День начался как обычно — скучное патрулирование. Солнце уже припекало, отражаясь в стёклах старых домиков на Усово, которые ближе к Ленина превращались в строения современной архитектуры. Этот квадрат пока был тихим и даже сонным. Это только вечером начнутся приколы у «Белых досок» и у магазина «Калибри», а пока — тишина и покой. Мы ехали так медленно, что казалось, сейчас уснём. Бахматский то и дело поглядывал на меня, словно ждал, что я вот-вот снова достану газовый баллончик. Но я молчал, наблюдая за улицей, мысленно вглядываясь в студентов и прохожих, в людей на остановках и за ними.

Первые пару часов прошли в рутине. Нас кидали на «снятия» — подменять экипажи, когда те уезжали на вызов. Мы перекрывали то один, то другой квадрат, пока более укомплектованные машины разбирались с проблемами района. Всё было тихо, мирно, даже тоскливо. Район, где этой ночью горела машина и стреляли, сейчас спал под полуденным солнцем, притворяясь благополучным.

И вот мы свернули на Ленина.

Я уже начал думать, что день пройдёт без сучка без задорины, как вдруг в эфире раздался голос помощника дежурного:

— 322-й, Казанке.

— 322-й на связи, — ответил я.

— Направление на сообщение о нажатии тревожной кнопки. Адрес: Ботанический сад ЗГУ, Ленина 36, центральная аллея, возле оранжереи номер три. Подтвердите.

— Подтверждаю, снятие, Ботанический сад, Ленина 36, с Ленина-Кирова пошёл.

— Подъезд к объекту между зданиями Ленина 32 и Ленина 34, через КПП ЗГУ, — начал читать карточку объекта помощник дежурного.

— У библиотеки ЗГУ налево, — произнёс я Бахматскому, и тот остановил машину, включив поворотник, пропуская встречное движение. А повернув, подъехал к КПП — невысокой будке с белым шлакбаумом, перекрывающим проезд между двумя учебными зданиями. Бахматский притормозил. Я высунулся в окно, кивнул дежурному — усатому мужику в форменной жилетке. Тот лениво махнул рукой, и шлакбаум пополз вверх.

Мы въехали на территорию. Дорога была узкой, но асфальт был ровным, по бокам росли деревья и дорожки с лавочками. Проехали до самого конца, упираясь в учебные корпуса, и совершили поворот налево. И прямо перед нами возникло одноэтажное здание с большими окнами и закрытыми на навесной замок воротами. Тут и начиналась территория ботанического сада ЗГУ. Мой водитель поморгал дальним светом, но никто не вышел и не открыл нам дверь. Однако калитка для пешеходов была открыта.

А за забором простилался совершенно другой мир — густая зелень ботанического сада, фонтаны утопающие в цветах, виднеющиеся вдалеке за кустами теплицы. Всё было тихо. Слишком тихо. Ни студентов, ни садовников, только шум листвы да журчание воды. Я подёргал ручку двери у здания.

— Казанка, 322-ому, — позвал я.

— Говори. — произнёс в рацию уже дежурный.

— Прибыл. А подскажи, где именно тут тревожка?

— Тревожная кнопка в здании у входа в сад.

— У него стою, тут никого, — произнёс я.

Бахматский стоял у машины, держа рацию у рта и палку в руках.

И тут, где-то в глубине и тишине этого эдема, закричали. Вопила женщина, словно её резали.

— За мной! — махнул я Бахматскому и побежал туда.

Вдоль аллей, мимо стёкол больших теплиц, туда, откуда доносился крик.

Девушка стояла у входа в очередную теплицу, застыв в проёме. В простом, запачканном землёй халате поверх джинс она казалась хрупкой на фоне буйной зелени за её спиной. На бледном от испуга лице проступали веснушки, похожие на рассыпанный кофе, а её зелёные глаза, были заплаканы и широко раскрыты. Светлые волосы стянуты на затылке в небрежный, сбившийся пучок, пара непослушных прядей прилипла ко лбу и шее. Руки в зелёных садовых перчатках с обрезанными пальцами судорожно сжимали секатор, как последний аргумент против невидимой угрозы.

Она не плакала, но дыханье её срывалось на короткие, прерывистые всхлипы, а взгляд метался, не находя фокуса. Казалось, она была испугана, и столкнулась с тем, что в её понимании не должно было произойти никогда.

Увидев мою форму, она сделала шаг вперёд, и из её сжатых губ вырвался хриплый, сорванный шёпот, полный немого ужаса:

— Они убили Сергея Петровича… он в третьей оранжерее… среди орхидей…

— Где те, кто убил⁈ — спросил я.

Убили — не убили, еще надо разобраться, а вот подозреваемых надо задержать.

— Они побежали через стекло, в рощу!

Женщина лет тридцати была по-своему красива, её шёл этот румянец, я как опытный офицер мог различать эту красоту, Кузнецов, конечно, вряд ли, а я мог.

И я рванул в теплицу, пробежав пару отделений направо, мимо водоёмов, которые и создавали тут тропическую влажность, я увидел в конце коридора лежащее тело.

И, первым делом подбежав к нему, потрогал на шее пульс. Лежащий был седым и кругленьким дядечкой в чёрной форме, похоже, сторож ЧОПа, и он был жив.

— Этому окажи первую помощь, вызови скорую через дежурного, и… — я замялся, смотря на осколки стекла и выбитую раму, спросив у девушки или женщины — по мне так я бы всех, кому до сорока, смело называл девушками, но от Кузнецова это будет звучать странновато, — Сколько их было, приметы?..

— Двое, один с волосами, такими со светлыми, с пробором, другой низкий и крепенький. И у них кактус.

— Кактус? — переспросил я.

— Да, Пейотль — лофофора Уильямса.

— Понял, большой? — спросил я.

— Как тыква.

— В чём одеты?

— Я не рассмотрела.

— Принял, далеко не уйдут.

И я побежал через разбитое окно, по пересечённой местности, по лесу, который был совсем как наш дикий лес, но только тут было убрано и даже похоже подстрижено в плане травы.

— Казанка, 722-ому, — позвал я, зажимая кнопку рации у себя на «броне». — Казанка, 722-ому, — повторил я.

— 722-ому 324-й, — вызвал меня женский голос, говорила Вика, и я сообразил, что меня из леса база не услышит.

— 324-й, 722-ому, преследую двоих подозреваемых, двигаюсь вниз к Московскому тракту через лесной массив ботанического сада. Приметы: один низкий и крепкий, коротко стриженный, другой повыше и со светлыми волосами, разделёнными пробором.

— 722-й, 324-му, в чём одеты и в чём подозреваешь их?

«Пиздец у нас общение по радиосвязи», — подумал я, но вслух на бегу сказал другое.

— Потерпевший одежду не запомнил, запомнил, что у них в руках большой кактус размером с тыкву.

— Кактус? — переспросила Вика.

— Точно так, в руках огромный кактус. Визуально не наблюдаю, бегу в сторону Тракта.

— Принято. Иду по Московскому, у психологического корпуса сейчас буду. Казанка 324-й, — произнесла Вика.

— Говори, — ответил дежурный.

— 722-ой гонит воров кактуса в ботаническом саду, пометь, что я иду на перерез. — и Вика описала мою ориентировку.

— 324-й, 722-му, — позвал я, — Они не воры, это или 162-я (разбой), или 161-я с 112-й, у меня на Ленина 36 человек без сознания, вызови скорую, а то у меня стажёр за рулём.

— Принято, — ответила Вика.

— 324-й, 512-му, — прозвучал третий голос.

— Да? — ответила Вика.

— Туда СОГ нужен будет? А то мы недалеко, — произнесли в эфире.

— Ленина 36, скорее всего нужен будет, если мы жулика догоним.

— А если не догоните, то хрен с ним? — усмехнулись по рации.

— Всем, работающим по ботаническому саду, помощь нужна? — спросил четвёртый голос.

Дежурный по РОВД подключился? Ну правильно, если СОГ заинтересовалась.

— Пока не знаю, — выдала Вика, — прибыла к воротам ботаники с тракта, вижу! Двое с чем-то в руках! Увидели меня и ушли в глубь леса. Преследую!