Но вообще, время не любит неосторожного и наглого вмешательства в себя — все маги, которые пытались это сделать — были начисто стёрты из истории, о них даже воспоминаний не осталось ни у кого. Обнаружить этот факт смогли лишь по косвенным доказательствам, связанным с их местами для исследованиям, да странным провалам в памяти у некоторых людей. Сложно не задуматься, когда лаборатория некого могущественного волшебника внезапно почему-то пустует, оказывается, десятилетиями, и никто её не забрал себе.

И вдвойне странно, когда выясняется, что ты сам был в этой лаборатории… Но почему-то не удосужился ничего забрать из бесхозного, но очень полезного для любого места. Это был бред, противоречащий всей логике магов, которые всеми силами старались обойти коллег и возвыситься выше всего… Особенно такое процветало в богатой долине Нибеней.

Однако этот ритуал, в котором они уже поучаствовали на стадии организации и строительстве самого большого магического круга в истории, чьи стороны были направлены на все Башни, кроме эльфийских, вроде Хрустальной в Саммерсете и Красной в Морровинде. От прибывших в Хаммерфелл они узнали о Орихалковой, последней из Башен, что осталась стоять бесхозной даже после затопления Йокуды.

— Всю магию на щит! Сию же секунду! — зычным голосом, совсем не подобающим старику, рявкнул лидер троицы архимагов, возглавляющих всех магов-марукати.

Огромное стационарное устройство, напоминающее огромный вертикальный кристалл, разделённый эбонитом на несколько частей, что выпускала из себя огромное куполообразное поле огромного аналога персональных заклинаний Оберегов, принялось получать просто тонны энергии Этериуса в себя.

Маги прямо на ходу выпивали все зелья восстановления маны, что у них были. Ослушаться архимага не посмел никто, тем более троица могущественных нибенейцев, получивших почётную приставку к своему званию мага, участвовали в этом процессе, уже заставляющем кристалл стационарного оберега трескаться и отламываться. Было видно, ещё немного, и он развалится, оставив крепость вообще без магической защиты.

Однако, как отметили архимаги, их эльфийские коллеги даже более высокого уровня, не собирались останавливаться и дожидаться, пока защита людей и обезьян спадёт. Не хотели из-за типичного высокомерного мерского презрения к потугам людей, либо банально не могли остановить собственное заклинание… Которое, наконец-то, завершило свою подготовку.

Огромный магический круг из переполненного этериусом магического льда сформировался, являясь просто прекрасной основой для сотворения более масштабного заклинания… Мельком покосившись назад, глава архимагов Септимий Альтус, сын мага-бретонца и знатной нибенейки… Широко распахнул глаза, что-то осознав.

Он видел, как руки эльфа схватилась за его странный меч, буквально пылающий каким-то странноватым видом магической силы, вот эльф отводит его назад так, будто собирается кинуть… От осознания дальнейшего, Альтус к дополнение к распахнутым глазам распахнул и рот.

Ведь он знал, как сложно мечникам, тем более заслужившими приставки «великий», расстаться со своим оружием, которое было для них таким же продолжением руки, как для магов — посох. Было немыслимо выпустить твой главный инструмент в бою…

Тем не менее, эльф это сделал, отводя ногу назад.

Внезапно весь огромный ледяной магический круг вспыхнул синим пламенем, чей жар начисто перекрыл предыдущий холод, накрывший Избранников Марукати. Теперь вместо Скайрима, они оказались в жарких пустынях Хаммерфелла.

В визуальном плане весь созданный ранее лёд растаял, начиная вместе с пламенем втягиваться в меч противостящего им эльфа из… Если ранее, полагающиеся на логику и весьма скептичные по своей сути архимаги сомневались в том, что им действительно противостоит тот самый эльф, что был отмечён нордами в своих песнях и легендах, о которым шли разговоры среди немногих данмеров-магов в Имперском Городе, известен среди редгардов как Белый Провозвестник, узнавший о затоплении Йокуды, тот кто сражался с Пелиналом Вайтстрейком и отмечен последним как Враг Людей…

Тот, о котором существует больше противоречивых историй, чем даже о нордском Исмире, Драконе Севера, Нереваре Индориле с Востока, Франдаре Хандинге, основателе королевского рода Хаммерфелла…

— …Да, это Первый Меч Аури-Эля, той пиявки… — раздался позади вздрогнувшего архимага голос архипрелата, опирающегося на свой Посох Башен, сияющий практически также сильно в магическом спектре, как и меч эльфа сейчас.

— Мы не сможем его остановить. — сквозь силу, но всё таки признался хриплым голосом Септимий, хмуро смотря на Тарна, представителя, пожалуй, самой могущественной семьи после императора. Которые, к тому же, не происходили из рода потомков Алессии, а выбирался Советом Старейшин по какому-то совсем уж непонятному магам принципу.

— Я понимаю… А потому вмешаюсь лично… И придётся нам начать ритуал раньше времени. Это абсолютно точно меня убьёт… Но только оторвав эльфийского паразита от нашего Триединого бога, можно ослабить его слугу. Только тогда мы сможем осуществить предвещенное нам Пророком и лишить слугу пиявки своих могущественных сил, украденных у нашего бога… — тяжело вздохнул уставший мужчина, вызывающий у архимага смесь уважения, опаски и снисходительности.

Положить жизнь ради своей веры, а не продолжать изыскания… Это было крайне странно для любого из магов, которые зародились как преемники последних айлейдов в Сиродиле, которые пожелали сохранить своё богатство и статус, дожить свой век в спокойствии взамен на взятие человеческих учеников.

Которым они передали не только свои магические традиции, которые люди адаптировали к себе, но и отношение к остальному миру.

Септимий этого не знал, но после распада Алессианской Империи, именно этот древний момент приведёт к формированию обществ Королей-Магов, которое будут править значительной частью Сиродила.

…Высоко подняв свой посох, Тарн сосредоточился, начиная задействовать Башню Марука позади… Казалось бы, обычная крепостная башня, пусть и напоминающая уменьшенную копию Башни Белого Золота… Что она может сделать? Однако, по какой-то причине, не совсем ясной магам, она принялась сверкать от такого количества энергии Этериуса, что даже архимага разорвёт на части, мигом отправив его душу в обозначенный уже Этериус.

И к шоку менее умелых магов, они внезапно оказались между молотом и наковальней.

Наковальня позади них и молот — впереди.

В то же время.

Феатор.

…Фух, это было сложно.

Сосредотачивать такое огромное количество магии, что буквально выдавила из себя Вайси, потратив все запасы собственной магической энергии и восстанавливающих её зелий, и впихивать в свой Фламментейн, жадно поглощающий в это время и мои собственные силы.

По-сути, если избежать всяких заумных магических словечек, и не менее заумных словечек с Земли, которые вполне подходят к происходящему, то…

Мы принялись делать аналог того, что создала наша дочь. Она, в конце-концов, объединила магию льда и огня, совместив несовместимое и превратив это в нечто совсем уж непотребное. Вот только стабильный луч такой силы мы с Вайси практически не могли создать, он банально бы разлетался на части, аннигилируя всё что угодно, но не выбранную цель.

Поэтому мы с Вайси покумекали-покумекали, привлекли даже дочку, хотя сиё было несколько стыдным действом и небольшим ударом по нашей гордости, и в итоге поняли, что мы вполне можем совместить несовместимое не в заклинании, а в предмете… Сделать из него эдакую бомбу.

Только вот обычные материалы, конечно же, не выдерживали постоянного повышения температуры до максимума и понижения до минимума, даже эбонит, чьи небольшие залежи нашлись в наших горах, не выдерживал достаточно времени для максимального результата. Так что выбор пал на мой собственный фламберг, помимо того сделанный из драконьей кости, лояльной к магическим изменениям, так ещё и был обработан фокусированным аэдрическим воздействием, после чего множество рас искупался в крови и плоти даэдра, существ по своей магичности равных драконам.