— …складывается впечатление, что готовится что-то масштабное, — говорил полковник в форме Имперской Армии.

— Но что именно — никто не говорит, — добавил третий офицер. — Даже на моем уровне информации крайне ограничены.

— Времена меняются, — философски заметил адмирал с шрамом на щеке. — Старые методы работают все хуже. Возможно, наверху понимают необходимость… кардинальных решений.

Лютен медленно отошел от группы, переваривая услышанное. Струнный квартет сменил мелодию на более торжественную — видимо, готовилась какая-то официальная часть программы. Огни Корусанта за панорамным окном казались особенно яркими на фоне этих тревожных разговоров.

У бара, расположенного рядом с витриной голографических произведений искусства, собралась небольшая группа людей, оживленно обсуждавших экспонаты. Лютен заказал себе кореллианский виски и незаметно присоединился к беседе.

— Поразительная сохранность, — говорил один из мужчин средних лет, указывая на медленно меняющиеся трехмерные картины в витрине. — Три тысячи лет, а голопроекции все еще четкие.

— Да, качество изображения изображения отменно, — согласился его собеседник, пожилой человек с седой бородкой. — Умели делать. Хотя технология совсем отличается от нашей.

— Простите, что вмешиваюсь, — сказал Лютен, — но не могу не восхититься этими голопроекциями. Технология действительно поразительная.

— Вы коллекционер? — поинтересовался пожилой мужчина.

— Лютен Раэль, — представился он. — Торгую древностями, иногда участвую в выставках. А вы, судя по всему, из научных кругов?

— Доктор Вейсс, — кивнул пожилой ученый. — Институт Прикладной Кристаллографии. А это мои коллеги — профессор Дантес и доктор Лорик.

— Очень приятно, — Лютен пожал руки всем троим. — Наверняка вы изучаете подобные технологии?

— Нет. Это моё увлечение юности. Я тогда изучал археотехнологию, — с горькой усмешкой ответил Вейсс. — Хотя "изучение" — слишком громкое слово для того, что мы делали.

— Вейсс, не начинай опять, — предостерегающе сказал профессор Дантес.

— Что? Мистер Раэль работает с артефактами, он должен понимать реальность, — Вейсс сделал глоток виски. — Скажите честно, мистер Раэль, что Вы думаете об изучении этих устройств? Мы сможем их воспроизвести?

Лютен осторожно пожал плечами:

— Я не ученый, но… разве прогресс не неизбежен? Рано или поздно…

— Рано или поздно? — Вейсс покачал головой. — Знаете, в молодости я тоже так думал. Сорок лет назад мне поручили изучение одного устройства. Не скажу какого — наверняка до сих пор засекречено. Я был полон энтузиазма, верил, что смогу разгадать его секреты.

Он замолчал, вращая бокал в руках.

— И что же вы обнаружили? — мягко поинтересовался Лютен.

— Что реверс-инжиниринг технологий которые сильно превосходят твою собственную практически невозможен, — горько усмехнулся Вейсс. — Мы можем изучать только те устройства, которые соответствуют нашему технологическому уровню. Те, где разрыв минимален.

— Вейсс прав, — вздохнул доктор Лорик. — Если технологический разрыв слишком велик, то ничего не выйдет.

— Представьте дикаря, — продолжил Вейсс, воодушевляясь темой, — который нашел датапад. Он может сколько угодно крутить его в руках, может даже разобрать до винтика. Но сможет ли он его воспроизвести?

— Теоретически, если он поймет принцип… — начал было Дантес.

— Нет! — перебил его Вейсс. — Вот в чем проблема. Для создания датапада нужна вся технологическая цепочка. Вычислительные кристаллы, источники питания, материалы корпуса, программное обеспечение. Каждый компонент требует отдельной технологии, отдельной научной базы. По сути, для создания одного датапада нужно воссоздать целую цивилизацию!

Лютен кивнул с пониманием:

— То есть древние артефакты…

— Бесполезны! — с жаром воскликнул Вейсс. — По крайней мере, с точки зрения воспроизведения технологий. Мы можем их использовать, можем составлять инструкции по эксплуатации, но понять принципы работы… — Он махнул рукой. — Извините, мистер Раэль, наверняка для вас это звучит кощунственно.

— Что вы! — поспешно ответил Лютен. — Я полностью с вами согласен. Хотя должен признать, что археотехнологии все равно остаются невероятно интересными.

— О да, — согласился Вейсс, его глаза заблестели. — Интересными, завораживающими, загадочными. Но практически бесполезными для развития нашей собственной науки. Мы как дети, играющие с игрушками богов.

— Возможно, проблема в подходе? — осторожно предположил Лютен. — Может быть, стоит изучать не сами устройства, а принципы, лежащие в их основе?

— Мы пытались, — устало ответил доктор Лорик. — Но как изучать принципы, когда базовая физика нам непонятна? Это как пытаться понять симфонию, будучи глухим.

— Именно поэтому я и говорю — дело гиблое, — заключил Вейсс. — Мы обречены оставаться пользователями чужих технологий, не понимая их сути.

В этот момент Лютен заметил, как несколько агентов СИБ незаметно переместились ближе к центру зала. Видимо, ожидался приход кого-то действительно важного. Он направил кольцо в сторону ближайшего агента и уловил фрагмент переговоров по внутренней связи:

"…Объект приближается… усилить периметр… "

Лютен медленно отошел от бара, размышляя над услышанным. Струнный квартет внезапно прекратил игру, и в зале воцарилась относительная тишина. Все взгляды обратились к главному входу, где появилась фигура в темном плаще — явно высокопоставленный имперский чиновник в сопровождении личной охраны.

Остаток вечера он провел, собирая крупицы информации из десятков разговоров, используя свое устройство для подслушивания. К концу приема у него сложилось четкое представление о ситуации.

Что-то изменилось. Высшие эшелоны власти готовили какие-то масштабные меры, о которых не знали даже высокопоставленные офицеры.

Покидая прием, Лютен заметил, как группа особенно влиятельных гостей — включая Джанса, нескольких сенаторов и директора крупной технологической корпорации — незаметно покинула основной зал и направилась в одну из приватных комнат башни. Их лица были серьезными, а движения — осторожными. Агенты СИБ сопроводили их, что только подтверждало важность происходящего.

Вернувшись в свою квартиру в элитном районе, Лютен не стал сразу связываться с Алексом. Ему нужно было время, чтобы осмыслить увиденное и услышанное. Он налил себе стакан кореллианского виски и устроился в кресле у панорамного окна.

Корусант за панорамным окном простирался до горизонта, создавая иллюзию стабильности и процветания. Но теперь он знал, что эта стабильность была иллюзорной. Система медленно, но неуклонно деградировала уже тысячелетия. И все к этому привыкли, считая это естественным порядком вещей.

Но что-то заставило верхушку Империи активизироваться. Что-то, что требовало "кардинальных решений" и масштабной мобилизации ресурсов.

Лютен достал карточку, который дал ему Джанс, и внимательно ее осмотрел.

Интересно, — подумал он. Кореллианская Инженерная Корпорация готова платить баснословные суммы за информацию о Матрицах Перехода. Это означало, что их собственные запасы истощались быстрее, чем ожидалось.

Он вспомнил слова пожилого ученого о невозможности реверс-инжиниринга. Если это правда, то галактическая цивилизация была обречена на медленную деградацию. Рано или поздно последний артефакт выйдет из строя, и тогда…

Тогда наступит коллапс, — понял Лютен. Не быстрый и драматичный, а медленный и мучительный. Системы будут отказывать одна за другой, связь между мирами будет нарушаться, уровень жизни будет падать…

Но верхушка Империи, судя по всему, не собиралась пассивно ждать этого момента. Они готовили какой-то план. Что-то настолько масштабное и секретное, что даже адмиралы и генералы получали только фрагментарную информацию.

Лютен активировал зашифрованный канал связи с Алексом. Пора было поделиться собранной информацией.