Близки были к ЦВПК еще две общественные организации, Всероссийский Земский и Городской союзы, образовавшие комитет Земгор, где также были сильны позиции московской крупной буржуазии. Они показали крайнюю неэффективность с точки зрения снабжения фронта, ибо поглотили куда больше государственных денег, чем дали продукции. По состоянию на 1 февраля 1917 г. Земгор получил от военного министерства заказы на 242 млн. руб., а выполнил лишь на 80 млн. руб. Получили от казны Земгор совместно с Всероссийским земским союзом 464 млн. руб., в то время как сами собрали они только 9 млн. руб. Эти либерально-буржуазные организации были площадкой не только для хищений казенных средств, но и для антигосударственной подрывной деятельности опять-таки за казенный счет. За то, что бы резко сократить полномочия и финансирование ЦВПК и Земгора, выступало объединение Совета съездов представителей промышленности и торговли; там преобладали предприниматели Петрограда и Новороссии, за которыми стояли банковские структуры тогдашней столицы.

Петроградцы обвиняли москвичей в некомпетентности и растранжиривании государственных средств, москвичи петроградцев – в банковских и биржевых спекуляциях. В целом, петроградский крупный капитал и связанная с ним компетентная бюрократия министерств и ведомств, среди которых была немалая доля ученых, имела четкие планы экономического развития страны, освоения Урала, Кузнецкого бассейна, создания крупных ГЭС. Московская же крупная буржуазия, выросшая из старообрядческих общин, культивировала старую обиду на государство и с начала XX в. сомкнулась с политической демагогией либеральной интеллигенции и думских ораторов.

На протяжении всей войны шла борьба московской и петроградской групп крупной буржуазии за контроль над банками – например, Московский промышленный банк (ранее Юнкер-банк), захватили москвичи, а Русский Торгово-промышленный банк захватили петроградцы. Шла борьба также за контроль над активами в металлургической и горнодобывающей промышленности, где москвичи потеснили петроградцев и иностранный капитал. В частности перевели под свой контроль Брянский, Донецко-Юрьевский заводы, а «Продуголь», объединяющий шахты Донбасса, потерял свои монопольные привилегии, что усилило «Углепромышленное общество Подмосковного района». Продолжилось и наступление иностранного капитала. Так конкурс на создание Московско-Донецкой железной дороги в начале 1917 г. выиграла американская финансовая группа, связанная с New-York Сity bank, победив группу предпринимателей Москвы.[223]

Группа московской крупной буржуазии в борьбе за «контрольный пакет» русской экономики с петроградской буржуазией все более ставила на использование политической подрывной деятельности и на получение доступа к государственному управлению.

Деятели ЦВПК во главе с Гучковым, Коноваловым, Терещенко, примкнувшие к ним господа из Земгора и часть высшего офицерства организовали, по сути, дворцовый переворот, именуемый Февральской революцией.

«Так и вышло: не пролетарии у нас подготавливали революцию, а камергер Родзянко, генерал-адъютант Алексеев, богатый купец Гучков, Терещенко и многие другие, снабжая революцию деньгами», – писал член Государственной думы, князь А. В. Оболенский.

В звенящей от самодовольной глупости передовице московской газеты «Коммерческий телеграф» вскоре после февральской революции писалось:

«Правда, купечество не шло на баррикады, не подставляло грудь под жандармский штык и спину под казацкую нагайку, оно не манифестировало с красным флагом на площадях и на улицах; но тем не менее в пределах, дарованных ему природой сил и возможностей, оно в массе своей – за ничтожными, не идущими в счет, исключениями – во все время освободительной борьбы делало освободительную работу – не яркую, не бьющую в глаза, но все же с минуты на минуту приближавшую час раскрепощения России».

Стоит заметить, что в российских СМИ, находящихся под контролем крупного капитала, освобождение от совести наступило лет на десять пораньше. Что оппозиционная пресса, что проправительственная демонстрировали полное отсутствие национальных чувств, патриотизма, и соперничали лишь в подражательстве западным идеям, совершенно не понимая, что они лишь прикрытие для мировой экспансии западного капитала. А то и просто транслировали фейки, созданные западными спецслужбами. Вроде фейка про Распутина, который спит с царицей и заставляет передавать ее секретные сведения о русской армии немецкому генштабу по прямой телеграфной линии. А жандармов, кстати, в расчете на сто тысяч населения, в России было на порядок меньше, чем во Франции.

В пустыню упали слова Достоевского: «И чем больше мы им (европейцам) в угоду презирали нашу национальность, тем более они презирали нас самих… Кончилось тем, что они прямо обозвали нас врагами и будущими сокрушителями европейской цивилизации… Как же быть?... Стать русскими, во-​первых, и прежде всего. Если общечеловечность есть идея национальная русская, то прежде всего надо каждому русскому стать русским, то есть самим собой, и тогда с первого шагу все изменится.»

Уже в Индии Махатма Ганди провозглашает опору на национальные силы и обычаи – «свадеши» и «сварадж» – а у нас пустоголовые люди, способные только к тому, что подражать и имитировать , не понимающие ни природы, ни климата, ни геополитической ситуации, ни традиции своей страны, прикрывали свое скудоумие ворохом красивых слов про «свободу», и вели и Россию, и Петербург к страшным потрясениям, к гибели миллионов и миллионов русских людей.

В феврале 1917 российский крупный капитал полностью освободился на радость старшему брату, западному капиталу. Сколько после этого осталось дожить до развала русской армии, ступора российской экономики, развала единой и неделимой России – всего несколько месяцев. Вскоре начались переговоры Временного правительства с малороссийскими сепаратистами, создавшими в Киеве Центральную Раду – несмотря на то, что самостийники были и идеологически, и финансово выращены врагом, Австро-Венгрией. Любопытно, что после февраля 1917, к которому приложило руку и британское, и французское посольства, проникновение иностранного капитала в русскую промышленность только усилилось. Большую активность стали проявлять американские финансовые круги, до февраля вкладывавшие деньги в различные антиправительственные группировки в России. Теперь американцы открыто интересовались покупкой дальневосточных территорий России в счет военных поставок, и без маскировки финансировали деятельность группы эсеровских боевиков во главе с «бабушкой русской революции» Брешко-Брешковской (Комитет гражданского воспитания свободной России).

Крушение Российское империи, первой в мире по размерам территории и третьей в мире по количеству населения, было содеяно руками западников всех мастей, правых и левых (либералов, интернационалистов, социал-демократов и т.д.). Это принесет и развал экономики, и огромные территориальные потери, и колоссальные демографические потери – одна только Гражданская война, сопутствуемый ею террор, голод, эпидемии и интервенция четырнадцати государств в Россию унесут жизни около 12 млн. чел. (Половина семьи моей бабушки умерла от сыпного тифа в 1919 году.) Огромные демографические потери понесет и российская столица, вскоре, впрочем, утратившая этот статус. И это одна из настоящих тайн Петербурга – именно западники уничтожали самый западный город России.

12 апреля 1918 Совнарком принял декрет «О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей и их слуг, и выработке проектов памятников Российской социалистической республики». Таким образом, надлежало снести и памятники всем русским полководцам, которые «слуга царю, отец солдатам». А уже 30 июня того же года Совнарком утвердил список новых кумиров из 69 имен, которым надлежало срочно установить памятники в Петрограде. Среди них не было ни одного русского первопроходца, первооткрывателя, полководца, солдата, инженера.