Глаза мастера загорелись:

— Научите, буду благодарен! Это большое дело! Рессоры дорогие, из-за границы долго везти. Свои делать и дешевле, и быстрее!

Я кивнул. Видно, что Скобов толковый мужик, сразу понимает суть.

— Хорошо. Теперь к делу. Терентий Савельевич предлагает совместное производство карет. Я согласен, но с определенными условиями. Первое: я не партнер, а главный конструктор. Разрабатываю конструкции, обучаю мастера, контролирую качество. Раз в неделю прихожу, проверяю работу, даю указания. Больше времени у меня не будет.

Савельев закивал:

— Согласен, согласен!

— Второе: Артемий Скобов наемный мастер. Получает оговоренное жалованье. Собирает кареты по моим чертежам и указаниям. Секреты, которым я его научу: рессоры, ремни, конструкция подвески, остаются моей собственностью. Он может использовать их только в нашей мастерской. Если уйдет работать к другому, то секреты не разглашает. Это пропишем в договоре. Если нарушит, будет платить штраф.

Скобов нахмурился:

— А жалованье какое?

— Сто рублей в месяц. Хорошее жалованье для мастера.

Скобов задумался, быстро посчитал в уме:

— Сейчас я на заказах зарабатываю неровно. В один месяц десять рублей набегает, в другой пятьдесят. Редко когда сто. Так что это по-божески, ваше благородие. Конечно, я согласен.

— Хорошо. Тогда третье условие, — я повернулся к Савельеву. — Вы вкладываете деньги: снимаете или выделяете помещение под мастерскую, покупаете материалы, инструменты, платите жалованье Матвею Ильичу. Я вкладываю знания: разрабатываю конструкции, обучаю мастера, привлекаю первых клиентов, у меня есть связи. Прибыль делим так: мне шестьдесят процентов, вам сорок.

Савельев подпрыгнул на стуле:

— Шестьдесят⁈ Это много! Я деньги вкладываю, несу весь риск! Должно быть пополам!

Я покачал головой:

— Нет. Без моих чертежей, без моих секретов ваши кареты будут обычными. Такие делают везде. А сейчас конкуренция большая, и цены низкие. А с моей конструкцией эти кареты будут уникальные, лучше всех, ни у кого таких не будет. Цену будем ставить дороже, клиенты будут платить, никуда не денутся. Моя нынешняя коляска тому доказательство. Вы сами видели, какой на нее спрос. А если мы развернемся, я смогу делать кареты еще лучше, которые и князю не стыдно будет подарить.

Савельев заерзал на месте:

— Но я даю деньги! Помещение, оплачиваю материалы, плачу жалованье! Это тоже важно!

— Важно, — согласился я. — Потому вам и будет сорок процентов. Это тоже немало, знаете ли. Но я должен быть главный в этом деле. Без меня мастерская будет как все остальные. Со мной она станет особенная. Короче, Терентий Савельевич, шестьдесят на сорок, или я не участвую.

Савельев повернулся ко мне, но глаза его лихорадочно бегали по сторонам. Он быстро думал и считал в уме.

Скобов сидел молча, не вмешивался. Его это не касалось, он в конце концов просто наемный работник.

Наконец хозяин гостиницы тяжело вздохнул:

— Ладно. Пусть будет шестьдесят на сорок. Но с условием, что сначала всю прибыль не делим вообще, чтобы я мог окупить расходы. И только со второго года начинаем делить. Согласны?

Теперь пришлось думать мне. Разумное условие, почти такое же, как с Баташевым. Первый год действительно лучше всю прибыль вкладывать обратно, докупать инструменты и материалы, расширяться.

— Согласен. Первый год прибыль в дело, второй год делим шестьдесят на сорок.

— Тогда еще условие, — сказал Савельев. — Мастерская будет здесь, при гостинице. У меня во дворе есть большой сарай, он сейчас пустует. Переоборудуем под мастерскую. Платить за него не надо, это мое помещение. Выйдет большая экономия.

Я кивнул:

— Хорошо. Покажете его прямо сейчас, зачем откладывать?

— Покажу, конечно! Пойдемте, посмотрите!

Мы встали, спустились вниз, вышли во двор. На улице уже давно стемнело, у ворот горел фонарь. Савельев взял лампу из конюшни, повел нас к дальнему углу двора.

Сарай оказался большой и деревянный, с железной крышей. Ворота широкие и двустворчатые. Савельев отпер замок и распахнул их.

Внутри темно, пахло сыростью и пылью. Хозяин поднял лампу, свет упал на внутреннее пространство.

Сарай оказался длинный, сажен десять длиной, шириной сажени четыре. Потолок высокий, под стропилами. Пол земляной и утоптанный. По углам свалены всякие ненужные вещи: старая мебель, пробитые бочки и сломанные ящики.

Я прошелся внутри, осмотрел стены. Бревна крепкие, не гнилые. Крыша целая, не течет. Окон нет, но это не проблема, их можно прорубить.

— Помещение подходит, — сказал я. — Надо убрать хлам, настелить деревянный пол, прорубить окна. Поставить верстаки, полки для инструмента. И еще надо бы печь-буржуйку для обогрева зимой.

Савельев послушно кивал:

— Все сделаем! Я найму рабочих, за неделю приведут в порядок!

Скобов тоже внимательно осмотрел помещение, где ему предстояло пахать:

— Место хорошее. Просторно. Карету можно собирать целиком, не в тесноте.

Мы вернулись в трактир. Савельев велел принести бумагу, перо и чернила.

— Давайте запишем условия, — сказал я. — Чтобы потом не забыть, не запутаться.

Я взял перо, начал писать:

'Условия совместного дела по производству экипажей.

1. Участники: Терентий Савельевич Савельев (далее — Савельев), Александр Дмитриевич Воронцов (далее — Воронцов).

2. Савельев вкладывает: помещение (сарай при гостинице), деньги на материалы и инструменты, оплату жалованья мастера.

3. Воронцов вкладывает: конструкторские разработки, обучение мастера, контроль качества, привлечение клиентов.

4. Наемный мастер: Матвей Ильич Скобов, жалованье 100 рублей в месяц.

5. Раздел прибыли: Воронцов — 60%, Савельев — 40%. Первый год прибыль полностью вкладывается обратно в дело, раздел начинается со второго года.

6. Воронцов проверяет работу мастерской раз в неделю, дает указания, обучает мастера.

7. Секреты конструкции (рессоры, подвеска, ремни) — собственность Воронцова. Скобов использует их только в рамках данного дела, не разглашает при уходе под угрозой штрафа в тысячу рублей'.

Дописал, просушил чернила, прочитал вслух. Савельев и Скобов внимательно слушали. Услышав о штрафе, мастер поморщился, но ничего не сказал.

— Согласны? — спросил я.

Они кивнули.

— Тогда подписываем.

Я подписался первым. Савельев взял перо, старательно вывел свое имя. Скобов поставил закорючку.

— Это пока предварительная бумага, — сказал я. — Завтра-послезавтра пойдем к нотариусу, оформим договор официально, с печатями.

— Хорошо, — кивнул Савельев. — Когда будем начинать?

Я задумался:

— У меня сейчас времени нет. Мельницу строю, с Баташевым вот тоже открываем. Но вы пока начинайте. Приводите сарай в порядок. Я составлю список закупок. Когда все будет готово, начнем принимать заказы. Через неделю-две, скорее всего.

— Понял. Начну готовить. — Савельев потер руки. — Хорошее дело затеяли, Александр Дмитриевич! Богатеть будем!

Я усмехнулся:

— Если все правильно сделаем, то да.

Скобов молчал, но в глазах его светилось удовлетворение. Он будет получать хорошее жалованье, работать по специальности и вдобавок обучаться всяким новым секретам.

Мы попрощались. Я вышел из гостиницы на улицу.

Поздний вечер, уже стемнело. Улицы пустые. Луна светила сквозь облака.

Я зашагал в сторону Заречной.

На третий день после моего отъезда в город я вернулся в имение Баранова. Рано утром выехал на нанятой бричке, добрался к полудню.

Лошадь стояла взмыленная, устала от жары и дороги, изредка фыркала и вела ушами. Возница остановил повозку у барского дома, вытер пот рукавом. Я слез с повозки, огляделся. Тихо. Рабочих не видно. Наверное, на обеде.

Из дома вышел Ноздрев. Вид у него довольный, даже радостный.

— Александр Дмитриевич! — окликнул он, спускаясь со ступеней. — Как раз вовремя! Лес привезли, сегодня с утра!