашла мне ни одного подходящего места, где можно сейчас купить спорт инвентарь.

И я поехал без неё. В клубе была пересменка: как раз уходила юношеская группа — множество мальчиков и девушек в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет. И прибывали хмурые мужчины — от восемнадцати до бесконечности. Были среди них и те двое, которые сделали мне замечание по поводу пива. Первым делом я поздоровался со всеми, подойдя к ним.

— Дарова. Не зассал, я вижу, прийти, — похвалил меня Саша Шарыхин.

— А чё мне ссать, я в целом за однополые драки, — выдал я.

Спортсмены некоторое время переваривали мою шутку, пока до них не дошло, и на лицах не расцвела улыбка.

— Ну-ну, — ответил второй крепыш. — Сегодня и посмотрим.

Тренер пришёл за десять минут до тренировки, и я, хоть и положил карточку клуба, подошёл и, поздоровавшись, спросил:

— У меня капы нет, шорт и футболки тоже.

— Капа — триста пятьдесят, шорты, футболка, перчатки — это ещё сто пятьдесят. Голени нужны?

— Нужны, — кивнул я.

— Голени в аренду сегодня в подарок. Капу знаешь, как варить? — спросил тренер, доставая новую капу.

— Надо помогать, — покачал я головой.

И мне стали объяснять, а потом и сразу же «варить». Капу сначала кинули в кипяток, который был заварен тут же, потом вытащили через двадцать пять секунд, которые тренер отсчитывал лично, тыкая в неё вилкой, будто она и правда была съедобной. Затем он дал её мне, и я, чуть встряхнув силиконовое изделие, приложил её к верхним зубам, закрыл рот и изнутри разглаживал языком, а с внешней стороны вдавливал её через губы пальцами в кости зубов.

Арендованные перчатки воняли застоялым потом, и тренер, заметив, что я к ним принюхиваюсь, сообщил, что новые перчатки ждут меня на полке магазина. К слову, когда я у этого же мужчины покупал тренировку за семь тысяч, перчатки были чистейшие, а эти… В этих только за сегодня потренировалось уже человека три, и так изо дня в день. Шорты и рашгард (такая обтягивающая футболка) были чистыми, а вот тряпичные голени тоже чуть фонили. Ну, то что экипировка за пятьдесят рублей пахнет, — это как раз понятно. Купи свою — и будет тебе комфорт. К слову, тренер продавал только капы, да и то делал это нехотя. Хотя тут можно было бы и рашгарды, и шорты продавать, и перчатки, но, видимо, не хватило бы места.

А народ всё прибывал и прибывал. И вот нас собралось шестнадцать человек — пятнадцать парней и одна хрупкая девушка. Наконец, в 21.00 прозвучала команда к началу:

— Становись! — Видимо, тренер тоже успел послужить на офицерских должностях.

— Всем привет, — начал он. — Сегодня у нас трое новеньких. Меня зовут Илья, и я вас научу за короткое время быть чемпионами. Главное — вам за это короткое время от меня не свалить. Я никого не мучаю, каждый за собой следит сам. И сегодня у нас боксинг — руки плюс ноги, борьба в стойке до падения. Работаем на баллы, никто никого не пробивает. У меня, слава богу, не секция бокса.

Какое-то событие, связанное с пробитием в секции бокса, было? Почему он так на этом акцентирует внимание?

— Сейчас лёгкая разминка, потом растяжка, потом обязательная накачка шеи и плеч, а далее приступаем к специальной выносливости бойца — к спаррингам. Пожелания по тренировке есть?

— Тренер, — обратился к нему Шарыхин Саша из строя. — Разрешите с новым парнем встать в первую пару.

— Разрешаю, но увижу, что ты рубишься, — уйдёшь на мешок навечно!

— Вы же меня знаете, — возразил тот.

— Вот именно, что знаю, — покачал головой тренер и скомандовал: — Легко по кругу, побежали!

И мы побежали, а Саша смотрел на меня словно на лакомый кусок. Видимо, будет пытаться выбивать из меня всю дурь. Ну, посмотрим, как у него это удастся…

Поделившись на пары, мы встали напротив друг друга — я и Саша. На нём был серый рашгард и серые шорты с каким-то рисунком, где было много черепов и костей, а перчатки с изображением головы змеи. В этом мире вообще было много такого — каждая шмотка на каждом человеке пыталась показать максимальную агрессивность и мужественность. Даже девочка была одета в форму цвета бушующего пламени.