— В смысле?

Рафаэль пожал плечами.

— Отец иногда называет меня норовистым конем. Тогда как я, видимо, должен играть роль дрессированного песика. — Он поморщился. — Не об этом речь. В общем, Грэх в какой-то момент понял, что его план терпит крах. И, вероятно, потерял терпение. Тогда-то он и нашел какого-то колдуна, которого обманом провел в академию и велел заменить порталы. Наверное, Грэх рассуждал так: если отец потеряет меня, то сойдет с ума от горя, и его семья будет отмщена.

— Безумие какое-то!

— Да уж, стройным и логичным планом это не назвать. Но что с него взять — он же зверь наполовину.

Рафаэль натолкнулся на мой сощуренный взгляд и тихо рассмеялся.

— Так он волк, а ты — дракон. Ты явно находишься на более высокой ступени эволюции.

Его ответ меня удовлетворил. Как с ним поспоришь?

— И что теперь будет с Грэхом? — спросила я.

— Его будут судить по законам стаи. И накажут строго. Даже не за само покушение на убийство, а за несоблюдение их уставов. Видишь ли… Среди вервольфов действует “правило силы”. Они свергают своих лидеров, вызывая их на бой. На дуэль. Не магическую, как ты понимаешь. Однако Грэх поступил не по правилам. Он привлек третью сторону. Был слишком труслив, чтобы честно выступить против меня.

— Или он признавал в тебе большую силу. Боялся, что проиграет тебе так же, как его отец — твоему.

Рафаэль слабо улыбнулся.

— Может и так.

— Как ты вообще узнал, что портал подменил Грэх?

Улыбка Рафаэля растаяла. Он снова помрачнел.

— Эмбер мне сказала.

— Подожди, Грэх что, во всем ей признался?

— Нет, Дэйзи. Эмбер — Призрак.

Я ахнула. Мне было знакомо это понятие, которое, конечно, не имело ничего общего с мистикой и духами, блуждающими по миру живых. Призраками называли менталистов, способных проникнуть в разум чужих людей, не взламывая, а попросту минуя ментальные щиты. Что значит, вторгаться в чужое сознание без спроса, не оставляя следа.

Призраки - самые опасные ментальные маги. и чаще всего ими были не светлые чародеи, а темные колдуны.

— Я узнал об этом далеко не сразу. Это началось еще до поступления в академию. Эмбер вдруг начала злиться на меня буквально ни за что. Потом оказывалось, что она читала мои мысли. — Рафаэль нахмурился. — А я этого даже не ощущал. Я мог вспылить на нее, но не высказать ей что-то, заметить, что другая девушка красива, и все такое… И все это она читала в моей голове.

— Неприятно.

— Не то слово. После долгой практики и занятий с сильнейшими менталистами мне удалось выстроить более крепкие щиты, которые Эмбер преодолеть уже не могла. Разозлилась на меня, но с этим ей пришлось смириться. Уже после поступления оказалось, что она и впрямь очень сильный менталист, но действует слишком прямолинейно, за что ее часто ругали преподаватели. Пару раз на первом курсе Королеве Огня даже приходилось наведываться в академию, чтобы замять скандал, когда Эмбер намеренно лезла в чужие мысли. Она, конечно, говорила, что это все случайность, но я подозревал, что это не так.

— Но все равно с ней встречался, — вырвалось у меня негодующее.

Рафаэль улыбнулся.

— У каждого из нас есть свои недостатки. Мне казалось, что мы с Эмбер стоим друг друга, что мы похожи… пока я не начал прозревать. И, Дэйзи, пойми… Мы знакомы с детских лет. Она была близким мне человеком больше пятнадцати лет. А близким мы склонны прощать если не все, то очень многое.

— Значит, Эмбер и обнаружила вину Грэха.

Рафаэль кивнул.

— Да. Она прочла его мысли и рассказала о них мне. Вероятно, какое-то время Эмбер, как и обещала мне, и впрямь избегала вторжений в чужое сознание… Но потом не удержалась. На следующее утро не удержался уже я. — Рафаэль сжал кулаки, словно заново переживая миг драки. — Грэх чуть не погубил нас… Тебя.

Я мимолетно коснулась его руки. Рафаэль вздрогнул и разжал кулаки.

— Эмбер была в бешенстве. Донимала меня вопросом, почему я высказывал Грэху все это, почему требовал извиниться перед тобой. И почему ты бросилась выяснять, что со мной случилось. Я чувствовал ее в своей голове — она пыталась прочесть мои мысли. Возможно даже, воспоминания. Хотела, чтобы я выдал себя. Хотела понять, что связывало нас с тобой.

— Ты ее чувствовал, — медленно сказала я. — Боже мой… У меня же всю пару по стихиям раскалывалась голова! Эмбер могла как-то воздействовать на меня на расстоянии?

— Если она уже проникла в твой разум там, на улице, то да. — Рафаэль задумчиво смотрел на меня. — Обычные люди не замечают вторжения Призрака. Но у тебя, вероятно, более обостренная реакция.

— Есть отчего, — улыбнулась я. Закусила губу, размышляя. А ведь было о чем. — Ты говорил, что догадываешься, кто рассказал остальным обо мне.

Рафаэль пожал плечами.

— Почти уверен, что Эмбер надавила на Грэха. Хотела остаться ни при делах… и, возможно, заставить тебя думать, что это сделал я.

— Ей удалось и то, и другое, — вздохнула я, досадуя на себя. — А там, у ректора, ты ничего не сказал, потому что она была рядом?

— Дело не только в ней. Рядом был ректор. Если бы ты своей реакцией как-то выдала себя… — Рафаэль шумно выдохнул. — Возможно, я не прав, что продолжаю выгораживать ее перед другими. Возможно, Эмбер должна понести наказание, пока кто-то не пострадал. Но я… Нас много с ней связывает, Дэйзи. И у нее есть и хорошие черты. Все это время я ломал голову, не понимая, что мне делать. И все, до чего я смог додуматься — это поговорить с ее приемной мамой. Объяснить, что она не сможет постоянно вступаться за свою дочь — не потому, что ей это не под силу. Просто у нее, Королевы Огня, есть занятия поважней. И пусть ее подданные — огненный народ, неужели она не защитит Детей Земли от своей собственной дочери?

— Если ты озвучишь всю эту тираду ей, уверена, она проникнется.

Рафаэль рассмеялся. Мы стояли друг напротив друга, а на горизонте догорал закат. Какой долгий и какой переломный день…

— Выходит, вы с Эмбер расстались из-за того, что она открыла всем мой секрет?

— Ты уже знаешь? — усмехнулся Рафаэль. — Я хотел сказать тебе об этом сам. Но, как дурак, терял время, пытаясь подобрать верные слова. Но нет. Мы с Эмбер расстались раньше. Я защищал ее не как парень — как давний друг.

— Тогда почему?..

— Я понял, что чувства между нами давно угасли, — глухо сказал он. — Что нам всего по двадцать с небольшим, а мы уже ведем себя так, будто заключили династический брак, который выгоден и нам, и нашим семьям. Но не порожден нашими чувствами. Я не хочу нам обоим такой судьбы. И я… Я влюблен он в другую.

Мир вокруг закружился, словно превратившись в один гигантский калейдоскоп.

— И в кого же? — хрипло спросила я, замирая.

— На самом деле, я влюблен в двоих.

Мое сердце готово было разбиться, но с губ не сорвался ни единый звук.

— В одну дерзкую, но при этом очаровательную и невероятно искреннюю девушку, которая точно знает, чего хочет от жизни, и велит всем слушать свое сердце. И в одну чудесную белую дракошу…

Я ударила его по руке.

— Какой же ты все-таки…

— С этого места поподробнее, — придвигаясь ко мне, прошептал Рафаэль. — И какой же я? Но прежде, чем я выслушаю все комплименты в свой адрес…

В сгущающемся вокруг нас полумраке, разбавляемом светом вспыхнувших фонарей, его губы нашли мои. Ладони крепко и одновременно бережно, как умел, наверное, только он один, обхватили мою талию и прижали к себе.

И в целом мире — нет, во всей Паутине Миров — не осталось никого, кроме нас двоих.

Ответственно заявляю, что я, Дэйзи Уайт-Адамс, имею власть над Рафаэлем Торресом.

Ладно, шучу.

Но мне безумно приятно, что он все же прислушался ко мне и теперь, когда его не держали никакие обязательства, а я ушла из Академии Мироходцев, к изумлению всех и гневу семьи (особенно Дерека Торреса) перевелся из супер престижной академии в ту, где обучали алхимиков.