Встал — и кот вместе со мной соскользнул и рухнул обратно на кровать, демонстрируя максимальную степень обиды. Глаза приоткрыл — и оттуда на меня смотрела чистая ненависть уровня «пусть тебе сегодня весь день кофе проливают».

— Слышь, товарищ, — сказал я, наклоняясь, — ты мыться любишь? Или по старинке языком будешь? Я ж не знаю, как за тобой ухаживали. Может, шампунь тебе нужен особый?

Он фыркнул, подошёл поближе и приложил лапу к моей руке:

«Не надо. По старинке. Воду не люблю».

— Ну и ладно, — отмахнулся я.

Пошёл в душ.

Теплая вода размыла остатки сна, смыла в буквальном смысле почти двухдневную усталость. Я стоял под струёй и чувствовал себя человеком, который наконец вспомнил, что такое быть живым.

И именно там, в душе, взгляд упал на плечо. Небольшая ссадина. Совсем тонкая, почти царапина.

И я сразу вспомнил. Выпрыгиваю в окно. Перекат. Земля. Камни. И в этот момент у меня на шее висит кот. Как он тогда… не слетел? Как я его не раздавил? Как это вообще произошло? Вчера я был слишком разбит, чтобы об этом думать. Но сейчас — впервые за сутки голова работает нормально.

Да, надо спросить у этого подонка. Может, хоть он понимает, как это тогда произошло.

Ладно, раз уж я проснулся раньше, можно и провести утренние эксперименты. Всё равно зарядка нужна. Комплекс лёгких упражнений — тот самый, от которого даже не вспотеешь, но тело держит в тонусе, а мозги включаются куда лучше, чем от кофе. Хотя, если честно, душ уже привёл меня в состояние живого существа, а утренняя разминка должна превратить в адекватно мыслящего детектива.

Выйдя из душа, я бросил взгляд на кота и попытался представить, как он вообще умудрился на мне сгруппироваться, чтобы не расшибиться, пока я кувыркался с высоты.

— Слышь, пушистый, — сказал я, вытирая голову полотенцем. — Открой-ка мне тайну: как я тебя позавчера не раздавил?

Кот наклонил голову. Издал короткое, не слишком заинтересованное «мяу». Мысль даже не потребовалась — по интонации было понятно, что означает это «мяу»: отстань, человек, утро ведь.

— Ну вспомни, — продолжил я. — Когда мы бежали за Элизабет. Я прыгнул в окно, сделал кувырок… и по всем законам физики ты должен был либо слететь с шеи, либо я должен был тебя размазать. Предположим, ты держался за одежду. Хотя дырок на ней нет — но ладно, допустим. Но вот кувырок — вот это меня особенно интересует.

Кот поднял голову вверх. И в его глазах отразилось то выражение, которое я видел у людей, внезапно осознавших суть мироздания. Он завис.

И я тоже.

Мы просто смотрели друг на друга секунд пять, как два идиота, впервые задумавшиеся, что Земля круглая.

— Ладно, — сказал я наконец. — Наука — штука серьёзная. Без практики никуда. Давай эксперимент. Я сейчас пресс покачаю, а ты запрыгнешь мне на шею. Проверим.

Он фыркнул, выразив всем своим видом: «Ты серьёзно? В полотенце?»

— А. Ну да. — Я посмотрел на себя. — Сейчас оденусь.

Накинул домашние шорты и футболку. Утро, время есть, потом переоденусь нормально. Для зарядки — самое то.

Кот, нехотя, но с достоинством запрыгнул мне на спину, устроился на шее. Я сел на пол, упёрся ногами под диван. Да, по-стариковски, как в школе — но работает.

— Готов? — спросил я.

Ответ пришёл сухой, короткий:

«Готов».

Я опустился назад аккуратно — он держится. Лапки чувствуются, хвост щекочет плечо. Начал качать пресс: раз, два, три… И всё шло нормально, пока я не забыл, что на мне сидит живой организм.

Опустился слишком резко.

— МЯУ!!! — раздалось в ухо.

Кот выстрелил вверх, как пробка из бутылки. Приземлился на пол, распушился и начал размахивать лапами так, словно пытался показать неприличный жест.

— Да не получится у тебя показать мне средний палец, — сказал я. — У тебя лапки.

Он подбежал, молниеносно царапнул меня по шее — аккуратно, но обидно — и передал мысль:

«Дурак».

После чего развернулся и с царственной грацией ушёл в «неизвестном направлении». Ну как в неизвестном — в однокомнатной квартире далеко не убежишь. Скорее всего, поскакал на кухню ныть где-нибудь в углу.

— Ага, обиделся… — проворчал я, заканчивая комплекс. Лёгенько, без фанатизма. Организм ещё не полностью отошёл: вчерашний яд циркулирует, голова чуть гудит. Потеть не хотелось, чтобы снова не лезть в душ, так что закончил на базовом уровне.

Пошёл ставить чайник. Попить кофе хоть и растворимый. Растворимый, да, но хотя бы хоть какой-то. Ненавижу, но пока так. Надо, кстати, подумать о кофемашине. Деньги сейчас есть: либо взять б/у за пятнашку, либо пойти в магазин и купить новую с гарантией за двадцать пять. Вариантов немного при моём бюджете, но удовольствие — великое.

Пока размышлял о кофемашине, нарезал колбасы, достал хлеб. Хлеб — уже подсохший. Надо было вчера купить свежий.

Классика жанра: вспомнить о покупке ровно в тот момент, когда она уже нужна.

Всё это поставил на стол. Кухня, конечно, у меня самая обычная — почти та же самая, что была в моём прошлом мире, советский стандарт. Но здесь людей, похоже, любили чуть сильнее, поэтому вместо пяти квадратов — целые шесть с половиной. Мелочь, а жить уже проще: можно и повернуться, и станцевать, если один.

Гарнитур ещё старого образца, но аккуратный: я регулярно подкручиваю петли шкафчиков, чтобы дверцы не косили. На столешнице — следы времени, потертости, пара едва заметных царапин от ножа. Плитка на стене местами пожелтела, но зато чистая. Я хоть и не живу здесь как человек, а скорее как временный квартирант у собственной судьбы, но порядок люблю.

Холодильник — единственное, что хоть немного современное: No Frost, белый, высокий. Куплен в тот редкий период, когда у меня появились «лишние» деньги. Работает идеально, тихо гудит, внутри всё ровно разложено — почти военное построение продуктов. Вся кухня такая: старая, но ухоженная. Домашняя по виду, рабочая по сути.

И вот в эту картину мира идеально вписывается кот, который делает вид, что стол — это его законная территория.

Посмотрел на кота.

— Ладно, не дуйся, чёрный. Колбаску будешь? Паштет я всё равно на работе забыл.

Он фыркнул, изображая из себя гордость и независимость, но тут же скакнул на стол, лапкой подтянул себе кусочек колбаски и начал жевать. По-царски. Как будто так и надо.

— Ну что, к чему мы с тобой пришли? — начал я, собирая себе бутерброд. — Что вскрытие показало: пациент был раздавлен. Эксперимент показал — я бы тебя реально размазал бы по земле.

Кот, пожёвывая колбасу, кивнул так, будто признаёт результаты научной комиссии.

— Значит, вывод… что-то тогда произошло, чего ни ты, ни я не понимаем. Может, попробуешь вспомнить?

Он положил лапу на мою руку, остановив меня ровно в момент, когда я тянулся за бутербродом. Мысль прилетела тихая, ленивая:

«Не знаю. Не помню. Отключка. Был.»

— Ага… то есть ты тогда был в прострации? — уточнил я.

Кот наклонил голову, как будто сам пытается сформулировать для себя:

«Не совсем… Непонятно. Не уверен. Наверное.»

Я вздохнул.

— Короче, вопросов больше, чем ответов. Придётся просто помнить, что у меня на шее сидит кот. Который, между прочим, в длину сантиметров сорок-пять с хвостом. — Я окинул его взглядом. — И весишь ты нормально, между прочим.

Чёрный сделал вид, что ему глубоко плевать на антропометрию, и продолжил откусывать колбаску. Причём как-то ловко — хотя котам вообще не очень удобно такое грызть. Но этот приловчился. Даже мурлыкать начал.

— Значит, докторская заходит. Хорошо, будем знать. Если денег на паштет не будет, переведу тебя на колбасу, — пробормотал я.

Посмотрел на часы. На все утренние процедуры ушло около сорока минут. Без двадцати восемь.

— Можно и пораньше в офис заехать, — сказал я вслух, сам себе. — Всё равно ещё не все папки госпожи княжны дочитал.

Наш бизнес-центр, как я успел заметить, вообще не закрывается. На третьем или четвёртом этаже кто-то круглосуточно работает — то ли кальянная, то ли офисы с ночными сменами, то ли ещё какая-то странная контора. В общем, охрана есть, вход открыт, хочешь — работай хоть в пять утра.