— Я подарил человечеству семь обелисков. Если вам удастся снести или хотя бы повредить хоть один из них, я признаю себя и всех этих достойных разумных существ, что пришли меня представить, ряжеными прохвостами. Сейчас же предлагаю вам прогуляться на площадь перед зданием ООН и полюбоваться на американский обелиск. Жду вас всех через два часа на пресс-конференции, которая состоится в консульстве Российской Империи в Нью-Йорке. Там я отвечу на ваши вопросы, а также от самых везучих журналистов, которые смогут туда проникнуть. И, пожалуйста, попрощайтесь с почтенными господами, что пришли сюда наладить с вами контакт, аплодисментами.

Я добавил в последнюю фразу Голоса, так что все послушались. Не хватало еще проявить неуважение к послам Метрополии.

Крохотный зал консульства не мог вместить всех желающих. Но этого и не требовалось: я создал маленький портал в дверном проеме, который вел в зал с роскошной акустикой, который вместил пятьсот гостей. Как на рок-концерте лица выступающего, в данный момент — меня, любимого, а также всех, задающих вопросы, показывалось на огромных экранах.

Зал был устроен примерно также как в ООН — перед каждым гостем был небольшой столик с микрофоном. Туда же подсоединялись наушники с переводом. Его обеспечивал Кару Голотс.

На сцене сидел в кресле один я. В первом ряду заняли место российский и китайский посол. Рядом с ними расселись Алиса, Варя, элементали и демоны. Ученики выглядели усталыми. А вы думаете, легко было провернуть фокус с заготовками для семи обелисков за одну ночь? Спасибо, хоть с погодой помогла команда магов из Метрополии. Я пока контролировать целую планету в одиночку не в состоянии.

Ровно в назначенное время конференция началась.

— Как могут государства Земли вписаться в Мировое сообщество? — спросила журналистка из New York Times, дамочка с острыми чертами лица и глазами-буравчиками. — У каких-то стран будут преимущества?

— Нет и нет, — ответил я. — Сообщество не разделяет государства, на которые делится население одного мира. ООН имеет шанс получить представительство в Совете Миров, но для этого придется немного подрасти.

— Люди могут попасть в какой-то из других миров? Как мне, например, это сделать?

— Для этого создан транспортный узел на Марсе, — ответил я честно.

— Люди не высадились на Марс, — заметил американский посол не слишком уверенно.

— Не совсем так: люди не высадились, но я там побывал. Станция уже существует. Вы можете приложить усилия и рассмотреть ее в ваши телескопы.

— А есть какие-то координаты? Искать крошечную станцию на огромном Марсе, все равно что иголку в стоге сена.

— Я могу с этим помочь. Не прямо сейчас, пусть со мной свяжутся ученые.

— А могут ученые сами попасть на Марс? — спросил корреспондент National Geographic, вечно потный толстяк, ни капельки не похожий на Индиану Джонса.

— И это возможно. Я могу организовать доступ и место обитания для международной экспедиции. Хочу подчеркнуть слово «международной». Я не потерплю политических распрей в этом проекте. Пусть все ведущие исследователи примут участие, и когда группа будет сформирована, я отправлю ее на Марс.

— Как мы можем быть уверены, что это будет наш родной Марс, а не очередная мистификация?

— А что, господа скептики, вы уже расковыряли обелиск? — рассмеялся я. — Если же серьезно, я уверен, что лучшие умы этой планеты найдут способ послать убедительный сигнал.

— Но если группа будет международной, какой стране будет принадлежать Марс?

— Никакой. У него есть свои хозяева.

— А мы не можем их потеснить? — спросил британский посол.

— Они сами кого хочешь потеснят. И кстати работать экспедиция может исключительно в жестких рамках. Нам отведена зона, где мы можем жить и заниматься своими делами. Часть ее уже занята транспортным узлом, который сам по себе закрытый объект. Часть я предоставлю ученым. Пока предлагаю эту тему отложить, чтобы не тратить время.

— Так все-таки как мы сможем пользоваться транспортным узлом? — вернула слово первая журналистка.

— Пока сложно, все упирается в политику. Каналов с Землей Сорок Два у хаба нет. Это вопрос безопасности. Есть связь с моей Новой Гипербореей. Ко мне в гости можно попасть через портал в Сибири на территории Российской Империи. Налаживайте с нами дипломатические и торговые отношения.

— Вы планируете ввести визовую систему? — спросила Нью-Йорк Таймс.

— Разумеется.

— А как насчет приема беженцев? Геополитическая ситуация очень сложна.

— С этим нет проблем. Но будут нюансы, иммиграционная политика, с которой желающим поселиться в нашем мире придется считаться.

— Какие именно нюансы? — оживилась Нью-Йорк Таймс.

— Это длинный разговор, но если вкратце, Новая Гиперборея — моя вотчина, в ней все происходит либо по-моему, либо никак.

— Вы планируете стать участником ООН? — спросил корреспондент из Вашингтон-Пост.

— Это сложный, точнее преждевременный вопрос. Пока мое королевство признано двумя земными государствами. Остальные должны подтянуться. Тогда я могу рассмотреть приглашение стать членом земного сообщества.

— Кто-то успел вас признать? — удивился корреспондент.

— Российская империя признает Новую Гиперборею и готова установить с ней экономические и дипломатические отношения, — заявил русский посол.

— Китайская империя также признает Новую Гиперборею.

— Это мудрое решение, — сказал я. — Чем быстрее вы вступите с нами в отношения, тем больше преференций получите в торговле.

— Нам обещали лекарства, — спросила Нью-Йорк Таймс. — Это мы получим от вас? Для этого тоже нужны какие-то специальные отношения?

— Пока вы можете получить препараты через нас. И мы готовы снабдить всех желающих лекарствами от основных «бичей человечества». Для начала мы предоставим средства от десяти самых пагубных болезней. В их числе СПИД, рак и Альцгеймер. Все это мы научились лечить также гарантировано, как обычную простуду.

— Рак бывает разный, — заметил Нэйшнл Географик, — это не одна болезнь, а десятки.

— Мы знаем, как с этим работать. Вы быстро оцените результат. Проблема в другом: нужны связи между государствами, чтобы элементарно доставить лекарства потребителю. Также есть понятие юрисдикции, чтобы заключать договора. Пока мы предоставим препараты Китаю и России, а вы можете договариваться с ними.

— Вы гарантируете политику невмешательства в дела Земли? — спросил британский посол очень строго.

— Нет, с чего бы? Моя внешняя политика строится точно также, как и у любой страны на этой планете. С кем-то я буду дружить, а с кем-то отношения не заладятся. Я буду защищать интересы как Новой Гипербореи, так и дружественных стран.

— Нужен ли нам такой Контакт? — загорелась вдруг Нью-Йорк Таймс. — Может быть, нам лучше оставить все как было и забыть о вашем занятном перфомансе?

— А у вас есть выбор? Я уже здесь. От вас в этом вопросе зависит даже меньше, чем у стран, которые ваш атлантический блок делал своими колониями. На ваше счастье, у меня другие методы общения. Даже с технически отсталым миром.

— Так вот вы кем нас считаете! — возмутился Нью-Йорк Таймс. — Мы для вас отсталые?

— По сравнению с Новой Гипербореей или любым миром Метрополии — конечно же. Попытайтесь привыкнуть к этой неприятной мысли. Впрочем, после парочки неуклюжих попыток побренчать оружием, ваши политики быстро это усвоят.

— Если мы для вас — колония, то какие ресурсы вы планируете из нас качать? — спросил толстенький Нэйшнл Географик.

Все в зале замерли.

— Не то, чтобы мне были бесполезны ваши полезные ископаемые, но вам стоит волноваться не о них. Все что мне нужно, я куплю через биржу. Наоборот, я планирую пресечь контрабанду очень важного ресурса, которая ведется уже много десятилетий, но вы о ней даже не слышали.

— Что вы имеете в виду? — напрягся Нэйшнл Географик.

— Сейчас это обсуждать преждевременно, — отмахнулся я. — Но вопрос, который вы почти задали, чрезвычайно важен. И вот какой: зачем я здесь? Почему я вдруг резко инициировал контакт вашего захолустного мирка с Метрополией. А вы можете не сомневаться, это сделал я.