Я просто ушёл в ванную минут на тридцать, чтобы она успокоилась и вырубилась без меня.

Первые две-три минуты она ещё пыталась залезть ко мне даже туда. Причём с таким упорством, будто я — последний мужчина на планете. Она стучала, тянула ручку, бормотала что-то про то, что я «вредный», и что она «будет ждать в кроватке».

Она крикнула уже из комнаты:

— Я жду тебя, мой тигр!

И сразу настала тишина. Алкоголь и усталость наконец сделали своё дело.

Подождав ещё пару минут, я вышел из ванны. В комнате уже было тихо: она засопела, и я наконец смог лечь и закрыть глаза.

Я встал раньше. Голова была чистая — вчера пил, но не настолько, чтобы утро превратилось в наказание. Быстро сходил в душ, постоял под горячей водой, прямо под струями воды сделал короткую зарядку, просто чтобы тело включилось.

Когда я вышел из ванной, Ксюша как раз появилась в коридоре.

На неё было смотреть весело и даже забавно.

Ей было стыдно за вчера. Она могла бы сказать, что ничего не помнит и что перебрала. Но по лицу было видно — помнит. Отлично помнит.

На ней была моя футболка — одна из старых, растянутых, которые я давно не ношу. Видимо, она без всяких сомнений залезла в мой шкаф и забрала всё, что показалось удобным. Футболка была коротковата: и при движении открывалась нижняя часть ягодиц, без всякого умысла, просто так вышло.

Ноги — гладкие, длинные, босые. Она остановилась на секунду, посмотрела на меня, как будто проверяя реакцию, и спокойно пошла на кухню.

Я проводил её взглядом и поймал себя на том, что смотрю дольше, чем следовало. И что формы просто огонь.

И сразу же мелькнула мысль: надо будет подумать о квартире для неё.

Деньги сейчас есть, работать она уже начала по-настоящему — можно считать авансом.

Но мысль эта была короткой и тут же утонула в другом. Я точно свихнусь от её форм…

Я пошёл одеваться.

Пока натягивал штаны и свежую футболку, из кухни донёсся писк чайника, потом звук наливаемой воды. Всё привычно, почти обыденно.

Когда я зашёл на кухню, Ксюша уже сидела за столом.

Забралась на стул с ногами, подтянула колени к груди. Футболка задралась ещё выше — если смотреть под стол, было видно бельё. Ей так было удобно. Она держала чашку с чаем обеими руками и смотрела на меня спокойно, без утренней расфокусировки.

Ещё раз посмотрев на неё, я понял, что попытка скрыться за беспамятством всё ещё в её планах.

И, скорее всего, именно вчерашний вечер — еда, смех, алкоголь — помог ей прожечь ту ситуацию, которая держала её внутри мёртвой тяжестью.

Она ещё секунду молчала, потом, вместо обычного «доброе утро», сказала:

— Ну и козёл ты, Крайонов.

— Это почему же? — спросил я, открывая шкафчик и вытаскивая банку растворимого кофе.

— Мог же вчера воспользоваться беззащитной дамой. А не воспользовался.

— С каких пор, когда мужчина ведёт себя как мужчина, его называют козлом?

— Дама же была не против, — спокойно ответила она и сделала глоток. — А вот сейчас я даже не знаю, захочу ли ещё раз или нет.

Я вздохнул.

— Я только проснулся, Ксюш. Не начинай. Ну и вообще. Давай договоримся. Пусть всё идёт своим чередом. Не торопи событий. Ты сейчас больше на эмоциях принимаешь такие решения.

— Да знаю я, — сказала она. — Всё сама прекрасно понимаю. Но всё равно ты козёл.

Она уткнулась в чашку, как будто там можно было спрятать лицо.

— Ну, козёл так козёл.

Себе я сделал растворимый кофе. Кофемашину я так и не купил, и каждое утро это выглядело одинаково уныло: кружка, ложка, банка, кипяток. Размешивая, я поймал себя на мысли:

— Ксюш, может сегодня купим кофемашину? Нам нужно две. Одну в офис, одну домой.

— А почему бы и нет, — пожала она плечами. — Я кофе не пью, но иногда была бы не против чего-нибудь молочного. Капучино. Латте.

— Отлично. Значит, сегодня, может, во время обеда сходим в торговый центр напротив и возьмём что-нибудь недорогое. Деньги-то у меня вроде есть.

На столе завибрировал телефон.

Пришло сообщение. Я разблокировал экран и увидел, что это от Женька.

«Я, если что, у подъезда. Жду вас».

Он вчера ещё много раз извинялся за слова про деньги и про то, что ему показалось, будто мне нужно финансирование его рода.

Я, конечно, от финансирования не отказался бы, но я мальчик, как уже говорил, взрослый и самостоятельный. Сам себе всё заработаю. Да и у меня деньги пока есть. И это, если честно, впервые в жизни в этом мире столько денег в кармане — без малого триста пятьдесят тысяч.

Ещё сегодня должны привезти деньги от князя Змеевского. Интересно, как он поступит со своей первой женой. Изгонит с позором? Закроет где-нибудь в башне и поставит охрану? Убьёт?

Почему-то, вспоминая, как он спокойно отрубил голову своему первому помощнику, своей правой руке Дмитрию, я не удивлюсь, если завтра-послезавтра увижу новость о том, что при каких-то «случайных обстоятельствах» умерла первая жена князя.

Это, честно, не моё дело.

Я понимаю границы своих ресурсов и своих возможностей. И спасать всех дам в этом мире у меня точно не получится, как бы мне этого ни хотелось.

— Ксюша, иди одевайся. Женёк уже на месте.

— Подождёт. Не обосрётся, — ответила она, даже не оборачиваясь.

Я вздохнул.

— Ксюш, ты это… немножко поубавь пыл. Ты всё-таки девушка, некрасиво так выражаться.

Она повернулась ко мне, склонив голову набок, и прищурилась.

— А что? Я была милой. Я была доброй. Я подкалывала, я подкатывала. Может, тебе грубиянки нравятся?

Я на секунду прикрыл глаза.

— Ксюша, ну давай и правду закроем в тему. Ты же прекрасно понимаешь, что… — я замялся, подбирая слова, — тебе сейчас говорят не те чувства.

— Нет, — перебила она сразу. — Знаешь Ром. Мы с тобой всё-таки, может быть, определимся. Ты мне нравишься. И… я хочу быть с тобой. А ты на всяких баб смотришь. А я хочу знать, что ты мой, а не чей-то.

Я посмотрел на неё внимательно.

— А я, Ксюша, хочу тебе сказать другое: нас ждёт Женёк, и некрасиво заставлять других людей ждать.

— Не уходи от ответа.

Вот тут меня, по ходу, и выбесила вся эта ситуация. Не резко, не вспышкой, а ровно настолько, чтобы внутри щёлкнуло. Я даже голос поднял.

— Ксюша, давай я тебе объясню, как по факту это может быть. Мы с тобой знакомы… примерно неделю. Я не скажу, что ты мне не нравишься или что ты не симпатичная девушка. Это было бы враньё.

Она хотела что-то сказать, но я поднял ладонь.

— Помолчи. Дай договорить.

Я выдохнул и продолжил уже спокойнее.

— Я понимаю твоё психическое состояние. Понимаю общее моральное состояние. И я не хочу сейчас использовать тебя, пользоваться этим состоянием, так сказать, в корыстных целях.

— А я хочу, чтобы ты ими воспользовался, — снова перебила она.

— Я не говорю, что ты должна меня добиваться или быть такой, какой я хочу. Это должно прийти само. А ты пытаешься форсировать события, которые не нужно форсировать. Сейчас за тебя говорит то, что ты увидела во мне единственного близкого человека. И ты думаешь, что если ты не будешь со мной, то останешься в одиночестве. Это не так.

Она отвела взгляд.

— Я не собираюсь тебя бросать, как щенка. Как я вчера Жене объяснял — вы стали моими друзьями.

— То есть френд-зона?

Просто нужно время, и оно всё само встанет на свои места. Понимаешь?

— Понимаю, — уже тише сказала она.

Мне не хотелось её обижать, но я видел, что дальше тянуть нельзя. Сейчас это её не сломает и не выбьет из колеи. Да, сегодня ей будет не очень хорошо. Зато потом станет проще — и ей, и мне, и работе.

А работы у нас сегодня много.

Как минимум нужно заканчивать с княжной. Я вообще удивлялся, как за это время ко мне ещё не приехал кто-нибудь из их представительства и не пнул меня под задницу.

Хм, наверно я слишком большого мнения о себе, если думаю, что люди княжны будут подгонять меня. Но мне самому важно закрыть это дело сейчас.