К этим я ничего не имел, просто ещё одна стратегия выживания.

Но вот к тем, кто резко принялся делать наоборот… У меня ряд личных претензий.

…Город Налиус-Гар явно не ожидал появление кого-то серьёзного под своими стенами, полагая, что раз Алессия и Морихаус занялись их соседями, они успеют убрать из своего города все напоминания о даэдра.

Приближался я к нему в открытую, не собираясь в этот раз размышлять про преимущества внезапного нападения и всего такого.

Только атака в лоб, только хардкор.

Только так немногие выжившие смогут меня хорошо запомнить и разнести мою славу по своим сородичам и землям, распространяя её на благо моему возвышению. Аури-Эль прекрасно знает, что для возвышения нужна вера разумных существ, которая когда-то вознесла соратников Аури-Эля, духов-героев альдмеров в божеств, вроде всё того же Тринимака и, например бога предков и тайного знания — Заркса.

Словом, это… Весьма сложный, неясный и даже таинственный процесс, который просто невозможно описать точными условиями и критериями, но одно мне было всё равно ясно — мне нужна всемирная известность, чтобы процесс продолжился.

Вот я её и нарабатываю, когда выпадает удобный случай…

— Это белый демон!

— Молаг Бал его задери, демон синего пламени!

— Проклятый аэдропоклонник!

— Феатор Синее Пламя!..

— Готовьте призыв!..

Подобные крики раздавались с городских стен, когда я неспешно, даже лениво к ним приближался.

Да… Айлейды были споры на выдумывание различных прозвищ. Я всего-то пару городков разнёс, а они уже активно принялись выдумывать подобное. Харомир из Меди и Трав, Хадхул Огненный Король, Нилихи Король Цветов, Гордхор Формирователь, Умарил Неоперённый… Легко проследить эту их страсть к пафосным словечкам.

Правда, со мной они ещё не определились.

Основными конкурентами были — Феатор Белая Смерть, или же Феатор Синее Пламя — по наиболее узнаваемым вещам, моей шевелюры и цвета кожи, да и тон моей одежды тоже был весьма светлым… Ну или по моему излюбленному способу убивания всех этих тварюг.

Немного стыдно, конечно, обладать настолько пафосным прозвищем, но… Хэй!

Я в фэнтези!

Могу себе позволить.

Так что сейчас ме-е-е-дленно, пафосно достаем меч из ножен и взмахиваем им вправо, держа его ровно по горизонтали.

Следом, когда в меня начинает лететь всевозможная элементальная магия, а также даэдрические заклинания, основанные на соответствующей энергии, я… Довольно ухмыляюсь.

А потом…

Я взмахиваю Фламментейном.

Срывающееся с клинка синее пламя просто-напросто испепеляет все заклинания на своём пути, что иронично, сжигая даже менее жаркое пламя.

Даже даэдрический огонь и тот не смог сопротивляться очищающему аэдрическому пламени.

Да, именно ему, а не простому магическому.

Поглотив мечом столько чистейшей энергии Этериуса, которую вне минералов можно встретить только пересеча Мундус и Обливион, я сформировал в себе, гм, божественную искру. Пожалуй, это наилучшее определение этой штуки, что позволяет мне преобразовывать магию в свою собственную аэдрическую энергию.

Ведь та, что использовалась мною до этого, принадлежала Аури-Элю… А я ведь не его наследник, или нечто такое же бредовое, я ведь иду по пути становления иным богом, новым аэдра, которого ещё не было. Значит, и моя аэдрическая энергия должна быть моей собственной.

Думаю, это должно было произойти много позже, но… Этерий ускорил процесс.

— Недурно. — присвистнул я, когда двинувшееся вперёд пламя натолкнулось на купольный магический оберег, явно созданный с помощью десятков магов и стационарных накопителей магической энергии.

Магия Рассвета, если пафосно обзывать обычную возможность запасать магическую энергию вне зелий и в больших количествах.

— М-м-м?.. — заинтересованно взглянул я чуть выше стен, где образовался гигантский провал в Обливион. — Это становится занятнее… Неужели целый город решил пожертвовать своими душами, чтобы остановить меня?.. — принялся я рассуждать вслух о природе этого явления.

Ритуал…

Так вот о каком ритуале они кричали.

Как интересно.

Судя по гнетущему ощущению чистейшего разрушения ради разрушения, меня ожидает кто-то из домена Мерунеса Дагона — Мёртвых Земель.

— А-а-а-а-а-а!

— Спасите! Помо…Кх-х!

— Не-е!…

— Пощад!…

Всевозможные крики боли и страха спустя несколько секунд принялись раздаваться в городе, пока наконец, ворота не были выбиты чьим-то мощным пинком.

Хотя почему чьим-то?

Вот этим вот созданием, от которого шибало силой чистого разрушения не хуже, чем от монарха плана ледяных атронахов.

Безумный взгляд алых глаз, уникального вида даэдрическая броня и гигантская секира в обеих руках.

Передо мной предстал великий демон, редчайший из даэдра после Принцев, потомок одного из них.

Дитя тёмного божества и смертного создания.

Полупринц Разрушения.

Там же

Полупринц Даэдра. Отпрыск Мерунеса Дагона.

Кхурн Сокрушитель.

Смертные призвали его в бой.

Призвали уничтожить их врага.

Но они ошиблись.

Ему не было дела куда нести чистейшее разрушение, изменения, революции, энергию… Разве что амбиций Кхурн был лишен, желая нести лишь погибель всему живому и не живому. Тот самый недостаток, который имелся у каждого полупринца.

Впрочем, сыну Повелителя Разрушений было всё равно.

Он следовал воле Отца.

Воле, что никогда его не разочаровывала.

Ведь она всегда несла…

— Разрушение. Разрушение. Разрушение! — вырывалось из его зубастого рта с всё большей яростью и чистейшим желанием убивать.

— …у тебя что, пластинку заело? — раздался донельзя насмешливый и высокомерный голос смертного, ради которого ныне мёртвые последователи отца вызвали его.

И погибли, потому что оказались слишком слабыми. Если бы были сильными, убили бы самого Кхурна!

— Гр-р-р… — вырвалось лишь рычание у полупринца, вперившегося внимательным взглядом в стоящего в сотне метров смертного.

Вернее, не совсем смертного.

Он отличался от всех тех эльфов и людей, что ему приходилось убивать ранее.

Лишенный каких-либо доспехов, вооруженный лишь одноручным клинком с необычным лезвием, он представился бы любому другому легкой добычей, не стоящей внимания самого Полупринца Разрушения. Но он не был бы единственным выжившим ребёнком своего отца, если бы не умел оценивать противников по иным параметрам, помимо внешности.

Беловолосый эльф, как всегда, обладающий женоподобной внешностью, недостойной настоящего даэдра, ощущался как…

Мерзкий свет.

Синее Пламя.

Отвратительный привкус аэдрических сил.

Нет, это не было воплощением божества. Но чем-то крайне похожим, чем-то, что Кхурн возжелал уничтожения!

Чем-то, что впервые кажется ему достойным врагом, череп и кости которого он сможет раздробить и разрушить оружием отца, секирой, подаренной им своему любимому и единственному сыну и продолжателю воли — Разрушителем Миров.

— Я убью тебя, эльф. Я сокрушу твои кости, раздавлю череп и вырву сердце! — торжественно пообещал своему инстинктивному врагу почётную смерть Кхурн.

— Попробуй, жалкое животное. — голос эльфа был всё таким же раздражающе-насмешливым, но в его сверкнувших голубых глазах, горящих изнутри аэдрическим светом, был лишь промораживающий лёд.

Льда, что был полностью противоположен тем раскаленным рекам лавы, заполняющим План Отца, Мёртвые Земли.

Очередное выражение антипода этого полу-смертного существа самому Кхурну.

Больше слов им не требовалось.