— Понимаю, — сказал я ровно. И правда понимал: она не врала.

— Продолжаем, — напомнил я. — Что с Элизабет?

— А что с ней? — она чуть растерялась.

— Почему вы её не искали?

Ксюша вздохнула.

— Когда всё это произошло пятнадцать лет назад, я была слишком маленькой, чтобы вообще что-то решать. И я помню только одно: когда отца признали предателем, мама сказала, что Элизабет умерла. И она правда в это верила. Не делала вид — верила. Я уже потом ещё несколько раз спрашивала про младшую сестрёнку, как она умерла… но каждый раз слышала одно и то же: «умерла, не задавай вопросы». Мы с матерью вообще были… не в лучших отношениях.

Она замялась, но продолжила:

— И теперь, когда всё это вскрывается… когда я понимаю, что была соучастницей всего, что происходило вокруг… мне правда хочется вырвать из жизни всё, что связано с этим человеком. Знаешь… когда живёшь по течению — всё кажется нормальным. Пока тебя не тыкнут носом в то, что это не чистый горный ручей, а сточные воды имперских очистных. Туда возвращаться… не хочется.

Мысль у неё получилась слишком правильной, слишком болезненной. Я даже кивнул:

— Да. Я тебя понимаю. И честно поддерживаю твоё решение.

Она немного расслабилась, даже улыбнулась. Тихо, почти незаметно, но всё же.

Я продолжил:

— Хорошо. Как вы вышли на неё? Сейчас у нас есть время, можем разобрать всё спокойно.

— Я на неё не выходила, — сказала Ксюша. — Это мать. В её жизни появился какой-то человек… босс. Шеф. Вообще все слова, кроме «господин». Она сказала, что это слово при нём под запретом — ему не нравится. Даже… смертельно не нравится.

— А Антон? — уточнил я. — Тот, которого я вырубил.

— Его прихвостень, — вздохнула она. — Постоянно крутился возле нас. Типа мой охранник, который должен был отвлечь внимание детектива, чтобы я могла исчезнуть.

Логика сходилась.

— Вернёмся к Элизабет, — сказал я. — Что делала мать?

— Много она не рассказывала. Но одно я знаю точно: всё планировал босс. Он каким-то образом вышел на мать, рассказал ей, что дочь жива — моя сестра. И что на этом можно заработать, как раз на лекарствах для её болезни, потому что Элизабет — невеста Драгомировых. А их род… ну, ты знаешь. Богат, известен. Но сейчас я понимаю, что никакой болезни не было.

— Да, — кивнул я. — По поводу Драгомировых — факт общеизвестный. И с болезнью мы, кстати, тоже разобрались. Только что написал Максим и подтвердил, что твоя мать ничем не болеет. А как вы узнали, кто будет детективом.

— Схема… простая. Мне показали Максима Викторовича, я запомнила его лицо. Превращалась в него. Да, мужское тело держать сложнее, голос менять тоже — я просто хрипела, как будто подавилась… но этого хватало. Владимир…

Она покраснела.

— Ты точно не скажешь Максиму Виктороыичу?

Я кивнул.

Она продолжила.

— Он хороший, правда. Добрый. Просто… не самый умный. А под иллюзией он вообще ничего не замечал. Я спрашивала у него, кто новый детектив — он и говорил. Этого было достаточно, чтобы отвлечь тебя, пока Элизабет брала деньги. Она передавала их Антону… или прямо матери.

Я задумался.

— Это был ваш единственный доход? — спросил я. — Или может быть вы ещё как-то связаны с криминалом?

— Нет, нет, нет, — замахала она руками, — с моей стороны точно больше никакого криминала нет. У нас есть ещё родовое поместье

Я вопросительно поднял брови и подвинулся ближе.

— Оно осталось вам? Удивительно, что его не забрали.

— Отец всё продал перед казнью, — тихо сказала она. — Оставил только поместье. Как единственное жильё. Мать даже выставляла его пару раз в объявления — для свадеб, торжеств. Потому что залы хорошие, ремонт позволяет. Она, правда, кривилась, когда приходили простолюдины… но эти деньги и правда выручали. А последние полгода… у нас практически два раза в месяц проходили… ну… самбантуи.

— Люди босса? — уточнил я.

— Да. Ширма. Чтобы было понятно, откуда у матери деньги при такой болезни.

— Логично, — согласился я. — Ты видела других людей из его окружения?

— Да. И много. Последние полгода они очень активизировались. Что-то готовят. Что-то делают. Им зачем-то нужна была моя мать… и какие-то её «связи».

— Вымерший род и связи… — пробормотал я.

— Вымерший — не вымерший, — покраснела она. — Некоторые мужчины до сих пор захаживают к матери. Ей даже это нравится.

По лицу Ксюши было видно: отвращение у неё к собственной матери — чистое, искреннее, без капли игры.

— Ясно. — Я кивнул. — И какие у тебя дальше планы?

Она задумалась. Опустила взгляд. В этот момент на её колени запрыгнул кот, подвинул лапой край юбки…

…и у меня в голове хрустнул предохранитель.

Они были чёрные.

Кружевные.

Артур Иванович Иванов шёл по улице быстрым, но немного уставшим шагом, прижимая к боку аккуратную плотную папку с документами. Поручение у него сегодня было простое — донести корреспонденцию и приказ о вхождении в статус аристократа некоему получателю. Задание скучное, рутинное, но такими и жива Имперская канцелярия.

Он ещё раз раскрыл папку на ходу, будто боялся снова забыть фамилию.

Крайонов.

Роман Аристархович Крайонов.

Артур нахмурился, снова прочитал строчку.

Подойдя к старому кирпичному зданию, Артур машинально поднял голову к вывеске на первом этаже — «Риэлторское агентство братьев Котриковых».

У него даже сердце чуть-чуть ёкнуло. Давняя мечта. Он бы и сам хотел заниматься риэлторским делом: квартиры, аренда, встречи с людьми… Может быть, даже с аристократами. Интересная была бы жизнь. Но мечты мечтами, а платить кредит за новый ноутбук и телефон жене надо. Жена хотела новую модель каждый год — а если её не радовать, можно остаться одному.

Так что Артур служил там, где платили вовремя и стабильно.

Он зашёл в здание и решил уточнить, где его адресат. В первой попавшейся двери он попал в небольшую мастерскую — «Мастер на все руки». Внутри пахло пайкой и немного жжённым пластиком. За микроскопом сидел мужчина — сосредоточенный, с немного уставшим лицом.

— Здравствуйте, — произнёс Артур Иванович вежливо. — Мне нужен Роман Аристархович. Есть такой?

Мужчина поднял голову, будто вынырнул из работы:

— Крайонов? — он отодвинулся от микроскопа и на его лице появилась лёгкая улыбка, — да. Вам на второй этаж. По коридору вправо. На двери табличка — не пропустите.

Артур уже разворачивался к выходу, когда услышал вполголоса, как мужчина снова наклонился к микроскопу и пробормотал:

— Значит, всё-таки ты, Роман Аристархович… Не ошибся я.

Но Артур не стал вникать. У него есть задание — и он его выполнит. Остальное его не касается.

Он вышел в коридор, поднялся по ступенькам на второй этаж — и, как обычно, к концу лестницы поймал одышку. Пришлось остановиться, достать из внутреннего кармана чистый платок и промокнуть лоб. Некрасиво будет, если представитель канцелярии ввалится запыхавшийся, как после бега.

«Эх… жена говорит в спортзал идти. Но хороший человек, он ведь должен быть… объёмным», — пробурчал он себе под нос и улыбнулся.

Сделав пару глубоких вдохов, Артур подошёл к нужной двери и постучал.

Виталий Сергеевич, как обычно, по своему обыкновению стоял в кабинете Княжны и получал почти физическое удовольствие от того, как здесь всё устроено. Нет, у него не было такой же маниакальной любви к выверенным линиям и идеальному порядку, как у его госпожи, но он честно признавал: наблюдать за этим — отдельная форма эстетики. Каждая папка — на своём месте, каждая ручка стоит под тем углом, под которым она должна стоять.

Как главе охраны рода Карловых, это было даже удобно: в пространстве, где всё неизменно правильно, любое отклонение сразу бросается в глаза. Поэтому работать на этот род он искренне любил.

Сейчас он наблюдал, как Виктория Евгеньевна, всем своим видом показывая сосредоточенность, перебирает документы. И в тот момент, когда она привычным жестом кладёт ручку ровно туда, где она всегда лежит, он почти уверен: на столе есть скрытая отметина, идеально подогнанная под этот жест.