— Это просто?

— Очень сильно упрощённо. Понимаете, кресталосветовая память она… ну… физическая. По сути, информация считывается по поведению фотона…

Снова заклинания на языке древней магии. Сенатору совсем не нравится говорить с компьютерщиками, каждый раз чувствует себя глупцом. Да не простым, клиническим, что вот-вот слюни пускать начнёт или нагадит в штаны.

В первом чемодане все диоды мигнули и загорелись зелёным, инженеры разом вскрикнули и вскинули руки. Как фанаты, когда любимая команда пробила по воротам. Сенатор, просто чтобы не отставать от общей радости, поднял кулак. Широко улыбнулся.

Что вообще происходит?

Дверь в серверную открыта и судя по гулу, суперкомпьютер собирается улететь в космос. Температура в комнате поднимается. Второй чемодан загорелся зелёным. В этот раз инженеры начали обниматься и с криками стукаться лбами. Похоже, случилось нечто действительно важное.

Сенатор предпочёл проигнорировать и вновь вернулся к созерцанию моря. Военные вышли из комнаты и, судя по запахам табака, закурили в коридоре. Лучше к ним присоединиться. Хотя бы пройдёт это мерзкое ощущение собственной умственной отсталости.

Сенатор потянул из кармана портсигар и, махнув, вышел в коридор. Прошёл мимо солдат к лестнице, не тот момент, чтобы выказывать общность. Он хочет… отвлечься.

Вышел на улицы под порывистый и холодный ветер. Прикурил сигарету, за цену которой семья из пяти человек может жить пару дней. Плотный дым заполнил лёгкие, и Сенатор выдохнул его в серое небо.

Ветер унёс дым в сторону вертолёта, что серой громадой застыл на площадке. Огромные винты будто прогибаются под собственным весом, на лобовом стекле блестят бусины влаги. Пилот стоит у распахнутого люка и тоже курит. Заметив Сенатора, помахал рукой и отвернулся.

Подумать только, — Сенатор скривился от всей ситуации. Сейчас вершится судьба мира, его страна обретает не просто силу. Но ВЛАСТЬ. Мощь, способную сметать страны, а вместе с ней и рычаг давления на любых не согласных.

Теперь никто даже думать не посмеет перечить Андеру!

В такой великий момент, который запечатлеют в учебниках истории до конца мира, он сбежал покурить. Даже не потому, что хотел! Сенатор стряхнул пепел и затянулся. Может он и правда дурак? Умный не будет беспокоиться о такой дури.

В задумчивости затянулся и… краем глаза уловил движение на взлётно-посадочной площадке. Пилот бежит сломя голову. Так, что пятки натурально сверкают, а из-под ботинок вылетает галька. Бежит прочь от вертолёта и здания к холмам вдалеке.

— Чего? — Пробормотал Сенатор, провожая его взглядом.

Затянулся на автомате и… услышал далёкий, продирающий до самых нервов гул. Бесконечно тянущийся вой реактивного двигателя. Задрал голову, пытаясь рассмотреть источник, завертел головой и увидел нечто иное. Под облаками, оставляя след, несётся ракета. Прямо на него.

Обманчиво медленно, сюрреалистично! Он даже стряхнул пепел и вновь затянулся, прежде чем осознал, ЧТО видит. Сенатор сорвался с крыльца следом за пилотом… ракета врезалась в вертолёт и тот разорвало во вспышке яростного пламени. Массивные винты, как метательные звёздочки, врезались в стены.

Взрывная волна врезалась в Сенатора, как локомотив в мясную тушу. Дыхание выбило с жалким всхлипом, а ноги оторвало от земли. Тело швырнуло обратно к зданию, но наискось. Покатило, а когда Сенатор поднялся на колено… в стену ударила вторая ракета.

Взрыв отбил слух, бросил лицом на камни. Где Сенатор и остался лежать, пытаясь понять, что он вообще такое и что происходит. За его спиной бетонный короб лишился части крыши, и её обломки падают вокруг, как серый дождь.

Сенатор очнулся почти сразу, как ему показалось. В стороне равнодушно шелестят холодные волны, накатывают на берег и уходят в гальку. Идёт мелкий, как пыль, снег. Кончики пальцев и лицо оледенели. В груди ощутимо булькает и покалывает. Он встал на колено, упёрся ладонями и с усилием выпрямился.

Штаб не горит, но из пролома в стене валит странный дым. У выхода сложены люди, кто-то ещё шевелится и стонет. Вот только сложно понять, кто именно. Атака превратила их тела в нечто среднее между сгоревшим мясом и мумией. Сенатор сглотнул, их атаковали снарядом с белым фосфором. Чьи крупицы всё ещё горят в телах живых.

Странно, он даже не обожжён… Сенатор ощупал лицо, череп, на пальцах осталась густая, успевшая свернуться кровь. Падение на камни не осталось без следа.

Снаряд пробил стену и «выплеснул» белый фосфор внутрь. Вещество, воспламеняющееся от простого контакта с воздухом и горящее с температурой в две тысячи градусов. Которое невозможно потушить. Оно прилипает к плоти и продолжает гореть, источая ядовитый газ. В лучшем случае человек сгорает за мгновения. А в худшем…

Худший случай Сенатор наблюдает сейчас. Люди визжат сорванным голосами, хрипят харкаясь кровью и медленно умирают. Ветер уносит дым в сторону океана, и на берегу белеют дохлые чайки, присыпанные снегом. В здании несколько пробоин, видимо, эти попадания пришлись, пока Сенатор был без сознания.

Он шагнул к зданию, когда из задымлённого прохода вывалился мужчина в обгорелой форме. Руки его, обмотанные остатками чужой одежды, на лице повязка вместо противогаза. Он привалился плечом к стене, с трудом выпрямился и огляделся. Заметил Сенатора, вздрогнул и… достал пистолет. Сенатор не успел среагировать, мужчина выстрелил ближайшему человеку в голову. Затем другому и следующему. Методично, не обращая внимания на крики о помощи. Сенатор хотел отвернуться, но не смог. Хотел хотя бы попытаться остановить… но не позволила совесть. Этих людей не спасти, не здесь и не сейчас. Но и просто стоять невыносимо.

Он побрёл к крыльцу, прихрамывая и пытаясь понять, зачем вообще это делает. Нужно бежать, искать контакта с агентами разведки, посольством с кем угодно, кто может помочь!

Последний обречённый откинулся на бетонную стену с дырой во лбу. Стрелок медленно повернулся к Сенатору и с трудом выпрямился, отсалютовал. От движения тряпка распуталась, открыв тлеющую плоть. Фосфор достал и его.

— Сэр… — просипел стрелок. — Рад, что вы живы. Я бы сам не смог…

«Что не смог?». Вопрос повис в сознании, бессмысленный из-за очевидности ответа. Стрелок крутанул пистолет и протянул рукоятью вперёд. Сенатор взял его, ощутил тепло чужой ладони и ребристые вставки. Приятную тяжесть смертельного оружия.

— Комната с компьютером почти не пострадала. — Сказал солдат, и в голосе отчётливо проступила болезненная хриплость, ядовитый газ разрушает лёгкие. — Я достал блок памяти…

— Коды, их извлекли? — Спросил Сенатор, поднял пистолет и нацелил в лоб товарища.

— Да, прямо перед атакой.

Сенатор закрыл глаза и вдавил курок. Руку тряхнуло, и тело солдата отбросило к задымлённому проходу. Сенатор отбросил пистолет, он бы ему ещё пригодился, но держать ЭТО оружие у него попросту нет сил. Взял металлический ящичек с обмотками проводов. Тяжёлый. Внутри — плата со вставленными рядами «дисков». Они тоже платы, но утыканные чипами памяти.

На них, возможно, скопированы ключи от мира.

Сенатор захлопнул короб, посмотрел на убитого и поджал губы. Надо было сказать хоть что-то, поблагодарить за службу, самоотверженность! Но у него просто не нашлось слов, а любое продление просто умножение агонии. Он проверил свой пистолет. Всего одна обойма, без одного патрона. Зажигалка и портсигар, а впереди километры присыпанных снегом холмов Фера или Кахаара.

Стены зала украшены мраморными панелями, со вставками красного дерева. По краям идёт золотая вязь. Огромные окна кокетливо прикрыты толстыми шторами, цвета рубиновой крови. За столом в роскошном кресле, обтянутом чёрной кожей, сидит мужчина в приталенном костюме. Безупречно суровое лицо выбрито до скрипа, в уголках бирюзовых глаз темнеют морщинки.

Он разминает в пальцах сигару и задумчиво смотрит на стоящего перед столом Драцара Волгшена. Главный контрразведчик склонил голову и смотрит в пол. Лицо напряжённо, на лбу выступила испарина. В искусственном глазе отражается геометрический узор ковра.