— Вот как… — только и мог вымолвить тогда ошеломлённый кимер, вынужденный поверить в то, во что он отчаянно не хотел этого делать.

Когда Неревар вернулся и рассказал своим доверенным друзьям и помощникам о том, что сказала их богиня, его королева, прекрасная и хитрая Альмалексия, и генералы, мудрый Вивек и Сота Сил почувствовали, что были правы, всегда правы, и снова посоветовали ему начать войну ради выживания их народа… А возможно, как упомянула Азура, и вовсе всего мира.

Таким образом Госпожа Сумерек шутить не стала бы… И вообще в целом шутить.

В конце-концов Неревар, основательно разгневанный тем, что его давний друг Думак солгал ему, вернулся в Вварденфелл.

Однако… Однако на этот раз верховный лидер народа кимеров был вооружён и облачён в доспехи, выкованные когда-то всё теми же двемерами, а вокруг него стояли его доверенные воины, тогда как советники остались готовить народ к предполагаемой войне.

…Да, на тот момент он пока что её лишь предполагал. Но ничто ему не мешало сделать последнюю попытку… Пусть и весьма резкую из-за нервозности.

Тогда он… Не самым лучшим образом выразился, но прошлое уже было не изменить. Как говаривала одна белокожая эльфийка, однажды посетившая его — слово не птица, вылетит — не поймаешь.

— …Вы должны отказаться от поклонения Сердцу Лорхана, или я забуду о нашей дружбе и о делах, совершённых во имя этого! — именно так сказал Индорил, сжимая обе ладони в кулаки с надувшимися до предела веками.

В ответ Думак, который всё ещё ничего не знал о Новом Боге, совершенном и апофеозном творении тонального архитектора Кагренака, но, как и всегда, гордился своим народом и всегда защищал его, ответил не менее резко, сквозя в своём голосе открытым разочарованием и угрозой:

— Мы не откажемся от того, что было нашим путём на протяжении бесчисленных лет, мы не откажемся от того, что поможет воплотить в реальность наш путь… Точно так же, как кимеры не откажутся от своих связей с Владыками и Владычицами Царств Обливиона. И то, что ты явился ко мне в таком виде, с оружием и доспехами, в сопровождении своих лучших воинов, говорит мне о том, что ты уже забыл о нашей дружбе. Уходи, уходи, мой дражайший Неревар, или, клянусь пятнадцатью золотыми тонами, я убью тебя и весь твой народ!

Тогда их встреча едва не окончилась боем, но в итоге оба лидера разошлись к своим народам.

И в конце-концов, последовал сугубо формальный ультиматум от Неревара, а также от трёх его ближайших советников и друзей, одна из которых и вовсе была его королевой — двемерам предписывалось прекратить работы с Сердцем Лорхана и прекратить строительство искусственного бога.

Думак, от которого искусно скрыли тот факт, что обвинения бывших союзников были не беспочвенными, разумеется, сразу же отверг это возмутительное с его точки зрения предложение.

Так на полях сражений по всему Ресдайну схлестнулись ортодоксальные Дома Кимеров — Дрес, Хлаалу, Индорил, Редоран и даже эксцентричные маги Телванни были на их стороне, и светский Дом Дагот, а также все восточные города-государства двемеров.

Как выяснилось, пока Ворин Дагот был с Нереваром, двемеры, давно имеющие серьёзные контакты с его домом, банально перевербовали многих его членов, вынудив низложить бывшего лидера и присоединиться к глубинным эльфам в надежде возвыситься вместе с ними.

Не говоря уже о том, что к величайшему возмущению Неревара, его старый друг совершенно внезапно призвал к себе в союзники нордов, пообещав им возвращение сердце их бога, Лорхана, или как его звали люди, Шором. Вместе с ним подключились и орки, бывшие тогда в подчинении людей.

Так и началась Война Первого Совета, в честь первой битвы, которая произошла как раз в здании этого Совета.

Языки людей, автоматоны двемеров, рыцари Редоран, маги Телвании… Все они стали активно превращать Ресдайн в выжженное поле.

В то же время.

Ресдайн. Юг Вварденфелла. Аскадианские острова.

Вайсиниэль Каслана.

…Но одной особе было в абсолютной мере плевать на происходящие события, какими бы ни разрушительными они не были.

У неё были совсем иные заботы.

Заботы, ради которых она множество зим трудилась не покладая рук и используя на полную все свои приобретённые навыки, врождённые таланты, и невероятную по силе мотивацию.

Ради которых она разъяренной фурией прошлась по всему северу Тамриэля, ища малейший намёк на возможность, возможность которая помогла бы вытащить её супруга из Обливиона. Который почему-то не мог оттуда выбраться самостоятельно, хотя фактически уже проделывал это ранее, в Плане Ледяных Атронахов.

Спустя несколько десятков зим исследований и экспериментов девушка поняла, что дело было в хозяине этого плана. Ведь Принцы Даэдра, в отличии от элементальных монархов, не были порождениями Планов Обливиона — они их создали самолично… И мешали попыткам вторжения в них извне.

Призыв, подобный атронахом, был абсолютно бесполезен в её деле, на которое она потратила почти чётвертое столетие, уже дважды ложась в десятилетний сон и продлевая себе жизнь с помощью приготовленного для неё запасов зелья Замороженного Времени.

В итоге его решили назвать именно так, полностью отразив в названии всю концепцию действия сей сверхдорогой и сверхценной алхимии.

Учтя все прошлые неудачи, платиноволосая блондинка принялась идти по совсем другому пути.

Она принялась искать места, где Мерунес Дагон лично вмешивался в дела Нирна, самостоятельно разрывая ткань реальности между своей частью Обливиона и Нирном.

В конце-концов, едва ли не случайно, но… Такой был найден.

Практически на глазах самой снежной эльфийки эта даэдрическая тварь уничтожила один из самых просвещенных домов у Эльфов Востока, кимеров, заодно заставив вымереть авторов разрушенного великолепия — Дом Сота, из которого вышел один из советников сражавшегося сейчас Неревара из Дома Индорил.

— Ха-а-а… Почти… Почти. — тяжело вдыхая и выдыхая воздух, бормотала растрёпанная девушка, чьи длинные волосы уже давно не знали нормального ухода.

Они были чисты, как свежевыпавший снег, однако общая растрёпанность и неубранность составляли совсем иную, не самую представительную картину.

Та, кого за эти годы успели узнать и окончательно прозвать Ледяной Королевой за постоянное использование одноимённой магии, была сосредоточена на выведении огромного рунического рисунка из даэдрических символов. В обычной ситуации она бы ни за что не использовала их, ведь они были запретными даже для мага её опыта и возможностей, но…

Пропажей, но не смертью Первого Меча Аури-Эля в конце-концов обеспокоилась даже сама архиепископ, продолжающая жить и готовить себе на замену Виртура — проверенного фалмера, уже ставшего одним из епископов, заняв давно пустующее место умершего от старости предка Феатора, что первое время кривился от их брака, пока не привык.

Следом ушли и родители её супруга, но… Вайсиниэль пока не думала, как будет это всё рассказывать пропавшему на столетия мужу.

Сейчас было не до того — требовалось создание огромного, но контролируемого прорыва в нужное Царство Обливиона.

Иначе получилось бы как в прошлые разы — попадание в какие-то безымянные планы Обливиона, которые вовсе нигде не были описаны. И которые серьёзно задерживали процесс, ибо порой в них проходило всего несколько минут, а в Нирне — десятки зим. Или наоборот, часы в Обливионе и секунды в Нирне.

Нелинейность Царства Забвения порядком выбешивало рыцаря-паладина на протяжении всего процесса экспериментов.

Поэтому, на этот раз, даэдрические символы покрывали своей вязью весь остров, который она предварительно избавила от абсолютно всякой растительности и живности. Не то чтобы это было сложно, ибо после контакта с силой Мерунеса Дагона и его Мёртвыми Землями здесь и так почти ничего не было.

— М-м-м?.. — на миг отвлеклась девушка от черчения телекинезом, услышав вдали знакомый шум битвы. — Ещё и их не хватало… — раздраженного поморщилась эльфийка, чей характер немалым образом успел испортиться за время бесплодных попыток вернуть неудачливого супруга обратно в Нирн.