Я усмехнулся.

— Так мы уже забрали.

— Когда?

— Пару дней назад.

На той стороне повисла короткая пауза.

— А почему я об этом не знаю?

— Ну… — я пожал плечами, хотя он этого, конечно, не видел. — Мы, видимо, прошли мимо твоей охраны так, что ты даже не узнал.

— Я уволю всех, — сухо сказал Максим Викторович.

— Не переживай, — добавил я. — Ксюша просто отличный маг.

Ксюша довольно усмехнулась. Похвала ей понравилась.

— Ну да, — протянул он. — Похоже на то.

Он на секунду замялся, потом продолжил уже другим тоном:

— Слушай… может, поужинаем как-нибудь? Если честно, я тебя нормально не отблагодарил.

— Ну как не отблагодарил, — сказал я. — Ты мне заплатил за мою работу.

— Это не то, — возразил он. — Я по-человечески хочу отблагодарить. Может, завтра встретимся?

Я машинально поднял глаза.

— Завтра у меня уже есть план на ужин, — спокойно сказал я.

В мою сторону тут же метнули два одинаково злобных женских взгляда.

— Тогда давай на послезавтра.

— Давай, — согласился я. — Тогда договорились.

— До послезавтра.

— До связи.

Я положил телефон на стол и снова уставился вперёд.

Не знаю, что делать дальше.

Сообщение от Кати пришло уже давно. Я открыл карты и ещё раз посмотрел точку встречи. Местечко выбрано очень грамотно. Центр парка. Центральный парк Серпухова.

С одной стороны — людное место, камеры, дорожки, открытые пространства.

С другой — центр парка далеко от оживлённых улиц. И встреча назначена на восемь–девять вечера.

Это могло сыграть в обе стороны. Либо там будет много народа. Либо — никого.

Сегодня будний день, и вероятность второго варианта слишком высокая. Людей может быть мало. А может, и вовсе не быть.

Если это ловушка, всё делается просто. Достаточно перекрыть входы, выставить людей, сообщить, что ведутся какие-нибудь внутренние работы. Реставрация. Проверка. Что угодно.

Меня пустить. Или того, кто должен прийти.

А я почему-то был уверен, что ждут именно меня.

Всех остальных — разворачивать.

Проблема в том, что у меня нет глаз на входах.

И тут снова встал тот же вопрос, который уже крутился в голове: брать кота или нет.

И в этот момент телефон зазвонил снова.

Я даже сразу посмотрел на экран.

Карловы.

А именно — глава их охраны.

Я выпрямился и взял трубку.

— Да.

— Мы всё решили, — раздался знакомый голос. — Слушайте план, господин Крайонов…

Мужчина в капюшоне стоял у окна и смотрел на двор, в котором почти ничего не происходило.

На вид ему было около пятидесяти. Возраст, который легко обманывает: слишком ровная осанка, слишком спокойные движения, слишком отточённые паузы. Он давно считал себя мастером криминального мира и тёмной стороны Империи — и, что важнее, у него были основания так считать.

О нём знали многие.

Аристократы.

Крупные бизнесмены.

Адвокаты, нотариусы, посредники, люди, которые никогда не светятся напрямую, но держат в руках половину процессов.

Он был уверен: даже Император знал о его существовании. Возможно, знал гораздо больше, чем следовало бы. Но поймать его не могли. Не потому, что не пытались. А потому, что он всегда продумывал всё заранее. Шаг за шагом. Год за годом.

Он шёл к этому давно. Строил свою империю постепенно, не торопясь, не сжигая мосты. Он умел ждать.

У него был ученик.

Первого он нашёл случайно. Тогда ещё пацан, дерзкий, голодный, решивший, что готов ограбить квартиру аристократа. Через свои каналы он узнал, что тот готовится к краже у одного из его мелких партнёров.

Аристократы с ним работали — это было взаимовыгодно. Он использовал их ресурсы, они использовали его.

Он тогда остановил его и забрал к себе.

Парень шёл хорошо. Долго шёл хорошо.

А потом сломался.

Начал жадничать. Начал спорить. Начал отказываться выполнять приказы. Решил, что стал самостоятельной фигурой.

Он убил его сам.

Без свидетелей. Без истерики. Без сожалений.

«Я тебя породил — я тебя и убью», — тогда подумал он.

И именно в тот период у него уже был второй ученик.

Смышленый. Очень смышленый. Слишком смышленый для своего возраста.

В двадцать два он понимал вещи, к которым сам Учитель пришёл только к тридцати. Он схватывал всё на лету. Иногда говорил так, словно ему было не двадцать, не двадцать один и даже не двадцать два. Его мысли с каждым разом становились умнее, глубже, опаснее и интереснее.

Это напрягало.

И это радовало.

Учитель этого боялся — и одновременно видел в этом будущее. Он всё равно собирался уходить. Денег он заработал достаточно. Алиби придумал себе на всю оставшуюся жизнь. Можно было бы передать всё дальше.

Последние десять лет его лица никто не видел, кроме его ученика. Общение шло только через мобильную связь. Некоторые аристократы, за которыми пристально следила Империя, даже использовали голубей — настолько боялись электронных следов.

Но сегодня был редкий день.

Один из тех, когда нужно встретиться лично.

Не с князем.

Не с герцогом.

С бароном Иосифом Кацем.

Человеком, который при большом желании мог бы затмить своим разумом даже самого Учителя и давно занять его место. Но не стал. Этот хитрый, расчётливый человек был знаком с ним чуть ли не с детства. И всегда предпочитал белый бизнес.

Со схемами.

С обходами.

С серыми зонами.

Но всё-таки белый.

Кац был безумно богат. Средства у него были как в Империи, так и за её пределами. Банковские счета, офшоры, подставные фирмы — целая сеть, о которой, возможно, не знала даже его собственная дочь.

Сегодня они встречались как старые друзья.

Оба прекрасно понимали: их реальные жизни не имеют ничего общего с тем, что видят окружающие. Когда-то давно они вдвоём купили один особняк пополам. Решили, что это будет место встреч — в стороне от людей, в стороне от влияния.

Особняк находился в Московской области и формально не входил в зону их контроля. Хотя каждый из них мог бы спокойно переехать в столицу и начать игру за неё — и с тёмной стороны, и со светлой.

Сегодня два крупных игрока собирались обсудить дела.

Без свидетелей.

Без записей.

Без лишних слов.

И вот он увидел, как человек в обычной одежде, в простой кепке, заходит на территорию.

Никакой маскировки, никакой суеты. Спокойный шаг, уверенная походка. Он двигался ровно по тому маршруту, по которому ходили всегда, когда приходили в этот дом. Ни шага в сторону. Ни паузы. Значит, свой.

Дом стоял глубоко в лесу. Глубоко-глубоко. Несколько гектаров земли вокруг были выкуплены заранее, с запасом, так, чтобы никакие случайные соседи не появлялись даже теоретически. Идеальное место для тишины. Идеальное — для встреч, о которых не должны знать.

Система охраны здесь была продумана с двух сторон. Каждый внёс своё. Можно было даже предположить, что некоторые контуры дублируют друг друга. Но Учитель знал: он точно добавил своё. И оно работало.

Человек дошёл до дома, открыл дверь и громко, без опаски, крикнул:

— Эй, ты тут?

— Да-да, мой друг, приветствую, — отозвался голос из глубины дома.

Лицо Учителя расплылось в улыбке. Не злой, не хищной. Спокойной. Улыбке человека, который точно знает, кто пришёл, и точно знает, зачем.

Он вышел из комнаты и начал спускаться по лестнице на первый этаж, разводя руки в стороны, будто встречал старого родственника.

Внизу его ждал пухленький мужчина.

Не толстый — именно чуть-чуть пухлый. Мягкий. Лицо светилось добродушием, почти домашним теплом. Таким людям хочется доверять. Таким хочется пожать руку и спросить, как дела.

И именно за этой внешностью добряка скрывался безумный бизнесмен. Человек, способный делать деньги буквально из всего. Даже из воздуха.

И ведь делал.

Пару десятков лет назад он действительно продавал воздух. Очень просто. Сдал помещение, а в перечень коммунальных услуг включил вентиляцию. Именно вентиляцию. Когда арендатор попытался отказаться, в систему вентиляции пустили газы — с помощью одного не самого дешёвого артефакта. Всё помещение провоняло так, что находиться там стало невозможно.