— Господин Крайонов, — уже спокойнее, но куда более жёстко сказал Савелий Юрьевич, — объяснитесь.

Он посмотрел на меня пристально.

— Всё просто, — продолжил я. — Дмитрий всё это время знал, как именно было совершено преступление. И если вы сейчас вместе принесёте клятву на камне о неразглашении моей способности, я объясню всё до конца. У вась ведь есть ещё три камня?

Князь усмехнулся.

— Есть.

Я не сомневался, что камней у него куда больше. И уж точно больше, чем у Дмитрия могло быть «на всякий случай».

— Я принесу клятву, — сказал Савелий Юрьевич. — Но сначала говори.

— Слово аристократа?

— Слово аристократа.

— Хорошо.

Я продолжил:

— Когда я понял, как произошло ограбление, я никому не стал раскрывать все детали. Я сказал, что это магия, но не уточнил — какая именно. Мы живём в мире, где существуют разные способности. Моя — считывать эмоции и мысли с предметов. Но логично предположить, что есть и обратные дары. Те, что оставляют мысли или эмоции на предметах. Магия изучена не полностью.

— С этим я согласен, — сказал князь. — И к чему ты клонишь?

— К тому, что в комнате охраны, когда мы смотрели записи, Дмитрий с уверенностью сказал, как именно действовал вор. Он мог догадаться — да. Но он говорил именно о магии пространства. Почему не восстановление предмета? Почему не другой тип магии? Почему именно этот?

Я сделал короткую паузу.

— Я понимал почему. Потому что я считал мысли человека, оставленные на камне, на шкатулке, на подушке. Это были мысли человека, который работал на ощупь. Но со стороны можно было предположить и другие варианты. Например, мага, который мог разрезать сейф и пролезть внутрь и восстановить его обратно. Дмитрий же говорил так, будто знал наверняка.

Савелий Юрьевич нахмурился.

— Но у сейфа есть датчики вскрытия.

— Я это понимаю, — ответил я. — И добавлю ещё одно. У меня есть не только магический дар, но и обычный навык читать людей. Дмитрий говорил с такой уверенностью, с какой даже я не был уверен. Так говорит человек, который знает точно и наверняка. А значит — либо участвовал, либо был частью схемы.

— Этого мало, — сказал князь. — Ты обвиняешь моего человека и выставляешь меня в дурном свете.

— Подождите, — сказал я и сделал шаг к Дмитрию. — Сейчас на его телефоне есть сообщение, которое он отправил тому, с кем он в сговоре. И это ваша первая жена.

Глаза Дмитрия расширились ещё сильнее. Он дёрнулся, пытаясь снова потянуться к телефону.

Я рванулся первым. Перехватил его кисть, он попытался вырваться, но я провернул руку и аккуратным, отработанным движением вывихнул сустав. Не ломая — ровно так, чтобы боль была мгновенной и резкой.

Дмитрий зашипел, но остался на ногах. Молния на его шее заискрила ещё сильнее.

— Настолько предан вашей жене, — сказал я, — что могу даже предположить, что он с ней спит.

— Барон, ты забываешься, — холодно сказал князь.

— Давайте проверим, забываюсь я или нет, — ответил я.

Я спокойно протянул руку туда, куда он тянулся сам, и вытащил телефон из кармана брюк.

Экран был заблокирован.

— Дмитрий, — сказал я, — не будете так любезны назвать пароль?

Он молчал.

— Значит, не будем, — произнёс князь. — Дима, ты сейчас сдохнешь. Пароль!

— Убивай, князь, — выдавил он. — Но я не предам.

— Подождите, — сказал я. — Мы сами справимся.

Я посмотрел на экран.

— Шесть цифр. Хорошо, Дим. Давай попробуем.

Я начал называть цифры по одной, внимательно следя за его лицом.

— Один.

Никакой реакции.

— Два.

Лёгкое напряжение в скулах.

— Три.

Он сжал челюсти.

— Четыре.

Вот здесь он дёрнулся. Совсем чуть-чуть. Но этого было достаточно.

— Ага, — сказал я. — Значит, четвёрка есть.

Дальше всё было просто. В такой ситуации лицо выдаёт человека быстрее любых слов.

Через несколько секунд экран разблокировался.

— Ну вот и всё, — сказал я. — Теперь мы знаем его пароль.

— Ну а теперь, Ваша Светлость, давайте посмотрим, кому же сегодня отправил своё последнее сообщение ваш помощник и правая рука.

— Барон, не томи, — устало сказал князь.

— Не смей, — прорычал Дмитрий в мою сторону.

— А ты заткнись, — спокойно ответил ему князь. — Ты и так уже наговорил себя на смерть, обратившись к своему господину на «ты».

Я усмехнулся.

— Да какой ты мне господин. Ты даже собственную жену не уважал. Елизавета Петровна… Лизочка… она была достойна куда большего. А ты — грязное животное, которое сначала променяло её на Вику из мелкого рода, а потом и на эту… шлюху, — он бросил взгляд на Елену, — новую фаворитку, — выплюнул он.

Дмитрий дёрнулся, но не успел.

Молния, до этого едва ощутимо скользившая по его шее, замкнулась. Резко. Без предупреждения. Голова Дмитрия оторвалась от тела, будто это было самым естественным исходом разговора. Тело ещё секунду постояло, после чего тяжело осело на пол.

Я выдохнул.

— Думаю, проверять телефон уже не обязательно. Мы с вами и так понимаем, кому было адресовано сообщение.

Князь молча достал свой телефон и коротко отдал распоряжение:

— Взять под стражу Елену Андреевну. Закрыть в темнице до выяснения обстоятельств.

Он убрал телефон, некоторое время смотрел в пустоту, потом перевёл взгляд на меня.

— Барон… с твоим Даром всё понятно. Но как ты людей так читаешь? Как ты вообще к этому пришёл?

— Всё достаточно просто, Ваша Светлость. Когда мы вышли из комнаты охраны, я видел Дмитрия. Он был рад. Не встревожен, не зол, не растерян. Он светился. Так не ведёт себя человек, у чьего господина только что украли фамильную реликвию.

Я сделал шаг в сторону, чтобы князю было удобнее смотреть на телефон в моей руке.

— Когда я задал вопрос о ценности колье, его глаза загорелись. Не от страха потери — от радости. Потому что он понимал: эту вещь теперь будет носить другой человек. И ни одна из ваших новых фавориток не получит настолько же эксклюзивного символа.

Я пожал плечами.

— Тут не нужен гениальный ум. Достаточно просто сложить факты. А дальше он уже повёл себя как человек, уверенный, что ему доверяют на сто процентов. Даже не удосужился удалить сообщение.

Я протянул князю телефон.

— Честно — читать не буду. Не люблю ковыряться в чужом грязном белье. Но даже беглого взгляда достаточно, чтобы понять: вам это не понравится.

Князь взял телефон, сжал его в руке. По лицу было видно — написанное там ему видеть не хотелось. И через секунду телефон хлопнул в его руке с небольшими искрами бело-жёлтых молний.

— Сколько я тебе должен? — глухо спросил он.

— Мы говорили о ста тысячах. Думаю, этой суммы достаточно. Я не повышаю цену только потому, что дело оказалось глубже.

— Хорошо. Дай номер счёта.

— Можно наличными?

Князь приподнял бровь.

— Скрываешься от налогов?

— Нет. Просто так удобнее.

«А на самом деле даже не знаю скрываюсь я или нет. Чёрный нал — наше всё.»

— Хорошо. Деньги завтра утром тебе привезут в офис. Сейчас можешь быть свободен.

Я кивнул, но задержался.

— А что делать с девочкой из Канцелярии?

— Не твоя проблема. Хорошего вечера.

— И вам, Ваша Светлость. Хотя… подождите. Клятва.

Князь коротко хмыкнул.

— Барон, ты издеваешься? Я только что узнал, что моя жена наставляла мне рога с моим же помощником. И ты думаешь, я побегу рассказывать про твой Дар?

Он помолчал, затем добавил:

— Но я тебя запомню. Слишком уж удобный ты человек для таких дел. Род Змеевских не в долгу, но будет держать тебя на учёте. Если тебе так надо — завтра назначат дату, приедешь, проведём ритуал.

— Да не… доверяю, — честно сказал я. — Но был бы не против ритуала.

— Твоё право. Вычтем из оплаты стоимость артефактов.

Я мгновенно передумал.

— Нет-нет. Тогда без ритуала. Я вам полностью доверяю.

Внутренняя жадность победила. Каждый камень стоил больше сотни тысяч, а два — уже совсем другие деньги. Да и не настолько уж у меня эксклюзивный Дар, чтобы князь носился по Серпухову и области, рассказывая всем подряд.